5. На задворках великой империи
Западный поход сделал Батыя хозяином всей Великой Степи. Владения его отца заканчивались далеко за Яиком, ставка находилась у Иртыша. Да ещё дядюшка Угэдей, прибрал к рукам роскошные пастбища Алтая и Семиречья на самом востоке. Для своего личного улуса. Вернее сказать, для детей. Старый степной принцип, по которому жили кочевники испокон веков. Который не оставлял пастбищ для многочисленной родни. Только теперь семейным владением Золотого рода, по решению Великого курултая 1235 года должен был стать весь мир.
Тогда казалось, что для одной семьи достаточно.
Теперь, когда монгольские кони омыли копыта в лазурных водах Адриатики, под властью Батыя оказались лучшие в мире пастбища. Мечта кочевника. Нужно было только с умом распорядиться привалившим счастьем. А ума Батыю, судя по всему, было не занимать.
Правда, об этом нам приходится только догадываться.
История обошлась с нашим героем достаточно лукаво. С одной стороны он знаменит и навечно остался в памяти многих народов. С другой - мы о нём почти ничего не знаем. Единственный китайский рисунок, считающийся изображением Батыя, скорее всего не имеет никакого сходства с оригиналом. А словесный портрет, оставленный Гийомом Рубруком, донёс до нас лишь одну единственную деталь - "лицо покрыто красноватыми пятнами". Правда фламандец добавил, что Батый лицом очень похож на господина Жана де Бомонда. Да кто ж его видал этого господина? Хотя, скорее всего, вряд ли он сильно походил на привычного монгола.
До нас дошло описание ссоры, во время которой Батыя обзывали его двоюродные братья. Их слова заботливо записал и тем сохранил для вечности он сам. Один из них называл Батыя бородатой бабой, другой делал неприличные намёки на его груди. Была это просто ругань или основатель Золотой Орды действительно выглядел несколько женоподобно, остаётся лишь догадываться.
Однако факт остаётся фактом. Никаких известий о военных победах или просто подвигах Батыя до нас не дошло.
Он пытался было покомандовать в генеральном сражении с венграми на реке Шайо, что едва не закончилось катастрофой. Лишь энергичное вмешательство Субэдея, отстранившего незадачливого джехангира, помогло выправит положение. За всё время Западного похода от Волжской Булгарии, на Руси, в Европе в хрониках мелькают другие имена. Царевичи-чингизиды, свирепые псы-полководцы штурмовали города, громили армии, наводили страх и ужас. Батый лишь мелькает позади них. Судя по всему военное дело не было его сильной стороной.
Да и в период между курултаями 1229 и 1235 годов, когда мы о нём не знаем вообще ничего, он вероятно находился при верховной хане. Который покорял империю Цзинь. Северный Китай. Тогда прославились или хотя бы отметились многие его двоюродные братья. Дети Угэдэя, Чагатая, Толуя. Про Батыя ни единого свидетельства. Хотя, впрочем и об остальных Джучидах. Может они и вправду находились в своём улусе.
Тем не менее и Угэдэй, и даже суровый Чагатай относились к Батыю очень хорошо. Возможно даже любили. Это хорошо проявилось во время той самой ссоры во время которой прозвучали те самые сравнения с бабой. Своих отпрысков верховных хан и хранитель Ясы наказали по всей строгости. Едва не казнили.
Неизвестно был ли знаком Батый с Елюй Чуцаем лично, хотя совсем не встречаться они просто физически не могли. Однако науку мудрого конфуцианца о построении государства молодой царевич усвоил в совершенстве. Когда настало время слезать с коня она ему очень пригодилась.
Тем более, что задача перед правителем улуса Джучи стояла нелёгкая.
Большая часть войск, выделенных Для Западного похода, ушло на восток. Батый остался лишь с теми отрядами, что были некогда выделены его отцу. Зато у него оказалось в руках целое море великолепных пастбищ. Перед которыми меркли сухие степи родной Монголии. Батый щедрой рукой наделял ими не только своих братьев. С ним на Волге остались и некоторые двоюродные братья. Например, сын Угэдэя Кадан. Тот самый, что был рождён от неизвестной наложницы, судя по всему, любимой отцом. А потому крепко нелюбимый главной хатунью Туракиной, которая теперь распоряжалась в главной ставке. Кадан счёл за благо остаться в улусе Джучи, где получил прекрасный удел возле Дона. Это был храбрый, а самое главное умелый воин, покрывший себя славой на полях Европы.
Дело для него нашлось и теперь. Так как совсем слезать с коня было ещё рано. В недавно завоёванных краях было неспокойно.
Об этом сложно говорить определённо ибо свидетельства дошли до нас через третьи руки и другие страны, когда рассказчиков отделяют не только месяцы пути, но и десятки лет. Они путают даты, смешивают события. Кое-что сохранилось в народной памяти.
Например легенда о мордовской царице Нарчатке.
Во время похода на Северо-Восточную Русь под удар попали и лесные народы Поволжья. Там ещё накануне монгольского нашествия враждовали два князя Пургас и Пуреш. Как водится союзниками их оказывались то булгары, то русские, благодаря чему они и попали в летописи. Один из них стал союзником монголов и отправился с ними воевать в Европу. Там что-то пошло не так. То ли мордовские ратники захотели вернуться, то ли перейти на сторону врагов. На них внезапно и вероломно напали и уничтожили.
Однако весть об этом всё-таки достигла поволжских лесов. Борьбу возглавила дочь погибшего князя. Непроходимые леса сами по себе были крепостью. Узкие тропы, на которых так легко устроить засаду, чащи, непроходимые для конницы. Привычным к степной войне монголам пришлось несладко. Однако победить армию, сокрушившую столько царств, немногочисленным мордовским ратникам не удалось. По преданию, царица Нарчатка во время последнего боя бросилась вместе с конём в реку.
Очаги сопротивления сохранялись и в степи. Бунтовали кипчаки и ясы. Однако все быстро поняли - плетью обуха не перешибёшь.
Тем более, что уже в 1243 году на поклон к Батыю поехал сильнейший правитель здешних краёв великий князь Владимирский Ярослав Всеволодович. Он уже пять лет после страшного нашествия и гибели старшего брата Юрия потихоньку восстанавливал Залесскую землю.
Разумеется он прекрасно знал и о разгроме Венгрии, Чехии, Польши. И понимал, что прежней жизни уже не будет. Нужно приспосабливаться к новой реальности. Тем более, что многого поначалу вроде и не требовали.
Главное, признай власть монголов и плати дань. Размер которой вряд ли был даже определён. Обычно таким новым подданным просто говорили - привозите и дальше, сколько сейчас привезли. Князя, как утверждает русская летопись, обласкали и отпустили. Скорее всего хитрый Батый честно сказал ему, что он сам лишь владелец улуса, а все вопросы предстоит решать с верховным ханом в Каракоруме. Когда того изберут.
За годы жизни при ставке Угэдея Батый хорошо усвоил уроки Елюй Чуцаня. Он понимал, что управление всем этим осёдлым населением "людьми живущими за глиняными стенами" дело хлопотное. Требующее учёных людей и административного аппарата. Которого сейчас у него не было.
Проще было ограничится признанием подчинения и хоть какой данью.
Мы привыкли смотреть на все эти события со своей русской колокольни. Обычно, описывая это время мы ставим на первое место отношение Орды с Русью. В то же время вряд ли они были для Батыя первоочередной задачей.
Думаю, во время похода на Русь монголы смогли воочию убедиться, что взять здесь больно-то и нечего. Немногочисленные города были небогаты, драгоценных металлов - кот наплакал. Чтобы это не выглядело непатриотично, думаю, подобное впечатление сложилось у монголов и по поводу всей Европы. Вряд ли они захватили там очень много добычи. Батый, например, покорыствовался походным шатром короля Бэлы. А повоевать, что на Руси, что в Европе пришлось крепко.
Русские дружинники и европейские рыцари, своё дело знали хорошо. Сражались с большим ожесточением. Постоянно приходилось штурмовать укрепления. Тем, кто помнил недавнее завоевание городов Китая, наверное разница в этих военных кампаниях была очень ощутима. Думаю, узнав о смерти Угэдэя они возвращались в свои степи с лёгким сердцем.
В это время взоры Батыя были обращены на юг. В Закавказье. Там ещё с тех самых пор, как курултай 1229 года решил покончить с хорезмшахом Джелал ад-Дином, действовала большая армия во главе с нойоном Чормагуном. Одним из знаменитых свирепых псов Чингизхана. Собственно он и был одним из первых, кто себя так называл.
Покончив с последним хорезмшахом, он потихоньку держал в напряжении здешних армянских и грузинских правителей, периодически пробуя на прочность границы иранских владений багдадского халифа.
Сил для более активных действий у него не хватало. Кроме того, уже не хватало и здоровья. Старый свирепый пёс уже совсем ослабил хватку и был прикован к постели. Дела за него вершила супруга, бывшая жена Чингизхана, доставшаяся верному слуге после смерти господина на великие заслуги. Какие уж тут наступательные действия?
Войско располагалось в Муганской степи - на лучших в Закавказье зимних пастбищах. Со всех сторон находилось многочисленное осёдлое население, которое исправно снабжало всем необходимым и даже больше. Места богатейшие. Хорасан, Ширван - волшебные земли с древними городами, чья история уходит в такое далёкое прошлое, что оттуда доходят только предания, похожие на сказки. Здесь веками пересекались торговые пути из самых разных стран, оставляя золотую пыль несметных богатств. Мастерские ремесленников и лавки купцов ломились от диковинных товаров.
Войны и нашествия, разоряя одних, обогащали других.
Знаете, какое выгодное занятие было во времена нашествия Чингизхана? Кладоискательство. Об этом подробно повествует секретарь хорезмашха Джелал ад-Дина Насави. Тот самый, что донёс до нас историю про послание Хан-Султан брату. Он рассказывает, что после захвата городов монголы сгоняли окрестное население и приказывали им разрушать все строения, разравнивая всё до ровного поля. Это делалось для того, чтобы те, кто укрылся в потайных убежищах и подвалах, там и погибли. Потом эти места отдавались предприимчивым людям для поиска кладов. Насави пишет, что дело было очень выгодным и откупщики очень быстро возвращали свои деньги.
На западе лежал Румийский султанат - государство турок-сельджуков.
Его правителей нимало не обеспокоило нахождение сильного монгольского войска у своих границ. Мало того, они охотно принимали беженцев и принимали под своё покровительство государей помельче, опасавшихся монголов. Их интересы в Закавказье всё сильнее пересекались. Султан Кей-Хосров II был женат на грузинской принцессе.
Конфликт вспыхнул в том самом 1242 году. Может к монголам в Закавказье прибыло подкрепление, какие-нибудь удальцы, вернувшиеся из похода в Европу. Или сыграла роль смерть Угэдэя и установившееся на время безвластие, когда правители на местах почувствовали волю. В это самое время командование войском вместо больного Чормагана принял молодой и энергичный Байджу-нойон. Родственник знаменитого Джэбе - героя битвы при Калке.
Сражение произошло в 1243 году. Сельджуки были наголову разбиты и запросили пощады. Цена вопроса была определена в 12 миллионов гиперперов, 500 кусков шёлка, 500 верблюдов и 5000 баранов. Чтобы было понятнее, денежная сумма приблизительно равняется 500 тысячам сумов. Дань с Руси в лучшие годы хана Узбека равнялась семи тысячам. Как говориться, не считая баранов с верблюдами.
Сам побитый Кей-Хосров, как водится, поросился под монгольскую руку. Поехал для этого куда поближе, к Батыю. Там всё прошло по обкатанной схеме. "Не печалься, ступай себе с Богом. Вози каждый год по столько." Деньги всё равно предназначались верховному хану в Каракорум.
Однако, у Батыя была возможность сравнить цены. И не только у Батыя.
Он прекрасно понимал, что ему представляется редкая возможность воспользоваться временным отсутствием верховной власти для обустройства своего улуса. Пока ему можно не спрашивать ничьё разрешение. Время работало на него. На обширных просторах Великой Степи возле многочисленных стад подрастали новые воины.
Однако всё могло закончиться в один миг. Из Каракорума стали доходить вести, что верховным ханом может стать старший сын Угэдэя Гуюк. Тот самый, что обозвал его некогда бородатой бабой.
Тогда казалось, что для одной семьи достаточно.
Теперь, когда монгольские кони омыли копыта в лазурных водах Адриатики, под властью Батыя оказались лучшие в мире пастбища. Мечта кочевника. Нужно было только с умом распорядиться привалившим счастьем. А ума Батыю, судя по всему, было не занимать.
Правда, об этом нам приходится только догадываться.
История обошлась с нашим героем достаточно лукаво. С одной стороны он знаменит и навечно остался в памяти многих народов. С другой - мы о нём почти ничего не знаем. Единственный китайский рисунок, считающийся изображением Батыя, скорее всего не имеет никакого сходства с оригиналом. А словесный портрет, оставленный Гийомом Рубруком, донёс до нас лишь одну единственную деталь - "лицо покрыто красноватыми пятнами". Правда фламандец добавил, что Батый лицом очень похож на господина Жана де Бомонда. Да кто ж его видал этого господина? Хотя, скорее всего, вряд ли он сильно походил на привычного монгола.
До нас дошло описание ссоры, во время которой Батыя обзывали его двоюродные братья. Их слова заботливо записал и тем сохранил для вечности он сам. Один из них называл Батыя бородатой бабой, другой делал неприличные намёки на его груди. Была это просто ругань или основатель Золотой Орды действительно выглядел несколько женоподобно, остаётся лишь догадываться.
Однако факт остаётся фактом. Никаких известий о военных победах или просто подвигах Батыя до нас не дошло.
Он пытался было покомандовать в генеральном сражении с венграми на реке Шайо, что едва не закончилось катастрофой. Лишь энергичное вмешательство Субэдея, отстранившего незадачливого джехангира, помогло выправит положение. За всё время Западного похода от Волжской Булгарии, на Руси, в Европе в хрониках мелькают другие имена. Царевичи-чингизиды, свирепые псы-полководцы штурмовали города, громили армии, наводили страх и ужас. Батый лишь мелькает позади них. Судя по всему военное дело не было его сильной стороной.
Да и в период между курултаями 1229 и 1235 годов, когда мы о нём не знаем вообще ничего, он вероятно находился при верховной хане. Который покорял империю Цзинь. Северный Китай. Тогда прославились или хотя бы отметились многие его двоюродные братья. Дети Угэдэя, Чагатая, Толуя. Про Батыя ни единого свидетельства. Хотя, впрочем и об остальных Джучидах. Может они и вправду находились в своём улусе.
Тем не менее и Угэдэй, и даже суровый Чагатай относились к Батыю очень хорошо. Возможно даже любили. Это хорошо проявилось во время той самой ссоры во время которой прозвучали те самые сравнения с бабой. Своих отпрысков верховных хан и хранитель Ясы наказали по всей строгости. Едва не казнили.
Неизвестно был ли знаком Батый с Елюй Чуцаем лично, хотя совсем не встречаться они просто физически не могли. Однако науку мудрого конфуцианца о построении государства молодой царевич усвоил в совершенстве. Когда настало время слезать с коня она ему очень пригодилась.
Тем более, что задача перед правителем улуса Джучи стояла нелёгкая.
Большая часть войск, выделенных Для Западного похода, ушло на восток. Батый остался лишь с теми отрядами, что были некогда выделены его отцу. Зато у него оказалось в руках целое море великолепных пастбищ. Перед которыми меркли сухие степи родной Монголии. Батый щедрой рукой наделял ими не только своих братьев. С ним на Волге остались и некоторые двоюродные братья. Например, сын Угэдэя Кадан. Тот самый, что был рождён от неизвестной наложницы, судя по всему, любимой отцом. А потому крепко нелюбимый главной хатунью Туракиной, которая теперь распоряжалась в главной ставке. Кадан счёл за благо остаться в улусе Джучи, где получил прекрасный удел возле Дона. Это был храбрый, а самое главное умелый воин, покрывший себя славой на полях Европы.
Дело для него нашлось и теперь. Так как совсем слезать с коня было ещё рано. В недавно завоёванных краях было неспокойно.
Об этом сложно говорить определённо ибо свидетельства дошли до нас через третьи руки и другие страны, когда рассказчиков отделяют не только месяцы пути, но и десятки лет. Они путают даты, смешивают события. Кое-что сохранилось в народной памяти.
Например легенда о мордовской царице Нарчатке.
Во время похода на Северо-Восточную Русь под удар попали и лесные народы Поволжья. Там ещё накануне монгольского нашествия враждовали два князя Пургас и Пуреш. Как водится союзниками их оказывались то булгары, то русские, благодаря чему они и попали в летописи. Один из них стал союзником монголов и отправился с ними воевать в Европу. Там что-то пошло не так. То ли мордовские ратники захотели вернуться, то ли перейти на сторону врагов. На них внезапно и вероломно напали и уничтожили.
Однако весть об этом всё-таки достигла поволжских лесов. Борьбу возглавила дочь погибшего князя. Непроходимые леса сами по себе были крепостью. Узкие тропы, на которых так легко устроить засаду, чащи, непроходимые для конницы. Привычным к степной войне монголам пришлось несладко. Однако победить армию, сокрушившую столько царств, немногочисленным мордовским ратникам не удалось. По преданию, царица Нарчатка во время последнего боя бросилась вместе с конём в реку.
Очаги сопротивления сохранялись и в степи. Бунтовали кипчаки и ясы. Однако все быстро поняли - плетью обуха не перешибёшь.
Тем более, что уже в 1243 году на поклон к Батыю поехал сильнейший правитель здешних краёв великий князь Владимирский Ярослав Всеволодович. Он уже пять лет после страшного нашествия и гибели старшего брата Юрия потихоньку восстанавливал Залесскую землю.
Разумеется он прекрасно знал и о разгроме Венгрии, Чехии, Польши. И понимал, что прежней жизни уже не будет. Нужно приспосабливаться к новой реальности. Тем более, что многого поначалу вроде и не требовали.
Главное, признай власть монголов и плати дань. Размер которой вряд ли был даже определён. Обычно таким новым подданным просто говорили - привозите и дальше, сколько сейчас привезли. Князя, как утверждает русская летопись, обласкали и отпустили. Скорее всего хитрый Батый честно сказал ему, что он сам лишь владелец улуса, а все вопросы предстоит решать с верховным ханом в Каракоруме. Когда того изберут.
За годы жизни при ставке Угэдея Батый хорошо усвоил уроки Елюй Чуцаня. Он понимал, что управление всем этим осёдлым населением "людьми живущими за глиняными стенами" дело хлопотное. Требующее учёных людей и административного аппарата. Которого сейчас у него не было.
Проще было ограничится признанием подчинения и хоть какой данью.
Мы привыкли смотреть на все эти события со своей русской колокольни. Обычно, описывая это время мы ставим на первое место отношение Орды с Русью. В то же время вряд ли они были для Батыя первоочередной задачей.
Думаю, во время похода на Русь монголы смогли воочию убедиться, что взять здесь больно-то и нечего. Немногочисленные города были небогаты, драгоценных металлов - кот наплакал. Чтобы это не выглядело непатриотично, думаю, подобное впечатление сложилось у монголов и по поводу всей Европы. Вряд ли они захватили там очень много добычи. Батый, например, покорыствовался походным шатром короля Бэлы. А повоевать, что на Руси, что в Европе пришлось крепко.
Русские дружинники и европейские рыцари, своё дело знали хорошо. Сражались с большим ожесточением. Постоянно приходилось штурмовать укрепления. Тем, кто помнил недавнее завоевание городов Китая, наверное разница в этих военных кампаниях была очень ощутима. Думаю, узнав о смерти Угэдэя они возвращались в свои степи с лёгким сердцем.
В это время взоры Батыя были обращены на юг. В Закавказье. Там ещё с тех самых пор, как курултай 1229 года решил покончить с хорезмшахом Джелал ад-Дином, действовала большая армия во главе с нойоном Чормагуном. Одним из знаменитых свирепых псов Чингизхана. Собственно он и был одним из первых, кто себя так называл.
Покончив с последним хорезмшахом, он потихоньку держал в напряжении здешних армянских и грузинских правителей, периодически пробуя на прочность границы иранских владений багдадского халифа.
Сил для более активных действий у него не хватало. Кроме того, уже не хватало и здоровья. Старый свирепый пёс уже совсем ослабил хватку и был прикован к постели. Дела за него вершила супруга, бывшая жена Чингизхана, доставшаяся верному слуге после смерти господина на великие заслуги. Какие уж тут наступательные действия?
Войско располагалось в Муганской степи - на лучших в Закавказье зимних пастбищах. Со всех сторон находилось многочисленное осёдлое население, которое исправно снабжало всем необходимым и даже больше. Места богатейшие. Хорасан, Ширван - волшебные земли с древними городами, чья история уходит в такое далёкое прошлое, что оттуда доходят только предания, похожие на сказки. Здесь веками пересекались торговые пути из самых разных стран, оставляя золотую пыль несметных богатств. Мастерские ремесленников и лавки купцов ломились от диковинных товаров.
Войны и нашествия, разоряя одних, обогащали других.
Знаете, какое выгодное занятие было во времена нашествия Чингизхана? Кладоискательство. Об этом подробно повествует секретарь хорезмашха Джелал ад-Дина Насави. Тот самый, что донёс до нас историю про послание Хан-Султан брату. Он рассказывает, что после захвата городов монголы сгоняли окрестное население и приказывали им разрушать все строения, разравнивая всё до ровного поля. Это делалось для того, чтобы те, кто укрылся в потайных убежищах и подвалах, там и погибли. Потом эти места отдавались предприимчивым людям для поиска кладов. Насави пишет, что дело было очень выгодным и откупщики очень быстро возвращали свои деньги.
На западе лежал Румийский султанат - государство турок-сельджуков.
Его правителей нимало не обеспокоило нахождение сильного монгольского войска у своих границ. Мало того, они охотно принимали беженцев и принимали под своё покровительство государей помельче, опасавшихся монголов. Их интересы в Закавказье всё сильнее пересекались. Султан Кей-Хосров II был женат на грузинской принцессе.
Конфликт вспыхнул в том самом 1242 году. Может к монголам в Закавказье прибыло подкрепление, какие-нибудь удальцы, вернувшиеся из похода в Европу. Или сыграла роль смерть Угэдэя и установившееся на время безвластие, когда правители на местах почувствовали волю. В это самое время командование войском вместо больного Чормагана принял молодой и энергичный Байджу-нойон. Родственник знаменитого Джэбе - героя битвы при Калке.
Сражение произошло в 1243 году. Сельджуки были наголову разбиты и запросили пощады. Цена вопроса была определена в 12 миллионов гиперперов, 500 кусков шёлка, 500 верблюдов и 5000 баранов. Чтобы было понятнее, денежная сумма приблизительно равняется 500 тысячам сумов. Дань с Руси в лучшие годы хана Узбека равнялась семи тысячам. Как говориться, не считая баранов с верблюдами.
Сам побитый Кей-Хосров, как водится, поросился под монгольскую руку. Поехал для этого куда поближе, к Батыю. Там всё прошло по обкатанной схеме. "Не печалься, ступай себе с Богом. Вози каждый год по столько." Деньги всё равно предназначались верховному хану в Каракорум.
Однако, у Батыя была возможность сравнить цены. И не только у Батыя.
Он прекрасно понимал, что ему представляется редкая возможность воспользоваться временным отсутствием верховной власти для обустройства своего улуса. Пока ему можно не спрашивать ничьё разрешение. Время работало на него. На обширных просторах Великой Степи возле многочисленных стад подрастали новые воины.
Однако всё могло закончиться в один миг. Из Каракорума стали доходить вести, что верховным ханом может стать старший сын Угэдэя Гуюк. Тот самый, что обозвал его некогда бородатой бабой.