Школьная программа
Чем отличается школьная программа от телевизионной? Телевизионная программа даёт выбор.
Господи, что читает моя дочь!
Сначала мы читали Детство Толстого... Конкретнее - глава XIX Ивины. Приведу немного из текста...
Видеть его было достаточно для моего счастия; и одно время все силы души моей были сосредоточены в этом желании; когда мне случалось провести дня три или четыре, не видав его, я начинал скучать, и мне становилось грустно до слез. Все мечты мои, во сне и наяву, были о нем: ложась спать, я желал, чтобы он мне приснился; закрывая глаза, я видел его перед собою и лелеял этот призрак, как лучшее наслаждение. Никому в мире я не решился бы поверить этого чувства, так много я дорожил им. Может быть, потому, что ему надоедало чувствовать беспрестанно устремленными на него мои беспокойные глаза, или просто, не чувствуя ко мне никакой симпатии, он заметно больше любил играть и говорить с Володей, чем со мною; но я все-таки был доволен, ничего не желал, ничего не требовал и всем готов был для него пожертвовать. Кроме страстного влечения, которое он внушал мне, присутствие его возбуждало во мне в не менее сильной степени другое чувство - страх огорчить его, оскорбить чем-нибудь, не понравиться ему: может быть, потому, что лицо его имело надменное выражение, или потому, что, презирая свою наружность, я слишком много ценил в других преимущества красоты, или, что вернее всего, потому, что это есть непременный признак любви, я чувствовал к нему столько же страху, сколько и любви. В первый раз, как Сережа заговорил со мной, я до того растерялся от такого неожиданного счастия, что побледнел, покраснел и ничего не мог отвечать ему. У него была дурная привычка, когда он задумывался, останавливать глаза на одной точке и беспрестанно мигать, подергивая при этом носом и бровями. Все находили, что эта привычка очень портит его, но я находил ее до того милою, что невольно привык делать то же самое, и чрез несколько дней после моего с ним знакомства бабушка спросила: не болят ли у меня глаза, что я ими хлопаю, как филин. Между нами никогда не было сказано ни слова о любви; но он чувствовал свою власть надо мною и бессознательно, но тиранически употреблял ее в наших детских отношениях; я же, как ни желал высказать ему все, что было у меня на душе, слишком боялся его, чтобы решиться на откровенность; старался казаться равнодушным и безропотно подчинялся ему. Иногда влияние его казалось мне тяжелым, несносным; но выйти из-под него было не в моей власти.
Мне грустно вспомнить об этом свежем, прекрасном чувстве бескорыстной и беспредельной любви, которое так и умерло, не излившись и не найдя сочувствия.
Странно, отчего, когда я был ребенком, я старался быть похожим на большого, а с тех пор, как перестал быть им, часто желал быть похожим на него. Сколько раз это желание - не быть похожим на маленького, в моих отношениях с Сережей, останавливало чувство, готовое излиться, и заставляло лицемерить. Я не только не смел поцеловать его, чего мне иногда очень хотелось, взять его за руку, сказать, как я рад его видеть, но не смел даже называть его Сережа, а непременно Сергей: так уж было заведено у нас. Каждое выражение чувствительности доказывало ребячество и то, что тот, кто позволял себе его, был еще мальчишка.
Это что за хрень в школьной программе? Современному школяру чувств Льва Николаевича ну ни как не понять... Гомосятиной какой-то попахивает... Неужели нельзя школьную программу сделать более современной? Хотя детство у Лёвы было интересное...
А потом, о, ужас! Мы стали читать ацкий трэш от Горького... Это же если экранизировать, то только с пометкой 16+... Труп едет на трупе и трупом погоняет...
Беременная мамаша рожает у трупа отца при этом расчёсывая ему волосы... Гроб в могиле с водой и жабами... Мёртвый братик так похожий на багаж... Избиение детей, пьяные драки, бухая бабушка, дед-садист, смерть цыгана... Полный бизнес на семейной фабрике...
Ну нельзя детям в 12 лет Детство Горького читать... Это всё равно что мои миниатюрки младшим классам зачитывать... Дикость какая-то...
Не та школьная программа, ох не та... Не так давно дочка читала беларусского автора косящего под Бианки, который описал собирание женщиной клюквы на 8 страницах... Спрашивается, как можно эту хрень подробно пересказать? Ну ничего в сюжетной линии не меняется... Пришла женщина на болота и собрала корзинку клюквы... Всё! Что тут ещё можно добавить?
Это издевательство в натуральном виде над психикой ребёнка и их родителей.
Господи, что читает моя дочь!
Сначала мы читали Детство Толстого... Конкретнее - глава XIX Ивины. Приведу немного из текста...
Видеть его было достаточно для моего счастия; и одно время все силы души моей были сосредоточены в этом желании; когда мне случалось провести дня три или четыре, не видав его, я начинал скучать, и мне становилось грустно до слез. Все мечты мои, во сне и наяву, были о нем: ложась спать, я желал, чтобы он мне приснился; закрывая глаза, я видел его перед собою и лелеял этот призрак, как лучшее наслаждение. Никому в мире я не решился бы поверить этого чувства, так много я дорожил им. Может быть, потому, что ему надоедало чувствовать беспрестанно устремленными на него мои беспокойные глаза, или просто, не чувствуя ко мне никакой симпатии, он заметно больше любил играть и говорить с Володей, чем со мною; но я все-таки был доволен, ничего не желал, ничего не требовал и всем готов был для него пожертвовать. Кроме страстного влечения, которое он внушал мне, присутствие его возбуждало во мне в не менее сильной степени другое чувство - страх огорчить его, оскорбить чем-нибудь, не понравиться ему: может быть, потому, что лицо его имело надменное выражение, или потому, что, презирая свою наружность, я слишком много ценил в других преимущества красоты, или, что вернее всего, потому, что это есть непременный признак любви, я чувствовал к нему столько же страху, сколько и любви. В первый раз, как Сережа заговорил со мной, я до того растерялся от такого неожиданного счастия, что побледнел, покраснел и ничего не мог отвечать ему. У него была дурная привычка, когда он задумывался, останавливать глаза на одной точке и беспрестанно мигать, подергивая при этом носом и бровями. Все находили, что эта привычка очень портит его, но я находил ее до того милою, что невольно привык делать то же самое, и чрез несколько дней после моего с ним знакомства бабушка спросила: не болят ли у меня глаза, что я ими хлопаю, как филин. Между нами никогда не было сказано ни слова о любви; но он чувствовал свою власть надо мною и бессознательно, но тиранически употреблял ее в наших детских отношениях; я же, как ни желал высказать ему все, что было у меня на душе, слишком боялся его, чтобы решиться на откровенность; старался казаться равнодушным и безропотно подчинялся ему. Иногда влияние его казалось мне тяжелым, несносным; но выйти из-под него было не в моей власти.
Мне грустно вспомнить об этом свежем, прекрасном чувстве бескорыстной и беспредельной любви, которое так и умерло, не излившись и не найдя сочувствия.
Странно, отчего, когда я был ребенком, я старался быть похожим на большого, а с тех пор, как перестал быть им, часто желал быть похожим на него. Сколько раз это желание - не быть похожим на маленького, в моих отношениях с Сережей, останавливало чувство, готовое излиться, и заставляло лицемерить. Я не только не смел поцеловать его, чего мне иногда очень хотелось, взять его за руку, сказать, как я рад его видеть, но не смел даже называть его Сережа, а непременно Сергей: так уж было заведено у нас. Каждое выражение чувствительности доказывало ребячество и то, что тот, кто позволял себе его, был еще мальчишка.
Это что за хрень в школьной программе? Современному школяру чувств Льва Николаевича ну ни как не понять... Гомосятиной какой-то попахивает... Неужели нельзя школьную программу сделать более современной? Хотя детство у Лёвы было интересное...
А потом, о, ужас! Мы стали читать ацкий трэш от Горького... Это же если экранизировать, то только с пометкой 16+... Труп едет на трупе и трупом погоняет...
Беременная мамаша рожает у трупа отца при этом расчёсывая ему волосы... Гроб в могиле с водой и жабами... Мёртвый братик так похожий на багаж... Избиение детей, пьяные драки, бухая бабушка, дед-садист, смерть цыгана... Полный бизнес на семейной фабрике...
Ну нельзя детям в 12 лет Детство Горького читать... Это всё равно что мои миниатюрки младшим классам зачитывать... Дикость какая-то...
Не та школьная программа, ох не та... Не так давно дочка читала беларусского автора косящего под Бианки, который описал собирание женщиной клюквы на 8 страницах... Спрашивается, как можно эту хрень подробно пересказать? Ну ничего в сюжетной линии не меняется... Пришла женщина на болота и собрала корзинку клюквы... Всё! Что тут ещё можно добавить?
Это издевательство в натуральном виде над психикой ребёнка и их родителей.