Железная Логика Истории.
В моей жизни бывали разные истории с продолжением, о которых иногда хочется поведать. Так в прошлый раз я рассказал о том, как еще будучи школьником, писал поэму в стихах про врача Позвонка Костяева. Сегодняшний случай тоже из школьных лет. Честно говоря, я совершенно забыл об этом эпизоде, а напомнил мне о нем подслушанный случайно разговор на тему качества юридической литературы.
Многие помнят, что все советские школьники собирали макулатуру. Насчет сдачи этого ценного вторсырья существовали даже какие-то нормативы и нередко учителя приказывали, чтобы на следующий день каждый принес в школу, скажем, по 5 килограмм. И в школу относилось все, что удавалось обнаружить в доме - газеты, журналы, нередко даже упаковочная бумага и картон. Когда и без того скудные домашние ресурсы иссякали, приходилось обходить соседние квартиры, а иногда и другие подъезды (в советские времена домофонов еще не было), и когда ошарашенные незнакомые люди, застигнутые врасплох, открывали двери, я из раза в раз повторял заученное «Здравствуйте! У вас макулатуры не будет?». Иногда детский труд вознаграждался и мне вручали заветную пачку пыльных газет. Но многие граждане отвечали отказом, поясняя, что бумага нужна самим, поскольку в их семье есть свои школьники.
Помню эпизод, когда школа не выполнила какой-то важный план по сдаче макулатуры и наш класс вместо уроков отправили в пешее путешествие по району. Но близлежащие дома уже были обчищены и поиски не увенчались особым успехом. Видя такое положение, наставники, в конце концов, махнули рукой - ну ладно, сколько принесли - столько пусть и будет.
Надо полагать, что определенные задатки историка проявлялись у меня уже в юности. И хотя на вид я был обычным мальчиком, но в то время уже хорошо понимал цену печатного слова. Уже тогда мое отношение к печатной продукции было совсем не таким утилитарным, как у многих моих ровесников. Я с интересом читал газету «Правда» и журнал «Агитатор», которые выписывал дедушка. В меру тогдашнего детского понимания я интересовался как историческими, так и общественно-политическими темами. Благо в то время, на заре перестройки, социальные настроения этому способствовали в полной мере.
Собственно это была присказка. А суть рассказа в следующем… На дворе был год примерно 1988. Посреди холла, что был на первом этаже школы, как-то раз я увидел лежащие неплотно увязанные пачки, из которых торчали книги. Это были дореволюционные издания, которые принес кто-то из учащихся. Вот честно скажу - не знаю кто, возможно даже кто-то из моих одноклассников (интересно было бы узнать кто именно)! Вокруг царила суета. Я вытащил из пачки пару книг, и бегло пролистав их, положил в сумку со сменной обувью.
Дома я почти сразу погрузился в чтение…
Первая дореволюционная книга называлась «Карманный справочник по фотографии» Фогеля, и заинтересовала она меня главным образом потому, что именно в те годы я сам увлекся фотографическими опытами, снимая разные бытовые сюжеты на черно-белую пленку. Помню, что книга, а главное цветное приложение в конце, тогда открыли мне глаза на такое явление как художественная фотография, сути которой прежде я как-то не особенно понимал.
Несмотря на всю обстоятельность изложения, я быстро понял, что, хотя и за прошедшие десятилетия суть основных фотопроцессов осталась неизменной, в техническом отношении книга безвозвратно устарела. Потом много лет она, в качестве артефакта, лежала у меня в шкафу, а еще позже я отдал ее в добрые руки: подарил на память другу, профессионально занимающемуся фото и видеосъемкой. Так завершилась для меня история первой из этих двух книг.
А вот со второй книгой вышло еще интересней. Это было издание 1916 года и называлось оно «Уголовное судопроизводство. Пособие к лекциям ординарного профессора Императорского Петроградского Университета Н.Н.Розина». Это были очень содержательные лекции: многие страницы были исписаны карандашными заметками на полях и между строк. Между страниц встречались закладки и выметки, также исписанные каллиграфическим почерком.
Мое гибкое в силу возраста сознание быстро адаптировалось к чтению текстов с дореволюционной орфографией и наличие всех этих необычных букв перестало доставлять неудобства. Книга начиналась с развернутых исторических очерков судоустройства и судопроизводства в западных станах и в России. Язык отличался живостью и яркостью и я тогда подумал, что возможно вообще многие предметы в школе гораздо охотнее бы изучались, если бы их также увлекательно могли излагать. Меня, обожавшего детективные фильмы про доблестную советскую милицию, особенно заинтересовала глава, где давалось учение о доказывании в уголовном процессе. Например, очень понравился текст о свидетельских показаниях, где делался превосходный анализ самых разных типов ошибок восприятия событий разными людьми и влияние этого восприятия на их дальнейшее видение. По сути, речь велась об успехах целой области психологической науки - экспериментальной психологии.
Но, наверное, самым ярким для меня открытием стал параграф, который назывался «Общее учение о доказывании в уголовном процессе». Меня поразил своей очевидностью следующий факт: «Тот логический процесс, при помощи которого суд приходит к выводу о существовании или несуществовании известных фактов, событий, явлений, отношений, действий и т.д., …не отличается никакими особенностями в сравнении с другими областями жизни - бытовой, практической, научной…»
Впервые в жизни я соприкоснулся с понятием Логики и узнал, что с формальной точки зрения любой процесс доказывания чего-либо всегда сводится к образованию силлогизма. То есть когда известные общие положения мы ставим в связь с конкретными явлениями и получаем при помощи этой связи искомый вывод. Подозреваю, что далеко не все из моих друзей слышали это слово - силлогизм. Тем не менее, мы каждый день, не отдавая себе в этом отчета, используем силлогизмы и в быту и на работе и вообще везде.
Классический силлогизм включает две посылки - верхнюю и нижнюю. Верхняя представляет собой общее правило, а нижняя описывает нашу конкретную ситуацию. Проиллюстрировать процесс построения силлогизма можно на примере из известной песни. Общеизвестно, что «все мужики - бабники». Это верхняя посылка. «Борька - мужик». Это нижняя посылка, описывающаяся конкретное явление. Связав две эти посылки, мы получаем вывод: «Наш Борька - бабник!»
Параграф главы содержал массу ярких примеров, поэтому читать его было увлекательно и легко. И это было не какое-нибудь художественное произведение о Шерлоке Холмсе, где вымышленный сыщик играл с читателем в дедукцию и индукцию, это был настоящий серьезный курс лекций по дознанию и судопроизводству.
Вот так, благодаря столь примечательной книге, еще в школьные годы в мою жизнь впервые постучалась Логика. Для меня это стало тогда настоящим откровением. С той поры я свято уверовал в Логику и в Здравый смысл. Эта странная вера нередко помогает мне найти выход из самых неоднозначных жизненных ситуаций, когда кажется, что впору просто опустить руки и молча сдаться. Скажу больше, в мои самые трудные времена именно Логика и Здравый смысл позволили мне продержаться и выстоять…
В тоже время с определенного момента для меня глубинное понимание жизненных процессов стало неразрывно связано и с осознанием роли его величества Человеческого Фактора. Никогда нельзя недооценивать того, что огромное влияние на поступки людей, на их отношения играют совершенно нелогичные вещи: восприятие, эмоции и чувства. Многие важные решения, которые, казалось бы, должны быть взвешены и продуманы до мелочей, порой оказываются предельно иррациональны.
И в этом тоже неумолимая Логика жизни.
Многие помнят, что все советские школьники собирали макулатуру. Насчет сдачи этого ценного вторсырья существовали даже какие-то нормативы и нередко учителя приказывали, чтобы на следующий день каждый принес в школу, скажем, по 5 килограмм. И в школу относилось все, что удавалось обнаружить в доме - газеты, журналы, нередко даже упаковочная бумага и картон. Когда и без того скудные домашние ресурсы иссякали, приходилось обходить соседние квартиры, а иногда и другие подъезды (в советские времена домофонов еще не было), и когда ошарашенные незнакомые люди, застигнутые врасплох, открывали двери, я из раза в раз повторял заученное «Здравствуйте! У вас макулатуры не будет?». Иногда детский труд вознаграждался и мне вручали заветную пачку пыльных газет. Но многие граждане отвечали отказом, поясняя, что бумага нужна самим, поскольку в их семье есть свои школьники.
Помню эпизод, когда школа не выполнила какой-то важный план по сдаче макулатуры и наш класс вместо уроков отправили в пешее путешествие по району. Но близлежащие дома уже были обчищены и поиски не увенчались особым успехом. Видя такое положение, наставники, в конце концов, махнули рукой - ну ладно, сколько принесли - столько пусть и будет.
Надо полагать, что определенные задатки историка проявлялись у меня уже в юности. И хотя на вид я был обычным мальчиком, но в то время уже хорошо понимал цену печатного слова. Уже тогда мое отношение к печатной продукции было совсем не таким утилитарным, как у многих моих ровесников. Я с интересом читал газету «Правда» и журнал «Агитатор», которые выписывал дедушка. В меру тогдашнего детского понимания я интересовался как историческими, так и общественно-политическими темами. Благо в то время, на заре перестройки, социальные настроения этому способствовали в полной мере.
Собственно это была присказка. А суть рассказа в следующем… На дворе был год примерно 1988. Посреди холла, что был на первом этаже школы, как-то раз я увидел лежащие неплотно увязанные пачки, из которых торчали книги. Это были дореволюционные издания, которые принес кто-то из учащихся. Вот честно скажу - не знаю кто, возможно даже кто-то из моих одноклассников (интересно было бы узнать кто именно)! Вокруг царила суета. Я вытащил из пачки пару книг, и бегло пролистав их, положил в сумку со сменной обувью.
Дома я почти сразу погрузился в чтение…
Первая дореволюционная книга называлась «Карманный справочник по фотографии» Фогеля, и заинтересовала она меня главным образом потому, что именно в те годы я сам увлекся фотографическими опытами, снимая разные бытовые сюжеты на черно-белую пленку. Помню, что книга, а главное цветное приложение в конце, тогда открыли мне глаза на такое явление как художественная фотография, сути которой прежде я как-то не особенно понимал.
Несмотря на всю обстоятельность изложения, я быстро понял, что, хотя и за прошедшие десятилетия суть основных фотопроцессов осталась неизменной, в техническом отношении книга безвозвратно устарела. Потом много лет она, в качестве артефакта, лежала у меня в шкафу, а еще позже я отдал ее в добрые руки: подарил на память другу, профессионально занимающемуся фото и видеосъемкой. Так завершилась для меня история первой из этих двух книг.
А вот со второй книгой вышло еще интересней. Это было издание 1916 года и называлось оно «Уголовное судопроизводство. Пособие к лекциям ординарного профессора Императорского Петроградского Университета Н.Н.Розина». Это были очень содержательные лекции: многие страницы были исписаны карандашными заметками на полях и между строк. Между страниц встречались закладки и выметки, также исписанные каллиграфическим почерком.
Мое гибкое в силу возраста сознание быстро адаптировалось к чтению текстов с дореволюционной орфографией и наличие всех этих необычных букв перестало доставлять неудобства. Книга начиналась с развернутых исторических очерков судоустройства и судопроизводства в западных станах и в России. Язык отличался живостью и яркостью и я тогда подумал, что возможно вообще многие предметы в школе гораздо охотнее бы изучались, если бы их также увлекательно могли излагать. Меня, обожавшего детективные фильмы про доблестную советскую милицию, особенно заинтересовала глава, где давалось учение о доказывании в уголовном процессе. Например, очень понравился текст о свидетельских показаниях, где делался превосходный анализ самых разных типов ошибок восприятия событий разными людьми и влияние этого восприятия на их дальнейшее видение. По сути, речь велась об успехах целой области психологической науки - экспериментальной психологии.
Но, наверное, самым ярким для меня открытием стал параграф, который назывался «Общее учение о доказывании в уголовном процессе». Меня поразил своей очевидностью следующий факт: «Тот логический процесс, при помощи которого суд приходит к выводу о существовании или несуществовании известных фактов, событий, явлений, отношений, действий и т.д., …не отличается никакими особенностями в сравнении с другими областями жизни - бытовой, практической, научной…»
Впервые в жизни я соприкоснулся с понятием Логики и узнал, что с формальной точки зрения любой процесс доказывания чего-либо всегда сводится к образованию силлогизма. То есть когда известные общие положения мы ставим в связь с конкретными явлениями и получаем при помощи этой связи искомый вывод. Подозреваю, что далеко не все из моих друзей слышали это слово - силлогизм. Тем не менее, мы каждый день, не отдавая себе в этом отчета, используем силлогизмы и в быту и на работе и вообще везде.
Классический силлогизм включает две посылки - верхнюю и нижнюю. Верхняя представляет собой общее правило, а нижняя описывает нашу конкретную ситуацию. Проиллюстрировать процесс построения силлогизма можно на примере из известной песни. Общеизвестно, что «все мужики - бабники». Это верхняя посылка. «Борька - мужик». Это нижняя посылка, описывающаяся конкретное явление. Связав две эти посылки, мы получаем вывод: «Наш Борька - бабник!»
Параграф главы содержал массу ярких примеров, поэтому читать его было увлекательно и легко. И это было не какое-нибудь художественное произведение о Шерлоке Холмсе, где вымышленный сыщик играл с читателем в дедукцию и индукцию, это был настоящий серьезный курс лекций по дознанию и судопроизводству.
Вот так, благодаря столь примечательной книге, еще в школьные годы в мою жизнь впервые постучалась Логика. Для меня это стало тогда настоящим откровением. С той поры я свято уверовал в Логику и в Здравый смысл. Эта странная вера нередко помогает мне найти выход из самых неоднозначных жизненных ситуаций, когда кажется, что впору просто опустить руки и молча сдаться. Скажу больше, в мои самые трудные времена именно Логика и Здравый смысл позволили мне продержаться и выстоять…
В тоже время с определенного момента для меня глубинное понимание жизненных процессов стало неразрывно связано и с осознанием роли его величества Человеческого Фактора. Никогда нельзя недооценивать того, что огромное влияние на поступки людей, на их отношения играют совершенно нелогичные вещи: восприятие, эмоции и чувства. Многие важные решения, которые, казалось бы, должны быть взвешены и продуманы до мелочей, порой оказываются предельно иррациональны.
И в этом тоже неумолимая Логика жизни.