Остров Флореана. О том, как мы носили культуру в массы.
Помимо основного острова Санта-Крус, где в данный момент находится наша плавучая резиденция, на Галапагосах есть еще несколько островов, каждый из которых более чем достоин всяческого внимания. Вот только посетить их - задача с финансовой точки зрения не простая - только дорога на любой остров стоит 60 долларов на человека туда и обратно, а учитывая экскурсии и проживание, обойдется на нас четверых долларов в 600.
От директора местного Дома культуры Максим узнал, что планируется организация поездки на один из островов под названием Флореана музыкантов, которые живут на нашем центральном острове. Так как Максим тоже позиционировался как музыкант, то он прямо спросил директора, а нельзя ли поехать и нам. После недели согласований и подтверждений в самый последний момент уже в ночь накануне поездки, эта возможность подтвердилась.
Музыканты, которых планировали везти на Флореану, оказались тремя молодыми немецкими скрипачками, которые приехали на Санта-Круз в рамках специальной программы, проводимой одним из немецких музыкальных фондов. Девушки оплатили свой билет, а жилье и питание в течение двух месяцев им предоставляла эквадорская сторона. Взамен скрипачки, студенты немецкой консерватории, давали уроки скрипки и пару раз выступили на островах. Мы были на их концерте на Санта-Крузе. Девушки играли профессионально и с задором. На следующий после концерта на Санта-Крузе искусство в лице двух скрипачек (одна из девушек ехать отказалась), а также Максима с гитарой и тремя иждивенцами представители галапагоской стороны должны были переместить на остров Флореана, где этим самым искусством предстояло осчастливить местный народ.
Оскар, русскоговорящий эквадорец и наш хороший друг, рассказывая нам про Флореану вечером накануне поездки в паузе между выступлением Макса в ресторане своей жены, запнулся, и спросил: «А что у вас считается больше, поселок или село?». Подумав, мы сказали, что больше - поселок. «Тогда на Флореане - село», - ответил Оскар. «Возьмите с собой фруктов. Там кроме апельсинов больше ничего нет», - предупредил он нас.
С момента нашего появления на Галапагосах у нас складывалось ощущение, что мы попали в правильный поток своей судьбы. Видимо, не даром мы так долго стремились сюда. Воображаемые двери открываются перед нами еще даже до того, как мы успеваем в них постучать. Открытость Максима в желании поделиться с людьми, живущими здесь, своими знаниями и умениями вызывает ответную реакцию таких масштабов, что за такой короткий промежуток времени нам даже трудно будет освоить все открывающиеся возможности. Каждый день наполнен встречами и событиями. Нас узнают на улицах, приглашают в гости с ночевками, мы тоже приглашаем всех посмотреть лодку, знакомимся с интереснейшими людьми. Складывается ощущение, что мы совершенно случайно перезнакомились с основательной части правящей и бизнес элиты местного общества.
Вот один из примеров. После самого первого концерта в ресторане нашего Оскара «Гарапата», к Максиму подошла восторженная женщина и сказала, что она играет на скрипке. Латиноамериканцы очень легко идут на контакт, с удовольствием предлагая какие-то совместные проекты, только частенько обещанное оборачивается мыльными пузырями. В тот момент, когда женщина подошла к Максиму, он только что улучил минуту поесть свою уже остывшую парияду - морепродукты, приготовленные на жаровне. Максим верный убеждению, что«люди на первом месте, а поесть я всегда успею» сразу же подскочил и вступил с дамой в оживленный диалог. Даму звали Вероника, она умела играть на скрипке и намекала на то, что можно было бы сыграть вместе. Максим, с энтузиазмом записал телефон Вероники. Через несколько дней они порепетировали вместе и на следующем выступлении в «Гарапате», Вероника действительно подыграла Максиму, чему она была несказанно рада, испытывая к Максиму благодарность за участие в выступлении.
Мужем Вероники оказался человек со странным именем Иван-Борис. Иван, так сокращенно можно было его называть, оказался самым главным боссом на острове. Он был тем, кого эквадорское правительство прислало регулировать работу всех служб на Галапагосах, фактически ему подчинялись все государственные служащие. Он держался уверенно и, познакомившись со мной в ресторане, слишком уж как-то дружески-начальственно стал задавать вопросы о путешествии. Я, не являясь поклонницей стиля общения «с наскока и в галоп», была к тому же не в курсе всей иерархической подноготной и ответила в таком же несколько прямовато-панибратском духе, давая месседж, что собеседник перескочил несколько этапов коммуникации, предполагаемых в общении незнакомых людей. Впрочем, Иван-Борис оказался человеком вполне симпатичным, к тому же хорошим приятелем нашего добрейшего Оскара, который тут же насел на него с жалобами на какие-то несправедливости в отношении кого-то, лишив Ивана возможности продолжить общение со мной на интересующую его тему круизинга.
Поездка на остров Флореана предполагалась в субботу. Пятница была напичкана событиями, которые, казалась, взорвут оболочку дня. В ночь с четверга на пятницу мы ночевали в гостях у интернациональной пары - Ани и Ричарда. Анна, молодая, интересная интеллигентная женщина с блестящим московско-лондонским образованием, а Ричард - один из самых признанных операторов в мире, снимающий природу в частности для БиБиСИ. Ребята арендовали, наверное, самый шикарный дом острова, который был столь огромен, что Максим почувствовал даже некоторую чрезмерность пространства. После фантастического ужина с индийским уклоном, состоявшим из такого количества блюд, что дажепопробовать их все удавалось с трудом, мы полночи сидели у камина. Ричард пил вино, мы - чай, пели русские песни и разговаривали об истории, природе Галапагосов, мистических опытах и русском искусстве, которое являлось темой второй магистратуры Анны. Но об этом, надеюсь, удастся рассказать отдельным постом. После визита мы гуляли в горах, потом дети и я ходили на многочисленные курсы, потом мы слушали скрипичный концерт, потом концерт Максима с ужином в ресторане, в результате домой мы добрались ближе к двенадцати часам. Дети были на удивление бодры, а я, стращая их ранним утренним подъемом еще в темноте - наша моторная лодка выходила на Флореану в семь утра, с трудом загнала детей в кровать. Мы до двух ночи собирались, пакуя в частности, костюмы и грузы для снорклинга, а также съемочное оборудование.
В субботу с утра погода была самая что ни на есть питерско-августовская. Моросил мелкий дождичек, как будто сверху кто-то тряс сито, дул прохладный ветер. С трудом извлеченные в половине шестого из своей кровати дети ныли и жаловались на холод. Я сразу вспомнила осенние подъемы в школу и мрачный завтрак под звуки пионерской зорьки. Хотя в данном случае, в отличие от моих вставаний в школу, у детей впереди маячил незнакомый остров, поэтому они быстро оделись, поели и вместе со всеми рюкзаками, вмещавшими и сноркелинговое оборудование для нас четверых и оборудование для съемо , погрузились в лодочку.
Мы бы не были в Эквадоре, если бы нам не пришлось просидеть часок под моросящим дождичком в ожидании нашего катера.
Появившись, с двумя моторами по двести лошадиных сил каждый он обещал нам быструю поездку. Прогон намечался быть не простой: нам предстояло проломиться против встречной двухметровой волны, и я уже читала, что мало кому удается пережить такие поездки без потрясений. Я гадала, что одержит верх: наша адаптированность к качке, как яхтсменов, или наша всегдашняя склонность к укачиванию. Мы надеялись, что все-таки первое, так как яхтенная стоянка на Санта-Крузе не давала нам потерять адаптацию, приобретенную в переходе: большую часть времени яхту качало, как будто мы были на маршруте - от головной боли и легкого подташнивания мне удавалось избавиться только на берегу.
Катер начало качать сразу же. Мы залезали на волну и резко падали вниз, так что, казалось, можно было почувствовать все внутренности, находящиеся пару секунд в свободном падении. Приземлившись, точнее, приволнившись, катер бился о воду с тем, чтобы тут же снова запрыгнуть на волну. Это было мучительно. Слава богу, катер был пустой, кроме нас и двух девушек ехал единственный пассажир, выглядевший, как вполне бывалый, поэтому мы смогли лечь на диванчики и преклонить наши бедные головы со сходящим с ума вестибулярным аппаратом.
Дети держались минут двадцать, после чего Полина заскулила. Как женщина и как мать я не могла позволить себе подскуливать Полине, хотя мне очень хотелось. По слишком доброму лицу Макса, уверенно светящемуся бодростью и поддержкой, я поняла, что ему тоже не сладко. Бледные дети лежали, через какое-то время горизонтальное положение приняла и я. В какой-то момент мучительно захотелось в туалет. Была весьма прохладно, поэтому я была не одинока - слабым голоском Ксения сообщила, что хочет писать. Макс впереди, Ксения за ним, я - замыкающей - бодрой цепочкой, пробираясь между стоящими посреди салона сумками, подпрыгивая в такт бешеной скачке катера, мы поползли к туалету. К счастью, наш пассажир, знакомый капитана, сообразил, в чем дело, и крикнул капитану, чтобы он замедлился. Извиняюсь за подробности, но даже в замедленном режиме на горшке было почти не удержатся. А операция с застегиванием штанов вообще производилась на гране эквилибристских возможностей человека, не выступающего в цирке.
«Приятным» дополнением к нашим скачкам была льющаяся в вентиляционные отверстия прямо над головами пассажиров вода. Здесь не повезло девушкам - мы слегка завернули влево, и на них стало довольно сильно капать. Судя по виду наших скрипачек, они были не в состоянии сдвинуться в сторонку. Максим освободил на полу пространство для одной из них, которая находилась как раз под потоком, и постелил матрасики. Девушка переползла на пол.
Уже давно я держала в руках пакеты, которые приготовила на случай, если детей начнет тошнить. Первой начала Ксения, она честно попросила пакет, дождалась момента, когда он окажется перед ней, и аккуратненько облегчила желудок. Вскоре примерно в том же режиме за ней последовала и Полина. После этого дети заснули, причем, обещанные час сорок пять «удовольствия» подходили к концу - в дымке уже был виден остров Флореана.
Как только мы оказались под прикрытием острова, качка окончилась, дети взбодрились и повскакивали со своих мест. Когда мы, наконец, выбрались из катера, ставшего на почти два часа орудием пыток, прямо на причале мы обнаружили залежи котиков. Они были разных цветов и размеров, детеныш трогательно сосал мать, на представителей вида человек разумный они не обращали никакого внимания. В воде плавала морская черепаха, на камнях сидели игуаны, в общем, как хотелось крикнуть, набрав в легкие воздух, здравствуй дикая природа в галапагосском исполнении.
Сеньор, встречавший нас на грузовичке, назвался Максом - впору было вставать между двумя Максами и загадывать желание. Сначала нас повезли в гостиницу, где нам предстояло ночевать.
Так как ни мы, ни девушки ничего не знали о деталях пребывания на острове, то мы были готовы к любым сюрпризам. Но дом, куда нас поселили, выделив комнату нам и комнату скрипачкам Майке и Юлии, оказался безупречен. Огромная гостиная, чистые полы, белоснежное белье - все-таки мы были гостями по государственной линии, и государство не ударило лицом в грязь. Ну конечно, мы были в деревне, да еще и эквадорской, поэтому издержки имели место быть. Вода была только холодная, да и то, как говорили наши украинские друзья, «трусила» такими микроскопическими каплями, что просто даже намокнуть было весьма непросто. Но это были такие мелочи, что мы не стали обращать на них внимания - вокруг было столько всего интересного.
После вполне европейского завтрака, где дети с превеликим удовольствием восстанавливали то, чего лишила их качка, нас повезли осматривать местные достопримечательности. Транспортом служил все тот же грузовичок с деревянным кузовом, покрытым слоем глины, куда наш водитель Макс любезно поставил две небольших парковых деревянных скамейки.
Ехали мы в гору, поэтому становилось все прохладней, и вскоре, после того, как мы въехали в облако, опять пошел мелкий дождичек, микроскопичностью капель напоминавший наш душ.
Достопримечательности острова состояли из исторических мест - пещеры, где жили первые постоянные поселенцы острова пока строили себе дом, и где в тридцатых годах двадцатого века родился некий Ральф, считающийся основателем династии, которая начала заселение Флореаны. Также мы посетили черепаший заповедник, где наш Макс сделал, наверное, пятьдесят фотографий гигантских галапагосских черепах, которые чувствуют себя здесь вполне привольно.
Рай для черепах наступил на Галапагосах сравнительно недавно - в семидесятых годах, когда был основан природный заповедник. До этого люди вместе с разными другими хищниками практически истребили популяцию этих мирных гигантов. Многочисленные пираты, некогда посещавшие эти острова, а также разные другие мореплаватели забирали черепах с собой. Как известно, эти черепахи за счет запаса жира способны обходиться без пищи в течение примерно трех месяцев, соответственно экипажи кораблей могли иметь с собой живые консервные банки в течение довольно длительного времени. Конечно, трудно себе представить, как можно убить такое безобидное и мирное животное, но времена и нравы были дикие. Черепах также истребляли завезенные на острова кошки и собаки, а также крысы, козы и другие дикие парнокопытные. Маленьких черепашек, пока они годам к шести не достигали в диаметре хотя бы пятнадцать сантиметров, съедали мелкие хищники, легко выковыривая их из еще не затвердевшего панциря, а парнокопытные животные топтали их яйца и малышей, при этом поедая зелень, которая служит для пропитания этим древним рептилиям.
Таким образом, на Флореане поголовье сухопутных черепах было полностью истреблено. Те 17 экземпляров, которые живут здесь сейчас, были завезены с других островов. Сейчас черепахи находятся под строжайшей охраной закона, на острове категорически не допускается существование диких собак и кошек и парнокопытных. Местному и в голову не придет даже потрогать черепаху, поэтому эти медлительные гиганты чувствуют себя здесь отлично. Для них устроен водопой, на бетонном «столе» всегда есть свежая зелень.
После визита к черепахам местный Макс повез нас на апельсиновую ферму, где мы насобирали апельсинов, преизрядно заляпавшись апельсиновым соком.
Я открыла детям реальность такой лесной травки, как кисленькая заячья капуста, которую они тут же начали собирать и есть, вызывая удивление у немецких девушек и откровенное непонимание у нашего гида Макса, который уверял их, что скоро мы поедем кушать нормальную еду: рыбу и курицу.
По совместительству местный Макс, наш гид и водитель грузовичка, оказался мэром острова, а также, видимо, директором Дома культуры. Его жена, повар в ресторане, где нас кормили, приготовила нам еду: суп с лангустами и курицу, а для желающих - рыбу с неизменным рисовым гарниром. Видимо, учитывая тот факт, что население Флореаны составляет 120 человек, такое совмещение разных амплуа не должно удивлять.
После обеда, состоявшего из супа из лобстеров, рыбы ваху, приготовленной на углях и гарнира
мы пошли в наш замечательный домик, где неутомимые дети затеяли игры со съемками друг друга на видео с помощью наших смартфонов, Макс занялся репетицией, а я легла спать. Концерт был назначен на семь часов вечера и должен был проходить на открытом воздухе. В полседьмого Максим и девушки пошли устанавливать инструменты и слушать акустику министадиона, полагая, что на полуимпровизированной бетонной сцене уже установлены колонки и микрофоны. Но Максима и немок, в общем-то, привыкших к местной специфике, выражающейся в крайней неорганизованности, ждал сюрприз. На месте предполагаемого концерта не было ровным счетом ничего. Ни колонок, ни микрофонов, ни даже лампочки. Там было темно и пусто, как на маленьком заброшенном стадионе в городке, где никто уже давно не занимается спортом. Публики, конечно, не было тоже, но была надежда, что чуть позже она все-таки появится. Вскоре подтянулся мэр Макс. Девушки в концертных платьях с инструментами сидели на бетонной скамеечке и чего-то ждали. Максим сидел рядом, а около Максима - другой Макс, одновременно исполняющий обязанности мэра, водителя грузовичка, директора Дома культуры, организатора музыкального события для своего острова и официанта в ресторане, который подносил нам еду. Очевидно, что за всеми этими ролями из его поля зрения выпали две других, сейчас весьма важных функции - рекламиста музыкального события и техника, обеспечивающего концерт.
Такую картину я и застала, подтянувшись к назначенным семи часам - снова, как тогда в катере слишком бодрый и доброжелательный Максим, который давно уже взял под покровительство весь женский состав нашей маленькой группы, и теперь думал, как спасать положение, слегка виноватый мэр Макс, который правда смог обеспечить лампочку на потолке бетонной коробки, призванной служить сценой, чем, и исчерпались его возможности технического директора, и две девушки-скрипачки, способные играть на уровне неплохого европейского концертного исполнителя.
Ближе к половине восьмого местный Макс вкрадчиво заметил, что сегодня, ну вот прямо сейчас проходит день рождения одного из мальчиков, по поводу чего все дети поселка, пардон, села, прямо сейчас колошматит пиняту. И с ними, естественно, их родители, которые ну никак не могут пожертвовать запланированным детским днем рождения из-за приезда в село иностранных музыкантов. Мало ли, мол, что там в мире музыки происходит - у них тут все стабильно. И посему, раз гора не идет к Магомету, не пойти ли Магомету к горе, что означает не ждать публику здесь, а, понести, так сказать, культуру прямо в массы - сыграть там, где народ уже есть, то есть на детском дне рождения. Озвучил Макс это предложение гораздо более короткими фразами Максиму, тихонечко так, на ушко - кто его знает, как европейские дамы отреагируют.
Накануне мы разговаривали с девушками, и я задала им вопрос, как они с их немецкой педантичностью могут выносить латиноамериканский стиль делать дела. Девушки очень хорошо поняли, что я имею в виду. Они ответили, что эквадорский опыт несказанно обогатил их. Что им трудно понять, как в этой стране хотя бы что-то может работать, что такой уровень организации процессов, причем нужным самим эквадорцам, казалось бы не оставляет проекту никаких шансов осуществиться, но в последний момент после многочасового ожидания, тотальной динамы и забывчивости все как-то складывается и все в результате оказываются довольны. Мы были полностью согласны с девушками, я только дополнила, что вот это умение быть довольным несмотря ни на что - это то, чему нам, европейцам, следует у них поучиться. Девушки добавили, что сохранять выдержку им помогает знание того, что весь этот замечательный опыт ограничен шестью неделями, и что уже очень скоро они полетят домой в Германию, так что можно и потерпеть и не портить себе нервы, стараясь радоваться хорошему. В общем, наши скрипачки заняли вполне мудрую позицию, и казалось, были готовы ко всему.
Максим передам им предложение Макса. Девушки не возражали, и музыканты, сопровождаемые незадачливым техническим директором, двинулись на день рождения, рассчитывая обрести публику там. Я сбегала за своими детьми, которые дома обучались английскому языку посредством образовательных мультиков, и сообщила им, что день еще не закончился - мы идем на детский день рождения. Мои дети всегда готовы к любым сюрпризам и изменению программы, особенно в такую позитивную сторону, поэтому они не заставили себя долго уговаривать, и вскоре в окружении толпы детей они уже лепетали что-то на испанском.
Местный Макс теперь уже в роли конферансье взял слово. Он поблагодарил родителей мальчика, которые предоставили музыкантам возможность выступить. День рождения проходил на большой площадке, служащей в мирное время рестораном, сейчас стулья были расставлены по краям, а вдоль стены стоял стол с большим тортом.
Первыми выступали скрипачки. Они сыграли несколько коротких классических композиций, им хлопали, хотя дети довольно быстро начали бегать взад вперед, создавая шумовой фон.
Потом вышел Максим и спел одну одну из лучших из написанных им песен «Транзитный пассажир». Было понятно, что для успешного продвижения искусства в массы программу надо упрощать. Тогда Максим сообщил, что мальчику в подарок он сыграет песню, которую поют в России на днях рождениях, и запел «Пусть бегут неуклюжи пешеходы по лужам».
Полина привычно вышла танцевать и вытащила слегка стеснявшуюся Ксюшу. К нашим девочкам присоединился и именинник.
Вскоре большая часть детей уже скакала и лихо отплясывала посреди площадки.
Максим, чтобы продлить веселье, спел пару куплетов по второму разу, потом перешел на ля-ля-ля, что подхватили и взрослые и дети. Веселье было в разгаре.
Из-за укрытия на происходящее смотрели немецкие девушки-скрипачки. Когда они переводили глаза с Максима на детей, в их глазах отражались весьма сложная гамма чувств: от недоумения ввиду возможной идеи профанации высокого искусства до восхищения действом.
Потом Максим спел веселую песенку на испанском, которую он привез с Канарских островов, состоящую из всего двух фраз, поэтому вскоре все присутствующие с удовольствием весело подпевали. После этого он снова вызвал девушек, и они исполнили очень симпатичную песенку, состоящую исключительно из слов «мяу», выпеваемых на разный манер. Здесь он подыгрывал девушкам, разбираясь с ходу в написанных от руки на семи листах нотах, поэтому сказать, что все вышло стройно, было бы некоторым преувеличением.
А после уже в заключение вечера Максим и Юлия, так звали одну из девушек, исполнили «Очи черные». Юлия смело подыграла Максиму в этой полузнакомой для нее песне. Здесь опять вслед за нашими детьми вся детская толпа пустилась в пляс, Максим поддал задора и хрипотцы, Юлия держалась отлично, реагируя на кивки Максима, в общем, все были несказанно счастливы.
Можно было воочию пронаблюдать заботу социалистически ориентированного эквадорского правительства о простых людях. С огромным трудом, месяцами согласовывая процессы на разных инстанциях, сопрягая воедино работу нескольких фондов, немецких музыкантов привезли сначала в Эквадор, а потом, добавив к немецким - русского - на остров Флореана. И здесь мальчик из простой эквадорской трудящейся семьи получил на день рождение выступление европейских музыкантов! Вот она - реализация социалистического лозунга о несении искусства в люди. Мероприятие, получи оно известность, могло бы быть отличным популистим ходом в любой кампании действующего президента!
А потом делили торт, и наши дети, которые были чем-то вроде особо почетных гостей, конечно же получили торт первыми.
Не обделили их также и коробочкой со сластями и мелкими игрушками - здесь принято на днях рождениях одаривать гостей.
Максим и девушки претендовали на рис, которым угощали гостей до нашего прихода, я же не чувствовала себя голодной, как, впрочем, и дети, поэтому я повела их домой спать.
По дороге мы заблудилась. Надо сказать, что если верить злым языкам, утверждающим, что топографический кретинизм является признаком настоящей женщины, то я таковой, безусловно, являюсь. В темноте я потерялась решительно и бесповоротно. Ситуация осложнялась тем, что я не знала, как называется дом, где мы живем - в моем запасе было только несколько историй, рассказанных нам местным Максом о тех, кто этот дом построил. Дом принадлежал выходцам из той самой первой осевшей на острове семьи, которая живя в пещере строила себе дом и в этой же пещере родила некоего Ральфа. Я думала, как бы мне поудобоваривимее сформулировать свой вопрос уже к тому времени редко встречающимся местным жителям. Первые две попытки были не очень успешны. А возможно, я просто плохо поняла данные мне указания, потерявшись уже второй раз. Уставшая Полина пыталась начать плакать, что мы, мол, потерялись в темноте и никогда не найдем свой дом. В четвертый раз пересказанная мной женщине, работавшей в ресторане, история о том, что я знала о доме, дала, наконец, результаты. В моем случае коммуникационно-языковые навыки в некоторых ситуациях способны компенсировать топографический кретинизм, добрая женщина оставила свои дела и отвела нас почти до дома. Узнав, что я имею косвенное отношение к музыкантам, она очень обрадовалась, и спросила, когда же будет выступление. Я расстроила нашу спасительницу, сказав, что концерт уже был. «Как же так»! - воскликнула она. «А я сижу и жду, когда он начнется. Концерты-то все здесь проходят»! - и она кивнула куда-то в темноту. Я не стала разбираться, где именно проходят концерты, поняв только, что нашему местному организатору Максу не удалось оповестить население о так трудно и долго подготавливаемом мероприятии.
Дети были счастливы добраться до дома и, наконец, забыться крепким снов. Через пять минут после нас пришел и Максим - пока мы блуждали, он и девушки поели риса, после чего быстро добрались до дома. На мой рассказ о возвращении домой, он рекомендовал мне во имя избежания проблем в будущем никогда не расставаться с GPS. Все заснули, а я вот ближе к часу ночи заканчиваю бытописание этого сумасшедшего дня.
От директора местного Дома культуры Максим узнал, что планируется организация поездки на один из островов под названием Флореана музыкантов, которые живут на нашем центральном острове. Так как Максим тоже позиционировался как музыкант, то он прямо спросил директора, а нельзя ли поехать и нам. После недели согласований и подтверждений в самый последний момент уже в ночь накануне поездки, эта возможность подтвердилась.
Музыканты, которых планировали везти на Флореану, оказались тремя молодыми немецкими скрипачками, которые приехали на Санта-Круз в рамках специальной программы, проводимой одним из немецких музыкальных фондов. Девушки оплатили свой билет, а жилье и питание в течение двух месяцев им предоставляла эквадорская сторона. Взамен скрипачки, студенты немецкой консерватории, давали уроки скрипки и пару раз выступили на островах. Мы были на их концерте на Санта-Крузе. Девушки играли профессионально и с задором. На следующий после концерта на Санта-Крузе искусство в лице двух скрипачек (одна из девушек ехать отказалась), а также Максима с гитарой и тремя иждивенцами представители галапагоской стороны должны были переместить на остров Флореана, где этим самым искусством предстояло осчастливить местный народ.
Оскар, русскоговорящий эквадорец и наш хороший друг, рассказывая нам про Флореану вечером накануне поездки в паузе между выступлением Макса в ресторане своей жены, запнулся, и спросил: «А что у вас считается больше, поселок или село?». Подумав, мы сказали, что больше - поселок. «Тогда на Флореане - село», - ответил Оскар. «Возьмите с собой фруктов. Там кроме апельсинов больше ничего нет», - предупредил он нас.
С момента нашего появления на Галапагосах у нас складывалось ощущение, что мы попали в правильный поток своей судьбы. Видимо, не даром мы так долго стремились сюда. Воображаемые двери открываются перед нами еще даже до того, как мы успеваем в них постучать. Открытость Максима в желании поделиться с людьми, живущими здесь, своими знаниями и умениями вызывает ответную реакцию таких масштабов, что за такой короткий промежуток времени нам даже трудно будет освоить все открывающиеся возможности. Каждый день наполнен встречами и событиями. Нас узнают на улицах, приглашают в гости с ночевками, мы тоже приглашаем всех посмотреть лодку, знакомимся с интереснейшими людьми. Складывается ощущение, что мы совершенно случайно перезнакомились с основательной части правящей и бизнес элиты местного общества.
Вот один из примеров. После самого первого концерта в ресторане нашего Оскара «Гарапата», к Максиму подошла восторженная женщина и сказала, что она играет на скрипке. Латиноамериканцы очень легко идут на контакт, с удовольствием предлагая какие-то совместные проекты, только частенько обещанное оборачивается мыльными пузырями. В тот момент, когда женщина подошла к Максиму, он только что улучил минуту поесть свою уже остывшую парияду - морепродукты, приготовленные на жаровне. Максим верный убеждению, что«люди на первом месте, а поесть я всегда успею» сразу же подскочил и вступил с дамой в оживленный диалог. Даму звали Вероника, она умела играть на скрипке и намекала на то, что можно было бы сыграть вместе. Максим, с энтузиазмом записал телефон Вероники. Через несколько дней они порепетировали вместе и на следующем выступлении в «Гарапате», Вероника действительно подыграла Максиму, чему она была несказанно рада, испытывая к Максиму благодарность за участие в выступлении.
Мужем Вероники оказался человек со странным именем Иван-Борис. Иван, так сокращенно можно было его называть, оказался самым главным боссом на острове. Он был тем, кого эквадорское правительство прислало регулировать работу всех служб на Галапагосах, фактически ему подчинялись все государственные служащие. Он держался уверенно и, познакомившись со мной в ресторане, слишком уж как-то дружески-начальственно стал задавать вопросы о путешествии. Я, не являясь поклонницей стиля общения «с наскока и в галоп», была к тому же не в курсе всей иерархической подноготной и ответила в таком же несколько прямовато-панибратском духе, давая месседж, что собеседник перескочил несколько этапов коммуникации, предполагаемых в общении незнакомых людей. Впрочем, Иван-Борис оказался человеком вполне симпатичным, к тому же хорошим приятелем нашего добрейшего Оскара, который тут же насел на него с жалобами на какие-то несправедливости в отношении кого-то, лишив Ивана возможности продолжить общение со мной на интересующую его тему круизинга.
Поездка на остров Флореана предполагалась в субботу. Пятница была напичкана событиями, которые, казалась, взорвут оболочку дня. В ночь с четверга на пятницу мы ночевали в гостях у интернациональной пары - Ани и Ричарда. Анна, молодая, интересная интеллигентная женщина с блестящим московско-лондонским образованием, а Ричард - один из самых признанных операторов в мире, снимающий природу в частности для БиБиСИ. Ребята арендовали, наверное, самый шикарный дом острова, который был столь огромен, что Максим почувствовал даже некоторую чрезмерность пространства. После фантастического ужина с индийским уклоном, состоявшим из такого количества блюд, что дажепопробовать их все удавалось с трудом, мы полночи сидели у камина. Ричард пил вино, мы - чай, пели русские песни и разговаривали об истории, природе Галапагосов, мистических опытах и русском искусстве, которое являлось темой второй магистратуры Анны. Но об этом, надеюсь, удастся рассказать отдельным постом. После визита мы гуляли в горах, потом дети и я ходили на многочисленные курсы, потом мы слушали скрипичный концерт, потом концерт Максима с ужином в ресторане, в результате домой мы добрались ближе к двенадцати часам. Дети были на удивление бодры, а я, стращая их ранним утренним подъемом еще в темноте - наша моторная лодка выходила на Флореану в семь утра, с трудом загнала детей в кровать. Мы до двух ночи собирались, пакуя в частности, костюмы и грузы для снорклинга, а также съемочное оборудование.
В субботу с утра погода была самая что ни на есть питерско-августовская. Моросил мелкий дождичек, как будто сверху кто-то тряс сито, дул прохладный ветер. С трудом извлеченные в половине шестого из своей кровати дети ныли и жаловались на холод. Я сразу вспомнила осенние подъемы в школу и мрачный завтрак под звуки пионерской зорьки. Хотя в данном случае, в отличие от моих вставаний в школу, у детей впереди маячил незнакомый остров, поэтому они быстро оделись, поели и вместе со всеми рюкзаками, вмещавшими и сноркелинговое оборудование для нас четверых и оборудование для съемо , погрузились в лодочку.
Мы бы не были в Эквадоре, если бы нам не пришлось просидеть часок под моросящим дождичком в ожидании нашего катера.
Появившись, с двумя моторами по двести лошадиных сил каждый он обещал нам быструю поездку. Прогон намечался быть не простой: нам предстояло проломиться против встречной двухметровой волны, и я уже читала, что мало кому удается пережить такие поездки без потрясений. Я гадала, что одержит верх: наша адаптированность к качке, как яхтсменов, или наша всегдашняя склонность к укачиванию. Мы надеялись, что все-таки первое, так как яхтенная стоянка на Санта-Крузе не давала нам потерять адаптацию, приобретенную в переходе: большую часть времени яхту качало, как будто мы были на маршруте - от головной боли и легкого подташнивания мне удавалось избавиться только на берегу.
Катер начало качать сразу же. Мы залезали на волну и резко падали вниз, так что, казалось, можно было почувствовать все внутренности, находящиеся пару секунд в свободном падении. Приземлившись, точнее, приволнившись, катер бился о воду с тем, чтобы тут же снова запрыгнуть на волну. Это было мучительно. Слава богу, катер был пустой, кроме нас и двух девушек ехал единственный пассажир, выглядевший, как вполне бывалый, поэтому мы смогли лечь на диванчики и преклонить наши бедные головы со сходящим с ума вестибулярным аппаратом.
Дети держались минут двадцать, после чего Полина заскулила. Как женщина и как мать я не могла позволить себе подскуливать Полине, хотя мне очень хотелось. По слишком доброму лицу Макса, уверенно светящемуся бодростью и поддержкой, я поняла, что ему тоже не сладко. Бледные дети лежали, через какое-то время горизонтальное положение приняла и я. В какой-то момент мучительно захотелось в туалет. Была весьма прохладно, поэтому я была не одинока - слабым голоском Ксения сообщила, что хочет писать. Макс впереди, Ксения за ним, я - замыкающей - бодрой цепочкой, пробираясь между стоящими посреди салона сумками, подпрыгивая в такт бешеной скачке катера, мы поползли к туалету. К счастью, наш пассажир, знакомый капитана, сообразил, в чем дело, и крикнул капитану, чтобы он замедлился. Извиняюсь за подробности, но даже в замедленном режиме на горшке было почти не удержатся. А операция с застегиванием штанов вообще производилась на гране эквилибристских возможностей человека, не выступающего в цирке.
«Приятным» дополнением к нашим скачкам была льющаяся в вентиляционные отверстия прямо над головами пассажиров вода. Здесь не повезло девушкам - мы слегка завернули влево, и на них стало довольно сильно капать. Судя по виду наших скрипачек, они были не в состоянии сдвинуться в сторонку. Максим освободил на полу пространство для одной из них, которая находилась как раз под потоком, и постелил матрасики. Девушка переползла на пол.
Уже давно я держала в руках пакеты, которые приготовила на случай, если детей начнет тошнить. Первой начала Ксения, она честно попросила пакет, дождалась момента, когда он окажется перед ней, и аккуратненько облегчила желудок. Вскоре примерно в том же режиме за ней последовала и Полина. После этого дети заснули, причем, обещанные час сорок пять «удовольствия» подходили к концу - в дымке уже был виден остров Флореана.
Как только мы оказались под прикрытием острова, качка окончилась, дети взбодрились и повскакивали со своих мест. Когда мы, наконец, выбрались из катера, ставшего на почти два часа орудием пыток, прямо на причале мы обнаружили залежи котиков. Они были разных цветов и размеров, детеныш трогательно сосал мать, на представителей вида человек разумный они не обращали никакого внимания. В воде плавала морская черепаха, на камнях сидели игуаны, в общем, как хотелось крикнуть, набрав в легкие воздух, здравствуй дикая природа в галапагосском исполнении.
Сеньор, встречавший нас на грузовичке, назвался Максом - впору было вставать между двумя Максами и загадывать желание. Сначала нас повезли в гостиницу, где нам предстояло ночевать.
Так как ни мы, ни девушки ничего не знали о деталях пребывания на острове, то мы были готовы к любым сюрпризам. Но дом, куда нас поселили, выделив комнату нам и комнату скрипачкам Майке и Юлии, оказался безупречен. Огромная гостиная, чистые полы, белоснежное белье - все-таки мы были гостями по государственной линии, и государство не ударило лицом в грязь. Ну конечно, мы были в деревне, да еще и эквадорской, поэтому издержки имели место быть. Вода была только холодная, да и то, как говорили наши украинские друзья, «трусила» такими микроскопическими каплями, что просто даже намокнуть было весьма непросто. Но это были такие мелочи, что мы не стали обращать на них внимания - вокруг было столько всего интересного.
После вполне европейского завтрака, где дети с превеликим удовольствием восстанавливали то, чего лишила их качка, нас повезли осматривать местные достопримечательности. Транспортом служил все тот же грузовичок с деревянным кузовом, покрытым слоем глины, куда наш водитель Макс любезно поставил две небольших парковых деревянных скамейки.
Ехали мы в гору, поэтому становилось все прохладней, и вскоре, после того, как мы въехали в облако, опять пошел мелкий дождичек, микроскопичностью капель напоминавший наш душ.
Достопримечательности острова состояли из исторических мест - пещеры, где жили первые постоянные поселенцы острова пока строили себе дом, и где в тридцатых годах двадцатого века родился некий Ральф, считающийся основателем династии, которая начала заселение Флореаны. Также мы посетили черепаший заповедник, где наш Макс сделал, наверное, пятьдесят фотографий гигантских галапагосских черепах, которые чувствуют себя здесь вполне привольно.
Рай для черепах наступил на Галапагосах сравнительно недавно - в семидесятых годах, когда был основан природный заповедник. До этого люди вместе с разными другими хищниками практически истребили популяцию этих мирных гигантов. Многочисленные пираты, некогда посещавшие эти острова, а также разные другие мореплаватели забирали черепах с собой. Как известно, эти черепахи за счет запаса жира способны обходиться без пищи в течение примерно трех месяцев, соответственно экипажи кораблей могли иметь с собой живые консервные банки в течение довольно длительного времени. Конечно, трудно себе представить, как можно убить такое безобидное и мирное животное, но времена и нравы были дикие. Черепах также истребляли завезенные на острова кошки и собаки, а также крысы, козы и другие дикие парнокопытные. Маленьких черепашек, пока они годам к шести не достигали в диаметре хотя бы пятнадцать сантиметров, съедали мелкие хищники, легко выковыривая их из еще не затвердевшего панциря, а парнокопытные животные топтали их яйца и малышей, при этом поедая зелень, которая служит для пропитания этим древним рептилиям.
Таким образом, на Флореане поголовье сухопутных черепах было полностью истреблено. Те 17 экземпляров, которые живут здесь сейчас, были завезены с других островов. Сейчас черепахи находятся под строжайшей охраной закона, на острове категорически не допускается существование диких собак и кошек и парнокопытных. Местному и в голову не придет даже потрогать черепаху, поэтому эти медлительные гиганты чувствуют себя здесь отлично. Для них устроен водопой, на бетонном «столе» всегда есть свежая зелень.
После визита к черепахам местный Макс повез нас на апельсиновую ферму, где мы насобирали апельсинов, преизрядно заляпавшись апельсиновым соком.
Я открыла детям реальность такой лесной травки, как кисленькая заячья капуста, которую они тут же начали собирать и есть, вызывая удивление у немецких девушек и откровенное непонимание у нашего гида Макса, который уверял их, что скоро мы поедем кушать нормальную еду: рыбу и курицу.
По совместительству местный Макс, наш гид и водитель грузовичка, оказался мэром острова, а также, видимо, директором Дома культуры. Его жена, повар в ресторане, где нас кормили, приготовила нам еду: суп с лангустами и курицу, а для желающих - рыбу с неизменным рисовым гарниром. Видимо, учитывая тот факт, что население Флореаны составляет 120 человек, такое совмещение разных амплуа не должно удивлять.
После обеда, состоявшего из супа из лобстеров, рыбы ваху, приготовленной на углях и гарнира
мы пошли в наш замечательный домик, где неутомимые дети затеяли игры со съемками друг друга на видео с помощью наших смартфонов, Макс занялся репетицией, а я легла спать. Концерт был назначен на семь часов вечера и должен был проходить на открытом воздухе. В полседьмого Максим и девушки пошли устанавливать инструменты и слушать акустику министадиона, полагая, что на полуимпровизированной бетонной сцене уже установлены колонки и микрофоны. Но Максима и немок, в общем-то, привыкших к местной специфике, выражающейся в крайней неорганизованности, ждал сюрприз. На месте предполагаемого концерта не было ровным счетом ничего. Ни колонок, ни микрофонов, ни даже лампочки. Там было темно и пусто, как на маленьком заброшенном стадионе в городке, где никто уже давно не занимается спортом. Публики, конечно, не было тоже, но была надежда, что чуть позже она все-таки появится. Вскоре подтянулся мэр Макс. Девушки в концертных платьях с инструментами сидели на бетонной скамеечке и чего-то ждали. Максим сидел рядом, а около Максима - другой Макс, одновременно исполняющий обязанности мэра, водителя грузовичка, директора Дома культуры, организатора музыкального события для своего острова и официанта в ресторане, который подносил нам еду. Очевидно, что за всеми этими ролями из его поля зрения выпали две других, сейчас весьма важных функции - рекламиста музыкального события и техника, обеспечивающего концерт.
Такую картину я и застала, подтянувшись к назначенным семи часам - снова, как тогда в катере слишком бодрый и доброжелательный Максим, который давно уже взял под покровительство весь женский состав нашей маленькой группы, и теперь думал, как спасать положение, слегка виноватый мэр Макс, который правда смог обеспечить лампочку на потолке бетонной коробки, призванной служить сценой, чем, и исчерпались его возможности технического директора, и две девушки-скрипачки, способные играть на уровне неплохого европейского концертного исполнителя.
Ближе к половине восьмого местный Макс вкрадчиво заметил, что сегодня, ну вот прямо сейчас проходит день рождения одного из мальчиков, по поводу чего все дети поселка, пардон, села, прямо сейчас колошматит пиняту. И с ними, естественно, их родители, которые ну никак не могут пожертвовать запланированным детским днем рождения из-за приезда в село иностранных музыкантов. Мало ли, мол, что там в мире музыки происходит - у них тут все стабильно. И посему, раз гора не идет к Магомету, не пойти ли Магомету к горе, что означает не ждать публику здесь, а, понести, так сказать, культуру прямо в массы - сыграть там, где народ уже есть, то есть на детском дне рождения. Озвучил Макс это предложение гораздо более короткими фразами Максиму, тихонечко так, на ушко - кто его знает, как европейские дамы отреагируют.
Накануне мы разговаривали с девушками, и я задала им вопрос, как они с их немецкой педантичностью могут выносить латиноамериканский стиль делать дела. Девушки очень хорошо поняли, что я имею в виду. Они ответили, что эквадорский опыт несказанно обогатил их. Что им трудно понять, как в этой стране хотя бы что-то может работать, что такой уровень организации процессов, причем нужным самим эквадорцам, казалось бы не оставляет проекту никаких шансов осуществиться, но в последний момент после многочасового ожидания, тотальной динамы и забывчивости все как-то складывается и все в результате оказываются довольны. Мы были полностью согласны с девушками, я только дополнила, что вот это умение быть довольным несмотря ни на что - это то, чему нам, европейцам, следует у них поучиться. Девушки добавили, что сохранять выдержку им помогает знание того, что весь этот замечательный опыт ограничен шестью неделями, и что уже очень скоро они полетят домой в Германию, так что можно и потерпеть и не портить себе нервы, стараясь радоваться хорошему. В общем, наши скрипачки заняли вполне мудрую позицию, и казалось, были готовы ко всему.
Максим передам им предложение Макса. Девушки не возражали, и музыканты, сопровождаемые незадачливым техническим директором, двинулись на день рождения, рассчитывая обрести публику там. Я сбегала за своими детьми, которые дома обучались английскому языку посредством образовательных мультиков, и сообщила им, что день еще не закончился - мы идем на детский день рождения. Мои дети всегда готовы к любым сюрпризам и изменению программы, особенно в такую позитивную сторону, поэтому они не заставили себя долго уговаривать, и вскоре в окружении толпы детей они уже лепетали что-то на испанском.
Местный Макс теперь уже в роли конферансье взял слово. Он поблагодарил родителей мальчика, которые предоставили музыкантам возможность выступить. День рождения проходил на большой площадке, служащей в мирное время рестораном, сейчас стулья были расставлены по краям, а вдоль стены стоял стол с большим тортом.
Первыми выступали скрипачки. Они сыграли несколько коротких классических композиций, им хлопали, хотя дети довольно быстро начали бегать взад вперед, создавая шумовой фон.
Потом вышел Максим и спел одну одну из лучших из написанных им песен «Транзитный пассажир». Было понятно, что для успешного продвижения искусства в массы программу надо упрощать. Тогда Максим сообщил, что мальчику в подарок он сыграет песню, которую поют в России на днях рождениях, и запел «Пусть бегут неуклюжи пешеходы по лужам».
Полина привычно вышла танцевать и вытащила слегка стеснявшуюся Ксюшу. К нашим девочкам присоединился и именинник.
Вскоре большая часть детей уже скакала и лихо отплясывала посреди площадки.
Максим, чтобы продлить веселье, спел пару куплетов по второму разу, потом перешел на ля-ля-ля, что подхватили и взрослые и дети. Веселье было в разгаре.
Из-за укрытия на происходящее смотрели немецкие девушки-скрипачки. Когда они переводили глаза с Максима на детей, в их глазах отражались весьма сложная гамма чувств: от недоумения ввиду возможной идеи профанации высокого искусства до восхищения действом.
Потом Максим спел веселую песенку на испанском, которую он привез с Канарских островов, состоящую из всего двух фраз, поэтому вскоре все присутствующие с удовольствием весело подпевали. После этого он снова вызвал девушек, и они исполнили очень симпатичную песенку, состоящую исключительно из слов «мяу», выпеваемых на разный манер. Здесь он подыгрывал девушкам, разбираясь с ходу в написанных от руки на семи листах нотах, поэтому сказать, что все вышло стройно, было бы некоторым преувеличением.
А после уже в заключение вечера Максим и Юлия, так звали одну из девушек, исполнили «Очи черные». Юлия смело подыграла Максиму в этой полузнакомой для нее песне. Здесь опять вслед за нашими детьми вся детская толпа пустилась в пляс, Максим поддал задора и хрипотцы, Юлия держалась отлично, реагируя на кивки Максима, в общем, все были несказанно счастливы.
Можно было воочию пронаблюдать заботу социалистически ориентированного эквадорского правительства о простых людях. С огромным трудом, месяцами согласовывая процессы на разных инстанциях, сопрягая воедино работу нескольких фондов, немецких музыкантов привезли сначала в Эквадор, а потом, добавив к немецким - русского - на остров Флореана. И здесь мальчик из простой эквадорской трудящейся семьи получил на день рождение выступление европейских музыкантов! Вот она - реализация социалистического лозунга о несении искусства в люди. Мероприятие, получи оно известность, могло бы быть отличным популистим ходом в любой кампании действующего президента!
А потом делили торт, и наши дети, которые были чем-то вроде особо почетных гостей, конечно же получили торт первыми.
Не обделили их также и коробочкой со сластями и мелкими игрушками - здесь принято на днях рождениях одаривать гостей.
Максим и девушки претендовали на рис, которым угощали гостей до нашего прихода, я же не чувствовала себя голодной, как, впрочем, и дети, поэтому я повела их домой спать.
По дороге мы заблудилась. Надо сказать, что если верить злым языкам, утверждающим, что топографический кретинизм является признаком настоящей женщины, то я таковой, безусловно, являюсь. В темноте я потерялась решительно и бесповоротно. Ситуация осложнялась тем, что я не знала, как называется дом, где мы живем - в моем запасе было только несколько историй, рассказанных нам местным Максом о тех, кто этот дом построил. Дом принадлежал выходцам из той самой первой осевшей на острове семьи, которая живя в пещере строила себе дом и в этой же пещере родила некоего Ральфа. Я думала, как бы мне поудобоваривимее сформулировать свой вопрос уже к тому времени редко встречающимся местным жителям. Первые две попытки были не очень успешны. А возможно, я просто плохо поняла данные мне указания, потерявшись уже второй раз. Уставшая Полина пыталась начать плакать, что мы, мол, потерялись в темноте и никогда не найдем свой дом. В четвертый раз пересказанная мной женщине, работавшей в ресторане, история о том, что я знала о доме, дала, наконец, результаты. В моем случае коммуникационно-языковые навыки в некоторых ситуациях способны компенсировать топографический кретинизм, добрая женщина оставила свои дела и отвела нас почти до дома. Узнав, что я имею косвенное отношение к музыкантам, она очень обрадовалась, и спросила, когда же будет выступление. Я расстроила нашу спасительницу, сказав, что концерт уже был. «Как же так»! - воскликнула она. «А я сижу и жду, когда он начнется. Концерты-то все здесь проходят»! - и она кивнула куда-то в темноту. Я не стала разбираться, где именно проходят концерты, поняв только, что нашему местному организатору Максу не удалось оповестить население о так трудно и долго подготавливаемом мероприятии.
Дети были счастливы добраться до дома и, наконец, забыться крепким снов. Через пять минут после нас пришел и Максим - пока мы блуждали, он и девушки поели риса, после чего быстро добрались до дома. На мой рассказ о возвращении домой, он рекомендовал мне во имя избежания проблем в будущем никогда не расставаться с GPS. Все заснули, а я вот ближе к часу ночи заканчиваю бытописание этого сумасшедшего дня.