А поговорить?
Вышла в марину, чтобы качественно позвонить по скайпу. На яхте дети одни - мультики смотрят, обед не готов, стандартный беспорядок, по компьютерным делам куча долгов - в общем, все как обычно - надо быстренько звонок сделать в Панаму, пока рабочий день не кончился, и бегом обратно. А быстренько - это у нас не просто, так как рядом стоит несколько американских лодок. И до чего же общительный народ на них живет... По моему, они даже не ждут стандартного приветсвия How are you? для того, чтобы рассказать, как у них дела. Милейшие люди, в общем-то, да и поболтать было бы интересно, но вот только статус у нас немного разный. Нету у них двух маленьких детей, лодки у которой отвалился бушприт, амбиций выступать по радио и телевиденью и желания организовывать концерты. Зато есть свободное время, которое можно неспешно провести вечером в баре, а днем - на палубе с книжкой.
Вышла я в марину, а там наш сосед с красивой серийной яхты, где все правильно, веревочка к веревочке и даже на канистры чехлы пошиты. И пытаюсь я глянуть, загрузился ли скайп, а милейший наш сосед Франк, который давно уже пытался меня поймать на бегу чтобы познакомится и выразить свое восхищение по поводу детей и свое почтение к России, разговаривает со мной и рассказывает о своих привычках, о своей жизни, о том, что он только что купил свою лодку во Флориде, и о том, какую именно связь он использует во время переходов... Ну я, конечно, киваю, проявляю технику активного слушания, вопросы задаю, но на экран компьютера все-таки кошусь слегка, не заметить это трудно. Франк, думаю, замечает, но жажда общения сильнее, хотя говорить он начинает быстрее.
И помимо всего прочего сообщил мне Франк, что учил русский язык, когда был студентом и очень он наш язык любит. Только, к сожалению, не помнит ничего из того, что учил, пытался, мол, с русскими общаться, они ничего не поняли.
"Здравствуйте"-, - произносит Франк. "Да, действительно, слово опознать трудно", - думаю себе я, но Франка поддерживаю всячески, говорю, что отлично у него получается. А учил, оказыается, Франк русский язык для того, чтобы иметь возможность читать русские научные статьи. "Было дело в конце шестидесятых", - поясняет он, "тогда существовало две мощных научных школы - американская и русская. Вот я и хотел читать русские научные статьи в оригинале. Преподавателя помню своего русского", - тут на лице Франка появляется мечтательная улыбка - "очень хороший человек был".
Вот ведь как оно было в конце шестидесятых-то, оказывается...
Позвонила я, вернулась обратно, борщ сварганила, и тут приехала Кэм. Другая соседка с американского катамарана. У нее трое детей на лодке, большие уже, правда - две девочки близняшки по 12 лет и парень двадцати лет.
Я детям только борщ успела налить. Про Кэм - это из серии "я к соседке на пять минут, бульон помешивай каждые полчаса". Кэм рассказывает о своей жизни обычно основательно и в подробностях. в этот раз она решили открыть мне подробности их финансовых обстоятельств, походя расспросив о и моих. И помимо всего прочего сообщила, что как только семь месяцев назад они купили свой катамаран, продав дом в Америке и отложив с него деньги на путешествие из Америки в Новую Зеландию, откуда родом ее муж, их в Белизе ударила молния. После этого происшествия на катамаране стала постепенно умирать все электроника, итогом чего стал счет на 20 000 долларов - покупка новой электроники. Менять пришлось все - вплоть до ви эйч эф радио. Потом Кэм рассказала про детские болезни, и когда она уехала, я обнаружила, что уже половина седьмого вечера, а обед у нас еще не закончился.
Так и живем.
Вышла я в марину, а там наш сосед с красивой серийной яхты, где все правильно, веревочка к веревочке и даже на канистры чехлы пошиты. И пытаюсь я глянуть, загрузился ли скайп, а милейший наш сосед Франк, который давно уже пытался меня поймать на бегу чтобы познакомится и выразить свое восхищение по поводу детей и свое почтение к России, разговаривает со мной и рассказывает о своих привычках, о своей жизни, о том, что он только что купил свою лодку во Флориде, и о том, какую именно связь он использует во время переходов... Ну я, конечно, киваю, проявляю технику активного слушания, вопросы задаю, но на экран компьютера все-таки кошусь слегка, не заметить это трудно. Франк, думаю, замечает, но жажда общения сильнее, хотя говорить он начинает быстрее.
И помимо всего прочего сообщил мне Франк, что учил русский язык, когда был студентом и очень он наш язык любит. Только, к сожалению, не помнит ничего из того, что учил, пытался, мол, с русскими общаться, они ничего не поняли.
"Здравствуйте"-, - произносит Франк. "Да, действительно, слово опознать трудно", - думаю себе я, но Франка поддерживаю всячески, говорю, что отлично у него получается. А учил, оказыается, Франк русский язык для того, чтобы иметь возможность читать русские научные статьи. "Было дело в конце шестидесятых", - поясняет он, "тогда существовало две мощных научных школы - американская и русская. Вот я и хотел читать русские научные статьи в оригинале. Преподавателя помню своего русского", - тут на лице Франка появляется мечтательная улыбка - "очень хороший человек был".
Вот ведь как оно было в конце шестидесятых-то, оказывается...
Позвонила я, вернулась обратно, борщ сварганила, и тут приехала Кэм. Другая соседка с американского катамарана. У нее трое детей на лодке, большие уже, правда - две девочки близняшки по 12 лет и парень двадцати лет.
Я детям только борщ успела налить. Про Кэм - это из серии "я к соседке на пять минут, бульон помешивай каждые полчаса". Кэм рассказывает о своей жизни обычно основательно и в подробностях. в этот раз она решили открыть мне подробности их финансовых обстоятельств, походя расспросив о и моих. И помимо всего прочего сообщила, что как только семь месяцев назад они купили свой катамаран, продав дом в Америке и отложив с него деньги на путешествие из Америки в Новую Зеландию, откуда родом ее муж, их в Белизе ударила молния. После этого происшествия на катамаране стала постепенно умирать все электроника, итогом чего стал счет на 20 000 долларов - покупка новой электроники. Менять пришлось все - вплоть до ви эйч эф радио. Потом Кэм рассказала про детские болезни, и когда она уехала, я обнаружила, что уже половина седьмого вечера, а обед у нас еще не закончился.
Так и живем.