О семьях и зверях - 3
Оригинал взят у sublieutenant в О семьях и зверях - 3
Казалось бы, после всего пережитого даже выдержанный и сильный духом человек быстро скатится до стадии полного разложения личности. А Джеральд Даррелл едва ли был сильным духом. Способный заряжать тысячи людей своим энтузиазмом, он был слишком раним сам по себе, слишком плохо переживал эмоциональные перепады и был склонен к саморазрушению. Сложные люди часто неустойчивы в психическом отношении, а Даррелл за последние годы испытал на себе слишком уж много ударов судьбы. Казалось бы, все. После разрыва брака он попросту сопьется и быстро умрет каким-нибудь нелепым и некрасивым образом. Но, внезапно, нет. Не в нашей реальности.
Именно в этот момент, перешагнув пятидесятилетний рубеж своей жизни, изрядно разочаровавшись во всем, устав и подорвав здоровье, он вдруг открывает для себя новую любовь, а вместе с ней словно вновь окунается в юность. Это снова новый Даррелл, заряженный безумным количеством энергии, полный идей и сюжетов. Словно ему снова тридцать, он носится по экспедициям, без устали решает дела фонда, заводит множество знакомств, путешествует по всему миру с лекциями, и вновь работает, работает, работает. Этот период в его жизни будет длится почти двадцать лет, до самой смерти. Иногда даже возникает ощущение, что именно в этот момент он начал жить по-настоящему, безоглядно швырнув за борт весь груз жизненных бед и разочарований. Пороху в пороховницах оказалась еще порядком!
68. Следующей его пассией стала Ли Макджордж, двадцати семи лет, большая любительница животных, с которой Даррелл мгновенно нашел общий язык. К тому моменту самому Дарреллу стукнуло пятьдесят два. Несмотря на это он, как и во времена своей юности, невероятной харизмой был способен пленить и очаровать любую женщину. Будучи верным своему стилю, после первого же совместно проведенного вечера Даррелл написал Ли письмо с явственным предложением любовной связи. Ли, невзирая на то, что Даррелл много лет был ее кумиром, отказала. Мол, уважать уважаю, но не люблю. Предложенная ей должность любовницы при джентльмене-зоологе осталась вакантной. Позже, когда Ли прибыла в Джерси, чтобы осмотреть зоопарк, Даррелл пустил в ход и тяжелую артиллерию. Ведерко с шампанским в аэропорту, собственноручно приготовленные блюда, вечерние беседы… Будущее показало, что по пути бонвианства мистер Даррелл шел куда успешнее Кисы Воробьянинова.
69. Пребывая в Египте, Даррелл пристрастился к местному пиву. Настолько, что потребовал погрузить в лодку несколько увесистых ящиков с бутылками. Река оказалась бурной, а кормчий не очень опытным, так что неудивительно, что лодка стала стремительно набирать воду. Но даже в такой ситуации Даррелл отказался бросать за борт пиво. Через всю свою жизнь он пронес любовь к трем вещам - к животным, к женщинам и к выпивке.
70. Любовная история с Ли разрешалась в течении еще нескольких месяцев, частично благодаря переписке. У Ли был парень, Джеральд же со своей стороны бомбардировал ее предложениями и настойчиво звал замуж. Цитировать не стану, по-моему все любовные переписки жутко унылы, похожи и неинтересны.
71. Между тем, живет Джеральд во Франции, в Лангедоке, месте, которое в конце концов вытеснило из его сердца Корфу. Там имелась небольшая ферма в глуши, которая принадлежала Ларри, но которую Джеральд долгое время у брата арендовал. Кончилось тем, что он, изыскав средства, все-таки ее выкупил.
72. Третья часть «триологии о Корфу», «Сад богов», встретила доброжелательный отзыв прессы, но, скорее, по инерции. Критики не торопились отпускать комплименты, а по количеству продаж третья часть и подавно не поспевала за предыдущими. Впрочем, Даррелл закончил свою трилогию с явным облегчением. Писать о Корфу он больше не собирался. Кроме того, есть мнение, что к третьей части события книги окончательно прощаются с достоверностью и имеют мало общего с реальностью. Судить не берусь - не так уж много человек знали о буднях Дарреллов в Греции, а те, кто знали, состояли с ним в кровном родстве и разоблачать не бросались. Примерно то же самое случилось и с «Птицей-пересмешником», уже откровенно художественной книгой, не чуждой, к тому же, политических аспектов и повествующей о сохранении видов на вымышленном острове. Публика вежливо съела, но добавки, как когда-то, не попросила.
73. И снова об алкоголе. Вторая жена постоянно пытается заставить Джеральда бросить эту привычку, но более нескольких месяцев подряд он не выдерживает. Как отмечают многие его знакомые, он пьет не потому, что ему плохо, а потому, что он так привык и рос в атмосфере, где пили все. Любовь к хорошей пище, к бренди, к жизни составляет естественную и неотделимую часть характера Джеральда Даррелла, и отказываться от нее он не собирается, несмотря на очередной сердечный приступ. Дошло до того, что даже старший брат Ларри стал пенять Джеральду из-за его пристрастия к бутылке. Вот уж кто сам не был трезвенником!
74. Для Даррелла были свойственны периодические вспышки ярости, вызванные ревностью, усталостью или нервозностью. Чаще всего доставалось членам съемочной группы, с которыми он готовил очередную ленту о дикой природе. Тут уж никто заранее не мог предположить, от чего он взорвется. То туземный танец, который танцевала его молодая жена, казался ему ужасно провокационным, то лишний дубль заставлял устраивать безобразную сцену, то прогулка по горной тропе вызывала бурю негодования. Впрочем, чаще всего он быстро приходил в себя и испытывал неловкость из-за своего бурного характера, вновь надолго делаясь интеллигентным и воспитанным.
75. Киносъемок, кстати, становится все больше и больше, настолько, что в какой-то момент они делаются основной задачей Дарреллов и главным их вкладом в борьбу за сохранение видов. В 80-х ленты о дикой природе набирают огромную популярность, так что спрос на Даррелла очень велик. Теперь он уже не ловит животных и не отправляется во главе собственноручно организованной экспедиции к черту на рога. Теперь он сотрудничает с профессионалами, которые сами рады отвезти его в любую точку земного шара, чтоб получить хорошую картинку. А картинки получаются хорошие - как и прежде, Джеральд хорошо выглядит на экране и лучше любого другого вводит неискушенного телезрителя в курс. В водовороте хвойных лесов, саванн, рифов, пустынь, болот и скал прошло несколько насыщенных лет в жизни Даррелла.
76. В возрасте шестидесяти пяти лет брат Лесли перестает причинять беспокойство семье Дарреллов в связи со своей смертью. Именуя себя «гражданским инженером», под конец жизни он работал швейцаром. Сердечный приступ. На его похоронах никто из семьи не присутствовал. С одной стороны, можно понять. Джеральд находился в Замбии, Маргарет только приходила в себя после тяжелой операции… С другой, учитывая, что к судьбе брата никто из них не проявлял интереса в течении долгих лет, можно понять и иначе.
77. Теодор Стефанидес прожил восемьдесят три года. Джеральд написал брату: «Теодор умер - исчез еще один динозавр. Он умер спокойно. Он оставил письмо главному врачу больницы, которой завещал свои глаза и другие органы для медицинских целей, но в поскриптуме указал, что сделать это можно будет только после того, как они будут полностью убеждены в том, чтоон мертв. Тео ушел без слез и жалоб, с доброй викторианской шуткой на устах». В его память Джеральд основал «Фонд Тео», пожертвования из которого использовались для посадки деревьев и образование. Ему же посвятил одну из самых удачных своих книг, «Натуралиста-любителя», составленного вместе с женой.
78. В момент торжественного отмечания юбилея зоопарка и фонда на горизонте вновь появилась принцесса Анна, и вновь получилось некрасиво. Дарреллу преподнесли статуэтку золотого скорпиона с маленькими скорпиончиками на спинке - намек на «Мою семью», конечно. «Какой несчастный идиот это придумал?» - изумился Даррелл. Принцесса смутилась. Идея принадлежала ей.
Немного о путешествии в дикий и варварский Советский Союз, которое стало важной вехой и в жизни самого Джеральда Даррелла.
79. Сперва предполагалось, что съемки советской природы будут произведены без участия британских специалистов, силами самих же советских документалистов. Но получилось как-то не очень. Возможно, советские документалисты подошли к работе слишком ответственно, к тому же не вполне представляя себе детали новомодного тренда. В результате они прислали кинозапись того, как свора волков разрывает связанного барана. Джентльмены были в шоке. Нихрена они не понимали в советском арт-хаусе Стало ясно, что надо отправляться на съемки лично. Ну а Даррелл был не против. СССР в его глазах был Меккой дикой природы, совмещавшей в себе все мыслимые климатические зоны.
80. «Москва - влажный, тоскливый, унылый город, где постоянно моросит дождь. Ничто здесь не способно нас развеселить». Цитату дарю москвичам.
81. Оказавшись в кавказской глуши с целью изучения зубров, Даррелл со съемочной группой нашли приют в домике лесника, где их угостили двумя сортами йогурта. Йогурта, Карл. Настоящего советского йогурта. Ушли, жутко довольные гостеприимством. Когда только летели в «мрачное советское полицейское государство», не думали, что люди здесь могут жить так свободно и заниматься при этом любимым делом. Понравились ему и кавказцы, которые своей готовностью к поцелуям напомнили Дарреллу греков. «Думаю, за последние три недели я перецеловал больше мужчин, чем Оскар Уйалд», отметил он.
82. Николай Дроздов, «местная телезвезда», сразу расположил к себе британских гостей тем, что догадался захватить с собой кучу бренди и рюмки. Так что процесс знакомства обернулся шумной попойкой в купе поезда. А еще Даррелл испытал ужас от советской архитектуры и мороза. Не обошлось и без комплиментов Режыму. «То, как поставлена охрана природы в Советском Союзе, произвело на нас глубокое впечатление. Здесь этому придают такое значение, как ни в одной стране мира». Режым, надо думать, был польщен.
83. Удивительно, но и к старости лет основным краеугольным камнем финансового благополучия Даррелла оставались «Моя семья и другие звери». Пережив множество тиражей и переводов на все языки мира, они были включены в британскую школьную программу и приносили автору по сто тысяч фунтов в год. Впрочем, ничего особенно удивительного, пожалуй, в этом и нет - я сам искренне считаю эту книгу лучшей по всей библиографии Даррелла. К слову, шаловливая британская цензура то и дело порывалась удалить из текста такие провокационные слова, как «панталоны», «грудь», «Вьюн и Пачкун»…
84. Вторая половина 80-х - золотой бенефис Даррелла. Все получилось, всего достиг. Зоопарк, когда-то едва сводящий концы с концами, ухожен и на пике популярности. Фонд охраны дикой природы, не так давно выглядевший какой-то мутной авантюрой странных типов, стал авторитетнейшей международной организацией со множеством дочерних организаций и филиалов. Убеленный благородной сединой шестидесятилетний Даррелл на любом континенте почитается как живое божество и встречается с любыми царствующими особами по своему выбору. В общем, миг настоящей славы пришел и задержался. Джеральд Даррелл становится своеобразным Махатмой Ганди 80-х. Участвует в торжественных открытиях, читает лекции о важности сохранения биологических видов и получает бесчисленные ордена. Это - пик его торжества. Из никем не принимаемого всерьез мальчишки он стал отцом всемирного, набирающего силу, движения охраны дикой природы, непререкаемым авторитетом и патриархом естественных наук. Это вершина. Выше уже просто некуда. Я надеюсь, что сидя на этой вершине, отмахиваясь от комплиментов и потягивая шампанское, он не раз вспоминал десятилетнего мальчика, ползающего с лупой по саду.
85. Дважды Дарреллу приходится пережить операцию по замене правого тазобедренного сустава, один раз - по замене хрусталика. И, несмотря на то, что передвигаться ему после этого иногда приходится на инвалидной коляске, он сохраняет чувство юмора и вообще, судя по всему, прекрасно себя чувствует.
86. В 1990-м году Джеральд Даррелл предпринимает свое последнее путешествие - на Мадагаскар. Несмотря на досаждающий артрит и обилие мошкары, он счастлив, снова занимаясь любимым делом, отловом редких животных.
87. В то время, пока он находится в экспедиции, умирает Ларри Даррелл, старший брат. Последние годы его существования совсем не похожи на красивую сказку, несмотря на признание классиком британской литературы. «В последние дни своей жизни Лоуренс Даррелл являл собой печальное зрелище - больной, мрачный, скучающий, вечно пьяный, запертый в своем доме». Кровоизлияние в мозг.
88. Имя Лоуренса Даррелла газеты полоскали еще некоторое время после смерти, увеличивая страдания еще живых Дарреллов. Дело в том, что его дочь Сафо, всю жизнь отличавшаяся моральной неустойчивостью и покончившая впоследствии с собой, в дневниках утверждала, будто отец вступал с ней в кровосмесительную связь. Джеральд, Маргарет и Джеки предприняли ряд усилий по противодействию клевете, но осадочек, как говорится, остался.
89. Последняя книга, которую намеревался написать Джеральд Даррелл, должна была называться «Я и другие звери: опыт автобиографии». Надо ли говорить, что эту книгу он написать не успел, хотя и начал работы по подготовке. «Писать автобиографию так же страшно, как спать одному в заброшенном доме», - утверждал он.
Настало время перейти к самой невеселой части его биографии. Ничего не поделаешь, всякая человеческая жизнь диктует свои правила, даже такая насыщенная, интересная и невероятная жизнь, как у Джеральда Даррелла. И правила эти заключаются в том, что в конце концов человек стареет и умирает.
90. К тому моменту здоровье Джеральда Даррелла уже совершенно скатилось под откос. Его мучили постоянные боли, а написание любого текста делалось крайне сложной задачей - мысли не слушались. Он страдал от отеков ног, от артрита, от рака мочевого пузыря и многих других болезней. Несмотря на все попытки бросить алкоголь, эта борьба так и не окончилась в его пользу. Его «периоды трезвости» сводились к тому, что он отказывался от виски, при этом в неограниченных количествах употребляя пиво и вино. Если же дотягивался до виски, то запросто пил по бутылке в день, утверждая, что алкоголь ему нужен в качестве обезбаливающего. Он вновь стал раздражительным, мрачным и агрессивным.
91. Погубила Даррелла в конечном итоге все-таки печень. С учетом перенесенных болезней и образа жизни, он умудрился выиграть в лотерею два раза из двух - цирроз печени плюс раковая опухоль. Благодаря трансплантации печени он выиграл несколько месяцев, но едва ли эти месяцы того стоили. «У меня будет новая албанская печень!» - ликовал Даррелл, когда его экстренно везли в аэропорт для донорской операции.
92. Возможно, он протянул бы еще несколько лет, если бы не панкреатит. После пересадки органов пациенту в обязательном порядке назначают иммунно-сапрессоры, чтоб подавить иммунную систему и не вызвать отторжения. В этот момент организм рецепиента становится крайне восприимчив к всевозможным инфекциям. С учетом того, что кишечник больного кишел этими самыми инфекциями, как африканская яма - змеями, заражение крови становилось лишь делом времени.
93. После этого дело уже быстро двигалось к финалу. Несмотря на прием морфия, Даррелл лишился двух удовольствий, составлявших важную часть его жизни - еды и выпивки. Продолжать работать над автобиографией он не мог, иногда неделями находясь без сознания. Начались перебои с сердцем - из-за операции он не мог принимать свои обычные лекарства. Подкинула напоследок привет и британская медицина. Расценив случай Даррелла как хронический, а не острый, страховая компания приостановила выплаты. Из одиночной палаты умирающего Даррелла отправили в обычную многоместную, в общество полу-мертвецов и полу-безумцев.
94. Одной из немногих радостей Джерральда Даррелла на больничной койке стало разрешение выпить бутылку шампанского в компании медсестер.
95. В конце концов британские врачи вынуждены были признать, что против тяжелейшего системного заболевания Даррелла они бессильны, и посоветовали перевезти пациента обратно в Джерси, к его зоопарку и Фонду. Впрочем, пробыл он там недолго - из-за приступа анемии ему вновь пришлось сдаться врачам. На этот раз уже без надежды вернуться домой.
96. Незадолго до смерти он отметил свой 70-летний юбилей. Многие люди, пришедшие навестить его в этот день, понимали, что видят Даррелла в последний раз. Он был настолько слаб и истощен, что казался тенью былого себя. При этом он до последних своих дней продолжал шутить, комментируя все свои путешествия по больницам и операционным. Юмор, если честно, был жутковатый, от него явственно сквозило какой-то предрешенностью. Но и не шутить он не мог.
97. 30 января 1995-го года Джеральд Даррелл скончался. Он еще находился в реанимации, но все понимали, что это агония, которая продлится максимум несколько дней и не принесет пациенту облегчения. К тому моменту пациент давно был без сознания и едва ли что-то мог ощущать. Его жена Ли и Джереми Маллисон, глава Фонда, посовещавшись, решились прекратить реанимационные действия и дать Джеральду уйти. Тело его, согласно завещанию, было кремировано, прах закопан.
98. Маргарет Даррелл, сестра Джеральда, автор новеллы «Что бы ни случилось с Марго», умерла в 2007-м году.
99. Джеки Соня Даррелл, первая жена Джеральда Даррелла, писатель и натуралист. Жива до сих пор.
Все. Трехдневный блогомарафон по жизни Джеральда Даррелла завершен.
Выводов делать не стану и послесловия тоже. Мне кажется, они тут не нужны. К чему?..
Казалось бы, после всего пережитого даже выдержанный и сильный духом человек быстро скатится до стадии полного разложения личности. А Джеральд Даррелл едва ли был сильным духом. Способный заряжать тысячи людей своим энтузиазмом, он был слишком раним сам по себе, слишком плохо переживал эмоциональные перепады и был склонен к саморазрушению. Сложные люди часто неустойчивы в психическом отношении, а Даррелл за последние годы испытал на себе слишком уж много ударов судьбы. Казалось бы, все. После разрыва брака он попросту сопьется и быстро умрет каким-нибудь нелепым и некрасивым образом. Но, внезапно, нет. Не в нашей реальности.
Именно в этот момент, перешагнув пятидесятилетний рубеж своей жизни, изрядно разочаровавшись во всем, устав и подорвав здоровье, он вдруг открывает для себя новую любовь, а вместе с ней словно вновь окунается в юность. Это снова новый Даррелл, заряженный безумным количеством энергии, полный идей и сюжетов. Словно ему снова тридцать, он носится по экспедициям, без устали решает дела фонда, заводит множество знакомств, путешествует по всему миру с лекциями, и вновь работает, работает, работает. Этот период в его жизни будет длится почти двадцать лет, до самой смерти. Иногда даже возникает ощущение, что именно в этот момент он начал жить по-настоящему, безоглядно швырнув за борт весь груз жизненных бед и разочарований. Пороху в пороховницах оказалась еще порядком!
68. Следующей его пассией стала Ли Макджордж, двадцати семи лет, большая любительница животных, с которой Даррелл мгновенно нашел общий язык. К тому моменту самому Дарреллу стукнуло пятьдесят два. Несмотря на это он, как и во времена своей юности, невероятной харизмой был способен пленить и очаровать любую женщину. Будучи верным своему стилю, после первого же совместно проведенного вечера Даррелл написал Ли письмо с явственным предложением любовной связи. Ли, невзирая на то, что Даррелл много лет был ее кумиром, отказала. Мол, уважать уважаю, но не люблю. Предложенная ей должность любовницы при джентльмене-зоологе осталась вакантной. Позже, когда Ли прибыла в Джерси, чтобы осмотреть зоопарк, Даррелл пустил в ход и тяжелую артиллерию. Ведерко с шампанским в аэропорту, собственноручно приготовленные блюда, вечерние беседы… Будущее показало, что по пути бонвианства мистер Даррелл шел куда успешнее Кисы Воробьянинова.
69. Пребывая в Египте, Даррелл пристрастился к местному пиву. Настолько, что потребовал погрузить в лодку несколько увесистых ящиков с бутылками. Река оказалась бурной, а кормчий не очень опытным, так что неудивительно, что лодка стала стремительно набирать воду. Но даже в такой ситуации Даррелл отказался бросать за борт пиво. Через всю свою жизнь он пронес любовь к трем вещам - к животным, к женщинам и к выпивке.
70. Любовная история с Ли разрешалась в течении еще нескольких месяцев, частично благодаря переписке. У Ли был парень, Джеральд же со своей стороны бомбардировал ее предложениями и настойчиво звал замуж. Цитировать не стану, по-моему все любовные переписки жутко унылы, похожи и неинтересны.
71. Между тем, живет Джеральд во Франции, в Лангедоке, месте, которое в конце концов вытеснило из его сердца Корфу. Там имелась небольшая ферма в глуши, которая принадлежала Ларри, но которую Джеральд долгое время у брата арендовал. Кончилось тем, что он, изыскав средства, все-таки ее выкупил.
72. Третья часть «триологии о Корфу», «Сад богов», встретила доброжелательный отзыв прессы, но, скорее, по инерции. Критики не торопились отпускать комплименты, а по количеству продаж третья часть и подавно не поспевала за предыдущими. Впрочем, Даррелл закончил свою трилогию с явным облегчением. Писать о Корфу он больше не собирался. Кроме того, есть мнение, что к третьей части события книги окончательно прощаются с достоверностью и имеют мало общего с реальностью. Судить не берусь - не так уж много человек знали о буднях Дарреллов в Греции, а те, кто знали, состояли с ним в кровном родстве и разоблачать не бросались. Примерно то же самое случилось и с «Птицей-пересмешником», уже откровенно художественной книгой, не чуждой, к тому же, политических аспектов и повествующей о сохранении видов на вымышленном острове. Публика вежливо съела, но добавки, как когда-то, не попросила.
73. И снова об алкоголе. Вторая жена постоянно пытается заставить Джеральда бросить эту привычку, но более нескольких месяцев подряд он не выдерживает. Как отмечают многие его знакомые, он пьет не потому, что ему плохо, а потому, что он так привык и рос в атмосфере, где пили все. Любовь к хорошей пище, к бренди, к жизни составляет естественную и неотделимую часть характера Джеральда Даррелла, и отказываться от нее он не собирается, несмотря на очередной сердечный приступ. Дошло до того, что даже старший брат Ларри стал пенять Джеральду из-за его пристрастия к бутылке. Вот уж кто сам не был трезвенником!
74. Для Даррелла были свойственны периодические вспышки ярости, вызванные ревностью, усталостью или нервозностью. Чаще всего доставалось членам съемочной группы, с которыми он готовил очередную ленту о дикой природе. Тут уж никто заранее не мог предположить, от чего он взорвется. То туземный танец, который танцевала его молодая жена, казался ему ужасно провокационным, то лишний дубль заставлял устраивать безобразную сцену, то прогулка по горной тропе вызывала бурю негодования. Впрочем, чаще всего он быстро приходил в себя и испытывал неловкость из-за своего бурного характера, вновь надолго делаясь интеллигентным и воспитанным.
75. Киносъемок, кстати, становится все больше и больше, настолько, что в какой-то момент они делаются основной задачей Дарреллов и главным их вкладом в борьбу за сохранение видов. В 80-х ленты о дикой природе набирают огромную популярность, так что спрос на Даррелла очень велик. Теперь он уже не ловит животных и не отправляется во главе собственноручно организованной экспедиции к черту на рога. Теперь он сотрудничает с профессионалами, которые сами рады отвезти его в любую точку земного шара, чтоб получить хорошую картинку. А картинки получаются хорошие - как и прежде, Джеральд хорошо выглядит на экране и лучше любого другого вводит неискушенного телезрителя в курс. В водовороте хвойных лесов, саванн, рифов, пустынь, болот и скал прошло несколько насыщенных лет в жизни Даррелла.
76. В возрасте шестидесяти пяти лет брат Лесли перестает причинять беспокойство семье Дарреллов в связи со своей смертью. Именуя себя «гражданским инженером», под конец жизни он работал швейцаром. Сердечный приступ. На его похоронах никто из семьи не присутствовал. С одной стороны, можно понять. Джеральд находился в Замбии, Маргарет только приходила в себя после тяжелой операции… С другой, учитывая, что к судьбе брата никто из них не проявлял интереса в течении долгих лет, можно понять и иначе.
77. Теодор Стефанидес прожил восемьдесят три года. Джеральд написал брату: «Теодор умер - исчез еще один динозавр. Он умер спокойно. Он оставил письмо главному врачу больницы, которой завещал свои глаза и другие органы для медицинских целей, но в поскриптуме указал, что сделать это можно будет только после того, как они будут полностью убеждены в том, чтоон мертв. Тео ушел без слез и жалоб, с доброй викторианской шуткой на устах». В его память Джеральд основал «Фонд Тео», пожертвования из которого использовались для посадки деревьев и образование. Ему же посвятил одну из самых удачных своих книг, «Натуралиста-любителя», составленного вместе с женой.
78. В момент торжественного отмечания юбилея зоопарка и фонда на горизонте вновь появилась принцесса Анна, и вновь получилось некрасиво. Дарреллу преподнесли статуэтку золотого скорпиона с маленькими скорпиончиками на спинке - намек на «Мою семью», конечно. «Какой несчастный идиот это придумал?» - изумился Даррелл. Принцесса смутилась. Идея принадлежала ей.
Немного о путешествии в дикий и варварский Советский Союз, которое стало важной вехой и в жизни самого Джеральда Даррелла.
79. Сперва предполагалось, что съемки советской природы будут произведены без участия британских специалистов, силами самих же советских документалистов. Но получилось как-то не очень. Возможно, советские документалисты подошли к работе слишком ответственно, к тому же не вполне представляя себе детали новомодного тренда. В результате они прислали кинозапись того, как свора волков разрывает связанного барана. Джентльмены были в шоке. Нихрена они не понимали в советском арт-хаусе Стало ясно, что надо отправляться на съемки лично. Ну а Даррелл был не против. СССР в его глазах был Меккой дикой природы, совмещавшей в себе все мыслимые климатические зоны.
80. «Москва - влажный, тоскливый, унылый город, где постоянно моросит дождь. Ничто здесь не способно нас развеселить». Цитату дарю москвичам.
81. Оказавшись в кавказской глуши с целью изучения зубров, Даррелл со съемочной группой нашли приют в домике лесника, где их угостили двумя сортами йогурта. Йогурта, Карл. Настоящего советского йогурта. Ушли, жутко довольные гостеприимством. Когда только летели в «мрачное советское полицейское государство», не думали, что люди здесь могут жить так свободно и заниматься при этом любимым делом. Понравились ему и кавказцы, которые своей готовностью к поцелуям напомнили Дарреллу греков. «Думаю, за последние три недели я перецеловал больше мужчин, чем Оскар Уйалд», отметил он.
82. Николай Дроздов, «местная телезвезда», сразу расположил к себе британских гостей тем, что догадался захватить с собой кучу бренди и рюмки. Так что процесс знакомства обернулся шумной попойкой в купе поезда. А еще Даррелл испытал ужас от советской архитектуры и мороза. Не обошлось и без комплиментов Режыму. «То, как поставлена охрана природы в Советском Союзе, произвело на нас глубокое впечатление. Здесь этому придают такое значение, как ни в одной стране мира». Режым, надо думать, был польщен.
83. Удивительно, но и к старости лет основным краеугольным камнем финансового благополучия Даррелла оставались «Моя семья и другие звери». Пережив множество тиражей и переводов на все языки мира, они были включены в британскую школьную программу и приносили автору по сто тысяч фунтов в год. Впрочем, ничего особенно удивительного, пожалуй, в этом и нет - я сам искренне считаю эту книгу лучшей по всей библиографии Даррелла. К слову, шаловливая британская цензура то и дело порывалась удалить из текста такие провокационные слова, как «панталоны», «грудь», «Вьюн и Пачкун»…
84. Вторая половина 80-х - золотой бенефис Даррелла. Все получилось, всего достиг. Зоопарк, когда-то едва сводящий концы с концами, ухожен и на пике популярности. Фонд охраны дикой природы, не так давно выглядевший какой-то мутной авантюрой странных типов, стал авторитетнейшей международной организацией со множеством дочерних организаций и филиалов. Убеленный благородной сединой шестидесятилетний Даррелл на любом континенте почитается как живое божество и встречается с любыми царствующими особами по своему выбору. В общем, миг настоящей славы пришел и задержался. Джеральд Даррелл становится своеобразным Махатмой Ганди 80-х. Участвует в торжественных открытиях, читает лекции о важности сохранения биологических видов и получает бесчисленные ордена. Это - пик его торжества. Из никем не принимаемого всерьез мальчишки он стал отцом всемирного, набирающего силу, движения охраны дикой природы, непререкаемым авторитетом и патриархом естественных наук. Это вершина. Выше уже просто некуда. Я надеюсь, что сидя на этой вершине, отмахиваясь от комплиментов и потягивая шампанское, он не раз вспоминал десятилетнего мальчика, ползающего с лупой по саду.
85. Дважды Дарреллу приходится пережить операцию по замене правого тазобедренного сустава, один раз - по замене хрусталика. И, несмотря на то, что передвигаться ему после этого иногда приходится на инвалидной коляске, он сохраняет чувство юмора и вообще, судя по всему, прекрасно себя чувствует.
86. В 1990-м году Джеральд Даррелл предпринимает свое последнее путешествие - на Мадагаскар. Несмотря на досаждающий артрит и обилие мошкары, он счастлив, снова занимаясь любимым делом, отловом редких животных.
87. В то время, пока он находится в экспедиции, умирает Ларри Даррелл, старший брат. Последние годы его существования совсем не похожи на красивую сказку, несмотря на признание классиком британской литературы. «В последние дни своей жизни Лоуренс Даррелл являл собой печальное зрелище - больной, мрачный, скучающий, вечно пьяный, запертый в своем доме». Кровоизлияние в мозг.
88. Имя Лоуренса Даррелла газеты полоскали еще некоторое время после смерти, увеличивая страдания еще живых Дарреллов. Дело в том, что его дочь Сафо, всю жизнь отличавшаяся моральной неустойчивостью и покончившая впоследствии с собой, в дневниках утверждала, будто отец вступал с ней в кровосмесительную связь. Джеральд, Маргарет и Джеки предприняли ряд усилий по противодействию клевете, но осадочек, как говорится, остался.
89. Последняя книга, которую намеревался написать Джеральд Даррелл, должна была называться «Я и другие звери: опыт автобиографии». Надо ли говорить, что эту книгу он написать не успел, хотя и начал работы по подготовке. «Писать автобиографию так же страшно, как спать одному в заброшенном доме», - утверждал он.
Настало время перейти к самой невеселой части его биографии. Ничего не поделаешь, всякая человеческая жизнь диктует свои правила, даже такая насыщенная, интересная и невероятная жизнь, как у Джеральда Даррелла. И правила эти заключаются в том, что в конце концов человек стареет и умирает.
90. К тому моменту здоровье Джеральда Даррелла уже совершенно скатилось под откос. Его мучили постоянные боли, а написание любого текста делалось крайне сложной задачей - мысли не слушались. Он страдал от отеков ног, от артрита, от рака мочевого пузыря и многих других болезней. Несмотря на все попытки бросить алкоголь, эта борьба так и не окончилась в его пользу. Его «периоды трезвости» сводились к тому, что он отказывался от виски, при этом в неограниченных количествах употребляя пиво и вино. Если же дотягивался до виски, то запросто пил по бутылке в день, утверждая, что алкоголь ему нужен в качестве обезбаливающего. Он вновь стал раздражительным, мрачным и агрессивным.
91. Погубила Даррелла в конечном итоге все-таки печень. С учетом перенесенных болезней и образа жизни, он умудрился выиграть в лотерею два раза из двух - цирроз печени плюс раковая опухоль. Благодаря трансплантации печени он выиграл несколько месяцев, но едва ли эти месяцы того стоили. «У меня будет новая албанская печень!» - ликовал Даррелл, когда его экстренно везли в аэропорт для донорской операции.
92. Возможно, он протянул бы еще несколько лет, если бы не панкреатит. После пересадки органов пациенту в обязательном порядке назначают иммунно-сапрессоры, чтоб подавить иммунную систему и не вызвать отторжения. В этот момент организм рецепиента становится крайне восприимчив к всевозможным инфекциям. С учетом того, что кишечник больного кишел этими самыми инфекциями, как африканская яма - змеями, заражение крови становилось лишь делом времени.
93. После этого дело уже быстро двигалось к финалу. Несмотря на прием морфия, Даррелл лишился двух удовольствий, составлявших важную часть его жизни - еды и выпивки. Продолжать работать над автобиографией он не мог, иногда неделями находясь без сознания. Начались перебои с сердцем - из-за операции он не мог принимать свои обычные лекарства. Подкинула напоследок привет и британская медицина. Расценив случай Даррелла как хронический, а не острый, страховая компания приостановила выплаты. Из одиночной палаты умирающего Даррелла отправили в обычную многоместную, в общество полу-мертвецов и полу-безумцев.
94. Одной из немногих радостей Джерральда Даррелла на больничной койке стало разрешение выпить бутылку шампанского в компании медсестер.
95. В конце концов британские врачи вынуждены были признать, что против тяжелейшего системного заболевания Даррелла они бессильны, и посоветовали перевезти пациента обратно в Джерси, к его зоопарку и Фонду. Впрочем, пробыл он там недолго - из-за приступа анемии ему вновь пришлось сдаться врачам. На этот раз уже без надежды вернуться домой.
96. Незадолго до смерти он отметил свой 70-летний юбилей. Многие люди, пришедшие навестить его в этот день, понимали, что видят Даррелла в последний раз. Он был настолько слаб и истощен, что казался тенью былого себя. При этом он до последних своих дней продолжал шутить, комментируя все свои путешествия по больницам и операционным. Юмор, если честно, был жутковатый, от него явственно сквозило какой-то предрешенностью. Но и не шутить он не мог.
97. 30 января 1995-го года Джеральд Даррелл скончался. Он еще находился в реанимации, но все понимали, что это агония, которая продлится максимум несколько дней и не принесет пациенту облегчения. К тому моменту пациент давно был без сознания и едва ли что-то мог ощущать. Его жена Ли и Джереми Маллисон, глава Фонда, посовещавшись, решились прекратить реанимационные действия и дать Джеральду уйти. Тело его, согласно завещанию, было кремировано, прах закопан.
98. Маргарет Даррелл, сестра Джеральда, автор новеллы «Что бы ни случилось с Марго», умерла в 2007-м году.
99. Джеки Соня Даррелл, первая жена Джеральда Даррелла, писатель и натуралист. Жива до сих пор.
Все. Трехдневный блогомарафон по жизни Джеральда Даррелла завершен.
Выводов делать не стану и послесловия тоже. Мне кажется, они тут не нужны. К чему?..