Credo
Зачем я пишу все эти мечты о книгах, которые скорее всего никогда не будут написаны? Стараюсь об этом не задумываться. В конце концов, разве всё обязательно должно быть зачем? Это игра, в которую мне нравится играть и в которую я зову тех, кому это тоже нравится. Путешествие в прошлое, в мечту, в тень Несбывшегося. Как в детстве, когда мы играли в рыцарей, пиратов и индейцев. Или просто в фильм или книжку. "Остров сокровищ", "Айвенго", "Кортик" и "Бронзовую птицу".
Но есть во всём этом и что-то другое которому я не могу найти объяснения.
С детства я читаю и перечитываю "Золотую розу" Паустовского. Книга о литературном мастерстве, искусстве рассказчика. Как рождались и приходили сюжеты тех или иных книг.
Потом я читал уже эти самые книги и не находил в них того неизъяснимого лирического очарования, что было в "Золотой розе". Разве можно сравнить "Кара-Бугаз" с "Ливенскими грозами"? Это же совершенно разные произведения. По другому и о другом. А рассказ о старой усадьбе, дочери знаменитого гравёра, все эти опавшие листья, вмёрзшие в лёд, воспоминания за самоваром. Из всего этого появилась "Телеграмма". Но она совсем иное. А судьба капитана Лонсевиля? С самого детства меня очаровывал этот рассказ о забытой могиле наполеоновского артиллериста в далёком северном городке, архивный поиск по ночам. Появление из небытия человеческой судьбы.
Много лет спустя похожие ощущения я испытал, когда читал "Маяк на Хийумаа" Юзефовича.
Сначала я читал их в журнале по мере публикации. Тогда они казались мне просто сюжетами, оставшимися у автора, после создания больших книг.
Потом я понял, что это всё та же "Золотая роза". Это не то, что осталось. Это то из чего всё появилось. Ощущение иного времени, отблеск судеб, тени давно ушедших людей. Удивительный мир, в котором жили, страдали, любили, предавали, убивали. Который ушёл. Но, который не исчез.
Вот ради такой возможности заглянуть в этот ушедший, но вполне реальный мир, который не исчез, а где-то скрылся я и пишу все эти то ли мечты, то ли замыслы. Чтобы хоть чуть-чуть, хоть одним глотком уловить этот таинственный аромат времён. Великую тень истории.
Как будто в некий час, проснусь я на рассвете
И с палубы крутой увижу там, вдали
Сияющий залив, единственный на свете
Куда не пристают земные корабли
Но есть во всём этом и что-то другое которому я не могу найти объяснения.
С детства я читаю и перечитываю "Золотую розу" Паустовского. Книга о литературном мастерстве, искусстве рассказчика. Как рождались и приходили сюжеты тех или иных книг.
Потом я читал уже эти самые книги и не находил в них того неизъяснимого лирического очарования, что было в "Золотой розе". Разве можно сравнить "Кара-Бугаз" с "Ливенскими грозами"? Это же совершенно разные произведения. По другому и о другом. А рассказ о старой усадьбе, дочери знаменитого гравёра, все эти опавшие листья, вмёрзшие в лёд, воспоминания за самоваром. Из всего этого появилась "Телеграмма". Но она совсем иное. А судьба капитана Лонсевиля? С самого детства меня очаровывал этот рассказ о забытой могиле наполеоновского артиллериста в далёком северном городке, архивный поиск по ночам. Появление из небытия человеческой судьбы.
Много лет спустя похожие ощущения я испытал, когда читал "Маяк на Хийумаа" Юзефовича.
Сначала я читал их в журнале по мере публикации. Тогда они казались мне просто сюжетами, оставшимися у автора, после создания больших книг.
Потом я понял, что это всё та же "Золотая роза". Это не то, что осталось. Это то из чего всё появилось. Ощущение иного времени, отблеск судеб, тени давно ушедших людей. Удивительный мир, в котором жили, страдали, любили, предавали, убивали. Который ушёл. Но, который не исчез.
Вот ради такой возможности заглянуть в этот ушедший, но вполне реальный мир, который не исчез, а где-то скрылся я и пишу все эти то ли мечты, то ли замыслы. Чтобы хоть чуть-чуть, хоть одним глотком уловить этот таинственный аромат времён. Великую тень истории.
Как будто в некий час, проснусь я на рассвете
И с палубы крутой увижу там, вдали
Сияющий залив, единственный на свете
Куда не пристают земные корабли