Лондон - Чекалино
Оказывается, наступивший год будет объявлен годом культурных контактов Англии и России. Те, кто привык к моей манере всё сворачивать на Сызрань, конечно, сразу же спросят: «А Сызрань здесь причём?».
Самым первым русским художественным произведением, опубликованным в Англии, была повесть Карамзина «Фрол Силин». На самом деле название у неё было гораздо длиннее, но мы же не в XVIII веке живём. Эта повесть была опубликована аж в сентябре 1800 года в журнале "The German Museum or Monthly Repository of the Literature of Germany, the North and the Continent in General". "Германский музей" короче...
Так вот. Действие её происходит в Сызранском уезде в селе Чекалино, существующем и поныне. А главный герой, как вы уже догадались, простой сызранский парень из этого села.
Вот что пишет о нём, уже не в художественном произведении, а в собственных мемуарах помещик села Троицкого, которому тогда принадлежало и Чекалино Михаил Дмитриев:
«В книжке Карамзина Мои безделки напечатан был рассказ под названием: Фрол Силин, благодетельный человек, с таким примечанием автора: "Он еще жив, один из моих приятелей читал ему сию пиесу. Добрый старик плакал и говорил: я этого не стою, я этого не стою!
Я обязан сказать, что все написанное о Фроле Силине совершенная правда. Он был крестьянин моего деда Ивана Гавриловича Дмитриева, из деревни Ивановское, более известной под другим названием: Чекалино, в семи верстах от нынешнего моего села. Я знал Фрола Силина и помню, как теперь гляжу, его умное лицо, высокий рост, редкую седую бороду и красный нос, потому что он любил-таки выпить. Сколько раз, в моем детстве, он приносил мне меду, только что вынутых сотов, потому что он был зажиточный. Приятель Карамзина, читавший Фролу Силину описание его добрых поступков, это мой дядя Ив. Ив. Дмитриев. Фролу Силину казалось чрезвычайно дико, что о нем написано в книге: как-то он не верил и думал, кажется, не шутят ли над ним н не читают ли наизусть, чего совсем не написано.
Есть пословица: "Каков корень, таковы и отростки". Но, видно, она не совсем справедлива. Расскажу происхождение Фрола Силина, годное хоть бы в роман.
Мать его; молодая баба, работала в поле; наехали разбойники и увезли ее с собой. У них прожила она целый год. Наконец, когда они в ней уже уверились и могли, по их соображениям, безопасно оставлять ее одну, они отправились на разбой, оставивши ее без надзора. Она скрылась, ушла к своему мужу и, говорят, не без денег. Один из разбойников, который был к ней ближе, отыскал ее, приехал к ней в дом и велел дать знать в известное место когда она родит; и ежели родит сына, дать ему имя Фрол Силин. Так и сделалось.
Скажут: "Где же разбойники могли жить зимою?" Во-первых, их так боялись в старину, что им везде было пристанище. Мог же разбойник безопасно приехать в дом к этой бабе. А если бы его схватили и представили в город, товарищи его не оставили бы без отмщения: подпустили бы красного петуха, т. е. зажгли бы все селение. А во-вторых, сколько других убежищ! Недалеко от моей деревни, в бывшем имении моего деда, находится и доныне пещера из одного камня, в которой может поместиться человек двадцать и более. Вход в нее низкий, ползком, но в ней высоко и просторно; из нее такой же спуск в другую, нижнюю пещеру, на противоположную сторону горы. А с лесистой горы открытый вид кругом, верст на пятнадцать. В пещере заметны следы дыма; как не жить тут разбойникам, даже и зимой!
По странности происхождения Фрола Силина ходили о нем разные, конечно, вздорные, слухи. Говорили, что он знал какое-то слово, по которому его не трогали разбойники, и даже некоторые Слова, которым приписывали таинственную силу. Я рассказываю это натурально, не за истину, а за слухи, которые о нем ходили между крестьянами и которым они верили.
Говорили, например, что однажды, когда он ехал куда-то один в телеге, на него самого напали разбойники, разумеется, уже другие, не той шайки, которая похитила его мать, потому что прошло много времени. Одни схватили под уздцы его лошадь, другие ухватились за телегу. Он будто бы промолвил какое-то слово и закричал на лошадь. Руки их пристали к узде и к телеге, и таким образом он их привел к себе домой. Приехавши, велел их накормить; но они просили только, чтобы он отпустил их. Фрол Силин взмиловался и отпустил, сказав только: "Теперь знайте Фрола Силина!" Само собою разумеется, что это сказка, доказывающая только, как все необыкновенное вызывает в народной фантазии рассказы, превращающиеся по большой части в чудесное.»
Самым первым русским художественным произведением, опубликованным в Англии, была повесть Карамзина «Фрол Силин». На самом деле название у неё было гораздо длиннее, но мы же не в XVIII веке живём. Эта повесть была опубликована аж в сентябре 1800 года в журнале "The German Museum or Monthly Repository of the Literature of Germany, the North and the Continent in General". "Германский музей" короче...
Так вот. Действие её происходит в Сызранском уезде в селе Чекалино, существующем и поныне. А главный герой, как вы уже догадались, простой сызранский парень из этого села.
Вот что пишет о нём, уже не в художественном произведении, а в собственных мемуарах помещик села Троицкого, которому тогда принадлежало и Чекалино Михаил Дмитриев:
«В книжке Карамзина Мои безделки напечатан был рассказ под названием: Фрол Силин, благодетельный человек, с таким примечанием автора: "Он еще жив, один из моих приятелей читал ему сию пиесу. Добрый старик плакал и говорил: я этого не стою, я этого не стою!
Я обязан сказать, что все написанное о Фроле Силине совершенная правда. Он был крестьянин моего деда Ивана Гавриловича Дмитриева, из деревни Ивановское, более известной под другим названием: Чекалино, в семи верстах от нынешнего моего села. Я знал Фрола Силина и помню, как теперь гляжу, его умное лицо, высокий рост, редкую седую бороду и красный нос, потому что он любил-таки выпить. Сколько раз, в моем детстве, он приносил мне меду, только что вынутых сотов, потому что он был зажиточный. Приятель Карамзина, читавший Фролу Силину описание его добрых поступков, это мой дядя Ив. Ив. Дмитриев. Фролу Силину казалось чрезвычайно дико, что о нем написано в книге: как-то он не верил и думал, кажется, не шутят ли над ним н не читают ли наизусть, чего совсем не написано.
Есть пословица: "Каков корень, таковы и отростки". Но, видно, она не совсем справедлива. Расскажу происхождение Фрола Силина, годное хоть бы в роман.
Мать его; молодая баба, работала в поле; наехали разбойники и увезли ее с собой. У них прожила она целый год. Наконец, когда они в ней уже уверились и могли, по их соображениям, безопасно оставлять ее одну, они отправились на разбой, оставивши ее без надзора. Она скрылась, ушла к своему мужу и, говорят, не без денег. Один из разбойников, который был к ней ближе, отыскал ее, приехал к ней в дом и велел дать знать в известное место когда она родит; и ежели родит сына, дать ему имя Фрол Силин. Так и сделалось.
Скажут: "Где же разбойники могли жить зимою?" Во-первых, их так боялись в старину, что им везде было пристанище. Мог же разбойник безопасно приехать в дом к этой бабе. А если бы его схватили и представили в город, товарищи его не оставили бы без отмщения: подпустили бы красного петуха, т. е. зажгли бы все селение. А во-вторых, сколько других убежищ! Недалеко от моей деревни, в бывшем имении моего деда, находится и доныне пещера из одного камня, в которой может поместиться человек двадцать и более. Вход в нее низкий, ползком, но в ней высоко и просторно; из нее такой же спуск в другую, нижнюю пещеру, на противоположную сторону горы. А с лесистой горы открытый вид кругом, верст на пятнадцать. В пещере заметны следы дыма; как не жить тут разбойникам, даже и зимой!
По странности происхождения Фрола Силина ходили о нем разные, конечно, вздорные, слухи. Говорили, что он знал какое-то слово, по которому его не трогали разбойники, и даже некоторые Слова, которым приписывали таинственную силу. Я рассказываю это натурально, не за истину, а за слухи, которые о нем ходили между крестьянами и которым они верили.
Говорили, например, что однажды, когда он ехал куда-то один в телеге, на него самого напали разбойники, разумеется, уже другие, не той шайки, которая похитила его мать, потому что прошло много времени. Одни схватили под уздцы его лошадь, другие ухватились за телегу. Он будто бы промолвил какое-то слово и закричал на лошадь. Руки их пристали к узде и к телеге, и таким образом он их привел к себе домой. Приехавши, велел их накормить; но они просили только, чтобы он отпустил их. Фрол Силин взмиловался и отпустил, сказав только: "Теперь знайте Фрола Силина!" Само собою разумеется, что это сказка, доказывающая только, как все необыкновенное вызывает в народной фантазии рассказы, превращающиеся по большой части в чудесное.»