Акула - 1
Друзья, приглашаю вас ознакомиться с моим давним рассказом, который я решил включить в сборник «Хурма». Произведение будет представлено в этом и следующем постах.
Саша Кругосветов
Акула
Это случилось в те стародавние времена, когда я был еще совсем молодым, а у моей советской родины почти не наблюдались признаки будущего распада.
Я все-таки нашел ее, ту, которую столь упорно искал.
Голубые джинсы в обтяжку и яркая блузка с расстегнутыми верхними пуговицами вызывающе подчеркивали ее формы. Забранные наверх и стянутые узлом светлые волосы открывали чистые линии лба и овал бледного лица. По меркам отдыхающих - местная секс-бомба, на нее обращали внимание, называя за глаза Акулой.
Многие шли на танцы, специально чтобы поглазеть именно на нее.
Акула - на сверхвысоких платформах. Обувь неудобная, танцевать на платформах трудно, пусть так, но у пресловутой секс-бомбы было отменное чувство ритма, и двигалась она - просто загляденье! Использовала несколько приемов, усвоенных, видимо, на танцевальных курсах или полупрофессиональных занятиях. В то время мы все танцевали абы как, а она казалась танцующей; но главное - как умело демонстрировала свою привлекательность!
Пара средних лет оказалась на площадке недалеко от Акулы. Под любую музыку у них получалась странная смесь русской плясовой и падепатинера, бального танца, имитирующего движения конькобежцев. Оба - массивные, с каменными непроницаемыми лицами, он - со складкой над поясом, она - без талии, прямо от могучих плеч начиналась тяжелая грудь, плавно переходящая в неожиданно стройные и быстрые ножки.
Партнер старательно отводил взгляд от героини танцпола.
- Вожделеешь? - спрашивала его дама, широко разводя руки и постукивая каблучками.
- Да нет, она не в моем вкусе! Тощая кривляка, и чего ею все восхищаются? - партнер в ответ притоптывал расползающимися ботинками, лихорадочно облизывал пересохшие губы и резко пунцовел, пытаясь хоть как-то сохранить лицо благопристойного мужа, скрывающего свои явно несанкционированные порывы.
Девушка была из одесской команды круизного теплохода. Чем она там на своей работе занималась, не знаю, но команда ее опекала. Акула всегда появлялась в окружении четырех крепких парней недоброго вида. Они, эти парни, старательно повторяли ее па и преданно смотрели в глаза. С двумя из них она по очереди танцевала в обнимку, они же сопровождали ее при выходах в город. Обычно в перерывах между танцами Акула спускалась вниз в сопровождении одного из этих двоих, тоже поочередно. «Пошла приласкать», говорили завсегдатаи танцпола, злые языки, - они просто завидовали парням из Одессы.
Девушка любила танцевать, и казалась вполне счастливой, если бы... Временами словно тень пробежит по лицу - глаза станут пустыми, отсутствующими... Но вот уже вновь смеется, глаза играют и дразнят, полные губы открывают в улыбке белоснежные зубы.
Мне же, свидетелю этих ее неожиданных трансформаций, становилось почему-то не по себе - словно дверью ошибся и ненароком в чужую комнату заскочил. Да нет - просто голова, наверное, закружилась, и необъяснимая дурнота подступила... к чему бы это?
Вспоминалось мое собственное безоблачное семейное счастье, а потом - его мгновенное и необъяснимое крушение. Каким словом, каким неосторожным движением разбил я хрупкую чашку? А ведь это случилось совсем недавно, три месяца назад. Неужели она ревновала меня к своей заумной подруге? Какая глупость, знала ведь, что я никого, кроме нее, не замечал... А может, и действительно чего-то мне не хватало в ней… мне не хватало, а она чувствовала… И поэтому ее огорчали и даже мучили долгие разговоры за чаем «о высоком и непонятном» с ее образованной приятельницей? Где отыскать ответы на мои вопросы? Сердце колотилось, рвалось к свету, а потом еще долго сжималось и покалывало.
Меня искренне удивляло, почему пассажиры корабля называли ее Акулой. Может, потому что считали лидером и кумиром одесской стаи? Или совсем по другой причине? Что-то нездешнее сквозило временами в ее лице - во внезапно потускневшем взгляде, в запавшем рте с безвольными, словно чужими, губами, - отдаленно напоминавшее безучастную и бесконечно одинокую хищницу морских глубин. Одинокую? - может, и верно, а хищницу - вряд ли. Да и какую такую рыбку может она ловить на этом жалком танцполе в сопровождении своего провинциального эскорта?
Ну, Акула так Акула, мне-то какая разница? Заметная персона, о ней много говорили, но за время путешествия никто из отдыхающих так и не рискнул приблизиться к девушке с ее грозным и бдительным сопровождением.
Однажды, я зашел в столовую перед самым ее закрытием. Людей было немного. Увидел «Акулу», редкий случай - она оказалась одна, без привычной охраны. Одета во все серое - светло-серые джинсы, темно-серая рубашка. Я подсел к ее столику, поздоровался, о чем-то спросил.
Глаза девушки на мгновение блеснули и вновь стали безучастными, будто она была уже не здесь, а где-то далеко-далеко, и мои слова доносились до нее словно невнятный шелест ветра. Но она еще отвечала мне. Очень тихо, словно не надеясь быть услышанной.
В этот момент появился один из ее спутников, молча стал рядом и выразительно посмотрел на меня. У входа в столовую нарисовались еще три знакомые фигуры.
Я, тем не менее, готов был продолжить беседу.
- Мне говорили о вас… Не понимаю, зачем вам это все надо? Я ведь типичная плохая девчонка, - негромко произнесла она, с привычной готовностью поднялась из-за стола и, не прощаясь, удалилась в сопровождении эскорта. Шла, как обычно - пружинисто, высоко подняв голову, выпрямив стройную спину. Каблучки задорно цокали по кафельному полу; казалось, была какая-то обреченность в этой напоказ заученной походке, в этой гордо поднятой голове…
«Мне говорили о вас… зачем вам это все надо?» - что за бред! Происходящее не укладывалось в голове. Что это, сон или реальность?
Саша Кругосветов
Акула
Это случилось в те стародавние времена, когда я был еще совсем молодым, а у моей советской родины почти не наблюдались признаки будущего распада.
Я все-таки нашел ее, ту, которую столь упорно искал.
Голубые джинсы в обтяжку и яркая блузка с расстегнутыми верхними пуговицами вызывающе подчеркивали ее формы. Забранные наверх и стянутые узлом светлые волосы открывали чистые линии лба и овал бледного лица. По меркам отдыхающих - местная секс-бомба, на нее обращали внимание, называя за глаза Акулой.
Многие шли на танцы, специально чтобы поглазеть именно на нее.
Акула - на сверхвысоких платформах. Обувь неудобная, танцевать на платформах трудно, пусть так, но у пресловутой секс-бомбы было отменное чувство ритма, и двигалась она - просто загляденье! Использовала несколько приемов, усвоенных, видимо, на танцевальных курсах или полупрофессиональных занятиях. В то время мы все танцевали абы как, а она казалась танцующей; но главное - как умело демонстрировала свою привлекательность!
Пара средних лет оказалась на площадке недалеко от Акулы. Под любую музыку у них получалась странная смесь русской плясовой и падепатинера, бального танца, имитирующего движения конькобежцев. Оба - массивные, с каменными непроницаемыми лицами, он - со складкой над поясом, она - без талии, прямо от могучих плеч начиналась тяжелая грудь, плавно переходящая в неожиданно стройные и быстрые ножки.
Партнер старательно отводил взгляд от героини танцпола.
- Вожделеешь? - спрашивала его дама, широко разводя руки и постукивая каблучками.
- Да нет, она не в моем вкусе! Тощая кривляка, и чего ею все восхищаются? - партнер в ответ притоптывал расползающимися ботинками, лихорадочно облизывал пересохшие губы и резко пунцовел, пытаясь хоть как-то сохранить лицо благопристойного мужа, скрывающего свои явно несанкционированные порывы.
Девушка была из одесской команды круизного теплохода. Чем она там на своей работе занималась, не знаю, но команда ее опекала. Акула всегда появлялась в окружении четырех крепких парней недоброго вида. Они, эти парни, старательно повторяли ее па и преданно смотрели в глаза. С двумя из них она по очереди танцевала в обнимку, они же сопровождали ее при выходах в город. Обычно в перерывах между танцами Акула спускалась вниз в сопровождении одного из этих двоих, тоже поочередно. «Пошла приласкать», говорили завсегдатаи танцпола, злые языки, - они просто завидовали парням из Одессы.
Девушка любила танцевать, и казалась вполне счастливой, если бы... Временами словно тень пробежит по лицу - глаза станут пустыми, отсутствующими... Но вот уже вновь смеется, глаза играют и дразнят, полные губы открывают в улыбке белоснежные зубы.
Мне же, свидетелю этих ее неожиданных трансформаций, становилось почему-то не по себе - словно дверью ошибся и ненароком в чужую комнату заскочил. Да нет - просто голова, наверное, закружилась, и необъяснимая дурнота подступила... к чему бы это?
Вспоминалось мое собственное безоблачное семейное счастье, а потом - его мгновенное и необъяснимое крушение. Каким словом, каким неосторожным движением разбил я хрупкую чашку? А ведь это случилось совсем недавно, три месяца назад. Неужели она ревновала меня к своей заумной подруге? Какая глупость, знала ведь, что я никого, кроме нее, не замечал... А может, и действительно чего-то мне не хватало в ней… мне не хватало, а она чувствовала… И поэтому ее огорчали и даже мучили долгие разговоры за чаем «о высоком и непонятном» с ее образованной приятельницей? Где отыскать ответы на мои вопросы? Сердце колотилось, рвалось к свету, а потом еще долго сжималось и покалывало.
Меня искренне удивляло, почему пассажиры корабля называли ее Акулой. Может, потому что считали лидером и кумиром одесской стаи? Или совсем по другой причине? Что-то нездешнее сквозило временами в ее лице - во внезапно потускневшем взгляде, в запавшем рте с безвольными, словно чужими, губами, - отдаленно напоминавшее безучастную и бесконечно одинокую хищницу морских глубин. Одинокую? - может, и верно, а хищницу - вряд ли. Да и какую такую рыбку может она ловить на этом жалком танцполе в сопровождении своего провинциального эскорта?
Ну, Акула так Акула, мне-то какая разница? Заметная персона, о ней много говорили, но за время путешествия никто из отдыхающих так и не рискнул приблизиться к девушке с ее грозным и бдительным сопровождением.
Однажды, я зашел в столовую перед самым ее закрытием. Людей было немного. Увидел «Акулу», редкий случай - она оказалась одна, без привычной охраны. Одета во все серое - светло-серые джинсы, темно-серая рубашка. Я подсел к ее столику, поздоровался, о чем-то спросил.
Глаза девушки на мгновение блеснули и вновь стали безучастными, будто она была уже не здесь, а где-то далеко-далеко, и мои слова доносились до нее словно невнятный шелест ветра. Но она еще отвечала мне. Очень тихо, словно не надеясь быть услышанной.
В этот момент появился один из ее спутников, молча стал рядом и выразительно посмотрел на меня. У входа в столовую нарисовались еще три знакомые фигуры.
Я, тем не менее, готов был продолжить беседу.
- Мне говорили о вас… Не понимаю, зачем вам это все надо? Я ведь типичная плохая девчонка, - негромко произнесла она, с привычной готовностью поднялась из-за стола и, не прощаясь, удалилась в сопровождении эскорта. Шла, как обычно - пружинисто, высоко подняв голову, выпрямив стройную спину. Каблучки задорно цокали по кафельному полу; казалось, была какая-то обреченность в этой напоказ заученной походке, в этой гордо поднятой голове…
«Мне говорили о вас… зачем вам это все надо?» - что за бред! Происходящее не укладывалось в голове. Что это, сон или реальность?