"Бедуин", смотрела
Игоря Волошина "Бедуина" ждала в прокате давно, а сегодня, наконец, увидела.
к чему лепить горбатого (верблюда?): о фильме и дискуссии вокруг него наслышана была задолго до и в подробностях. таких, что каждая минута экранного времени отзывалась непрошеным дежа вю. и это очень по-столичному: "быть в курсе" и того, и этого, не утруждая себя личным присутствием, чтением, просмотром...
"Бедуин". нет, у меня не вызвало внутреннего протеста и ханжеского содрогания реалистическое изображение состояний умирающего от лейкоза ребенка, девочки двенадцати лет. не по-детски, кстати, умудренной и сильной духом.
Ван Сент тоже уморил юную свою героиню, но уморил элегантно, хоть и не без призрачной такой иронии. а у Волошина - сплошная неприкрашенная "правда жизни". по крайней мере, в том, что касается клинической картины онкологического заболевания. сами проходили.
и "профсоюзная" международная пара биологических отцов с двадцатилетним разбегом в возрасте аукнулась радостью узнавания: видали и (не) такое потому что.
нет, страдальчески морщиться начинаешь с момента, когда социальная, психологическая ли драма сбивается на что-то неубедительно остросюжетное. вдруг на лицо ужасные, но великодушные внутри и безукоризненно straight рецидивисты кладут собственные жизни во имя помощи суррогатной матери, чей родной ребенок умирает от рака в Украине, а таких денег нет.
и я ждала и дождалась, а потому разочарована, просчитываемой переменой отношения героини к ненавистному плоду в аравийской пустыне. где, распластавшись на песке, всего удобнее запрокидываться лицом не туда и с улыбкой наблюдать, как мир, наконец, становится с головы на ноги.
к чему лепить горбатого (верблюда?): о фильме и дискуссии вокруг него наслышана была задолго до и в подробностях. таких, что каждая минута экранного времени отзывалась непрошеным дежа вю. и это очень по-столичному: "быть в курсе" и того, и этого, не утруждая себя личным присутствием, чтением, просмотром...
"Бедуин". нет, у меня не вызвало внутреннего протеста и ханжеского содрогания реалистическое изображение состояний умирающего от лейкоза ребенка, девочки двенадцати лет. не по-детски, кстати, умудренной и сильной духом.
Ван Сент тоже уморил юную свою героиню, но уморил элегантно, хоть и не без призрачной такой иронии. а у Волошина - сплошная неприкрашенная "правда жизни". по крайней мере, в том, что касается клинической картины онкологического заболевания. сами проходили.
и "профсоюзная" международная пара биологических отцов с двадцатилетним разбегом в возрасте аукнулась радостью узнавания: видали и (не) такое потому что.
нет, страдальчески морщиться начинаешь с момента, когда социальная, психологическая ли драма сбивается на что-то неубедительно остросюжетное. вдруг на лицо ужасные, но великодушные внутри и безукоризненно straight рецидивисты кладут собственные жизни во имя помощи суррогатной матери, чей родной ребенок умирает от рака в Украине, а таких денег нет.
и я ждала и дождалась, а потому разочарована, просчитываемой переменой отношения героини к ненавистному плоду в аравийской пустыне. где, распластавшись на песке, всего удобнее запрокидываться лицом не туда и с улыбкой наблюдать, как мир, наконец, становится с головы на ноги.