Записки Евы - 22
Спинальник
Следующая неделя прошла насыщенно. Вытравливая из себя остатки морали и стыда, я вновь посещала гостиничные кафе, где по договоренности меня ждали клиенты. С тремя из них, показавшимися не особенно отталкивающими, я разделила постель. Еще от четырех сбежала, так и не надев красный шарфик, по которому они должны были опознать меня среди посетителей. Их и страшненькими-то нельзя было назвать: даже при поверхностном взгляде на этих печальных невольников Эроса у меня возникало сомнение, человеческой ли расы эти особи.
Чтобы случайно еще раз не столкнуться с отвергнутыми клиентами, я меняла места встречи и назначала их в скромных придорожных кафешках - «Черное и белое», Mizu, Marani и в других, - расположенных в основном на Приморском шоссе на участке между Александровским и Лисьим Носом, то есть сравнительно недалеко от дома. Многие из них были при мини-отелях. В этом случае администрация заведения без стеснения размещала в меню предложения для любовников по случаю: «номер на час», «номер на ночь», «презерватив»…
Я продолжила важное дело доведения себя до хороших физических кондиций, начатое еще в Смоленске. Нашла приятный фитнес-клуб недалеко от квартиры, но спортзал давался мне столь же тяжело, как и новая «работа», - я начисто отвыкла от физических нагрузок, будто никогда и не была приличной спортсменкой. Шесть часов аэробики за неделю в сочетании с четырьмя-пятью приемами клиентов оказались для меня серьезной нагрузкой.
А еще я очень нервничала из-за того, что приходилось постоянно врать матери, родственникам и под разными предлогами уклоняться от откровенных разговоров и встреч с Бранкой, тоже выпускницей журфака. Она еще весной нашла хорошую работу - ее взяли новостником в петербургский филиал «АиФ» - и перебралась в северную столицу. Но ни в первый свой приезд, ни сейчас мы с ней так и не встретились. Мне казалось, будто после моей первой поездки в Питер она стала подозревать, что со мной здесь случилось что-то ужасное, что-то такое, о чем я не решалась ей рассказать. С матерью, как ни больно мне было постоянно врать ей, все шло гораздо легче. Но с Бранкой, знавшей меня с детства и едва ли не лучше, чем я сама, такие трюки точно не проходили, поэтому я и старалась максимально отсрочить встречу.
За эти дни мне также удалось посетить свою фиктивную новую работу - один из самых больших салонов красоты «Рив Гош». Надо было получить какое-то представление об этом центре красоты, чтобы лучше подготовиться к неожиданным вопросам друзей и родных. Словно газетчик или колумнист, занимающийся журналистским расследованием, я выясняла имена косметологов, стилистов, врачей и других сотрудников. Мои настойчивые расспросы вызывали неподдельное удивление - я, наверное, была самым странным клиентом, с которым им приходилось сталкиваться. Но потом я заказала сразу несколько антицеллюлитных процедур и омолаживающих масок для лица, и меня, как богатенького клиента, все-таки не послали куда подальше, ответили на все вопросы и простили подозрительную навязчивость.
Салон красоты производил потрясающее впечатление. Мне всей душой хотелось, чтобы моя ложь была правдой и я действительно работала там… «Все случается в жизни, - сказала я себе. - Когда-нибудь и ты сможешь открыть собственный салон красоты».
Мне позвонил парень, пожелавший встретиться вечером. Я устала от длительных процедур в центре красоты, и меньше всего мне хотелось столь скоропалительно принимать клиента в своем «офисе» - так последнее время я называла свою бедную промежность, поскольку потеряла привилегию принимать приватных посетителей только лишь для собственного удовольствия и развлечений. И, тем не менее, я решила встретиться с клиентом, чтобы одним махом вернуть все деньги, только что потраченные на дорогие процедуры.
Добравшись до места встречи, я обнаружила, что клиента еще нет, и безуспешно сканировала глазами в поисках кого-то в черной кожаной куртке с логотипом MUSTANG, Mitsubishi или L.T. например. Прошло пятнадцать минут, я собралась уходить, но заметила, что клиент все же появился. Он, как и обещал, был в кожаной куртке, но на инвалидной коляске...
Парень выглядел вовсе не безобразно, на вид - под тридцать, но он же паралитик… Мне казалось, лечь с таким выше моих сил. «Какая же ты дрянь, Ева! - подумала я. - Он готов заплатить, как любой другой клиент. Неужели дело в том, что он в инвалидном кресле?» Я ощутила себя бесчувственным чудовищем, отвергающим бедного парализованного. «Да-да, ты - проститутка, ты изрядно опустила планку приемлемой для себя мужской внешности, но это вовсе не означает, что тебе надо обязательно состоять в неправительственной организации помощи инвалидам-спинальникам». «Но ты же шлюха, Ева. Это то, из чего состоит твоя работа. Если прежде тебе везло на симпатичных мужиков, это не означает, что такие парни в колясках не являются обычными клиентами большинства проституток… Они готовы платить, потому что им гораздо труднее получить это бесплатно, нежели всем остальным», - возражал внутренний голос. Мне хотелось успокоить себя тем, что парень оказался достаточно симпатичным, и наверняка найдутся куда более опытные шлюхи, готовые с удовольствием отработать с ним свой гонорар.
Проходя к двери мимо колясочника, я услышала:
- Несомненно, это те самые ноги с сексуальной родинкой на бедре, которые я с удовольствием разглядывал на фото. И узнаю их из тысячи подобных. Вы же Ева, не так ли?
- Простите, это вы мне? Думаю, вы меня с кем-то путаете, - ответила я, краснея, словно помидор.
- Собираетесь уйти? И только потому, что мои ноги не ходят?
На секунду у меня от стыда сами собой закрылись глаза.
- Нет… Дело вовсе не в этом… Впрочем, да, это из-за коляски, ты прав, - ответила я, решившись, наконец, признаться.
- Так ты же будешь спать не с коляской, а со мной.
Его непосредственность и грубоватый юмор заставили меня нервно рассмеяться:
- Не пойми меня превратно, просто я никогда…
- Да, да, ты никогда не была с кем-то вроде меня - все так говорят, когда я пытаюсь флиртовать. Все девушки говорят, что дело не во мне, а лишь в том, что они никогда… Но к чему эти уловки? Мне и так все ясно. Я понял, что обратился не к тому человеку. Наверное, следовало предупредить тебя заранее. Просто я раньше не имел дел с проститутками, - он крутанул колесо и резко отвернулся от меня.
- Подожди. Со мной, знаешь ли, такое впервые. Ума не приложу, что мне с тобой делать.
- То же, что с любым другим клиентом, Ева. Единственное, что мне не по силам, так это сделать «прыжок тигра»[1]. На кровати и без коляски я такой же, как обычные мужчины.
- Как тебя зовут? - спросила я.
- Эдгар - как Запашного. Эдик - не люблю, лучше Эдд.
- Хорошо, Эдд, мы поднимемся в номер и посмотрим, что получится, договорились?
- Ты уверена, что готова на эксперимент со спинальным инвалидом?
- Послушай, Эдд, ты мне нравишься. Если бы я не была проституткой, а ты не в коляске, я, наверное, могла влюбиться в тебя. Попробуй на время забыть, что я шлюха, а я - о твоей коляске.
- Сделка принимается, - ответил он, улыбаясь.
Поднимаясь в лифте, я поняла, что у меня много технических вопросов о вещах, которые нужно было знать до секса с инвалидом. Прямо спрашивать казалось неудобным. Возможно, меня с самого начала испугала даже не коляска, а то, что придется подбирать слова, стараясь все выяснить и при этом не обидеть человека.
Когда мы вошли в номер, я глубоко вздохнула и, усевшись на кровати, решила сразу взять быка за рога:
- Эдд, что ты хочешь, чтобы я сделала? Хочешь, я буду танцевать стриптиз, а ты будешь трогать меня?
- Если ты не против, я бы не отказался, - рассмеялся он.
- Я имею в виду… Даже слова подобрать, и то трудно… Что это должно быть, зрелище, что ли? Или, допустим, ты хочешь орально… Черт, как сложно! Короче, что мы будем делать, когда ты возбудишься, Эдд? Мы сможем заняться обычным сексом или в твоем случае это придется делать как-то иначе? Не обижайся, но я правда не понимаю, мне нужна твоя помощь, - я разом выпалила все, что думала, ведь, как говаривала моя бабушка, «Лучше один раз подраться, чем весь век ссориться», что по-английски звучало бы примерно так: it’s better once to blush then to turn yellow a hundred times[2].
Он улыбнулся и терпеливо объяснил:
- Понимаешь, Ева, у спинальников чувствительность различных частей тела зависит от того, какой участок спинного мозга поврежден. Я, например, не чувствую своих ног и не могу ими двигать. Но с половыми органами все в порядке - я, слава богу, чувствую их так же, как любой другой мужчина. Говоря проще, мы можем заняться тем, что ты назвала обычным сексом.
Я почувствовала некоторое облегчение. Мне пришло в голову, что, если бы другие девушки знали обо всем этом, Эдгар точно не остался бы одиноким. Людям подчас мешает в жизни всего лишь недостаток откровенности, но именно это и делает востребованными услуги платных жриц любви. У меня мелькнула даже мысль, что не стоит брать с него деньги. Но потом я решила, что благотворительность покажется ему оскорбительной, так что пусть уж платит, как все.
Эдгар зачем-то стал объяснять, что, если у спинальников есть проблемы с этим, они используют специальные приспособления или виагру.
- Ну, хватит технических подробностей, - прервала я его. - Надеюсь, ты готов к тому, чтобы Ева показала тебе первоклассный стриптиз.
Включив музыку на своем достаточно навороченном по тем временам мобильнике Motorolla, я от души устроила ему шоу. Мы оба так сильно хохотали, что из моего представления получилась скорее порно-пародия, чем настоящий эротический танец. Когда он решил перебраться на кровать, я не стала ему помогать - тем более, что он, казалось, держал все под контролем. Потом немного замешкался с брюками, и мои руки невольно потянулись к ним. Эдгар слегка обиделся и сказал:
- У меня ведь нет паралича рук, я вполне могу сделать все сам.
Мне пришлось игриво ответить, что я просто обязана сама снять с него «последние покровы стыдливости». Это был опыт, о котором никогда впоследствии мне не пришлось жалеть. В какой-то момент я оказалась над ним, и мы надолго забыли о его параличе и о моей профессии. Эдгар оказался прекрасным любовником, а еще и с неплохим чувством юмора, мы много смеялись. В какой-то момент мне захотелось поцеловать его, и он ответил. Это была ночь любви для нас обоих.
Когда все осталось позади и он, расплатившись, стал одеваться, я в шутку сказала:
- Если позвонишь другой проститутке, буду ревновать.
- А как насчет меня? Разве я не должен ревновать тебя к другим клиентам?
Его ответ, произнесенный, скорее в шутку, чем всерьез, неожиданно задел меня. До этого мне не приходилось задумываться о том, что у Регины Курской больше не будет нормальных отношений с мужчинами. Кому нужны серьезные отношения с Евой Паркур? А смогу ли я вообще работать, если, например, влюблюсь в кого-то?
Эдгар заметил, что меня расстроили его слова.
- Прости, я неудачно пошутил.
- Никаких обид, не волнуйся. Если захочу, я всегда смогу бросить свое занятие, - ответила я запальчиво.
Но так ли это? Оставались ли у меня хоть какие-то варианты выживания? Смогу ли я найти нормальную работу в обозримом будущем, получится ли зарабатывать достаточно денег, чтобы мы с мамой не оказались выброшенными на обочину?
После столь неожиданного сближения с Эдгаром я решила, что впредь не стану отказывать в своих услугах парализованным, хромым, слепыми и другим клиентам с ограниченными возможностями. Я, конечно, не была и не стремилась стать доброй самаритянкой. Все дело в том, что благодаря этому парню мне удалось избавиться от страха обидеть человека - просто надо, не стесняясь, вовремя задать прямой вопрос - и от разного рода предрассудков, которые делают нас глупее, чем мы есть на самом деле. Эта встреча научила меня ломать барьеры, мешающие нам быть намного свободнее.
Примечания
1. Сексуальная практика, подразумевающая, что мужчина с высоты прыгает на ждущую его проникновения женщину и попадает точно в цель. В 1915 году испанский драматург Сантьяго Русиньоль употребил этот термин в водевиле «Мистер Хосе изменяет своей жене». Выражение носит саркастический характер, иногда используется для хвастовства.
2. Лучше один раз покраснеть (от стыда), чем сто раз желтеть (от ярости), англ.