К теории полицейского государства
Чем интересно классическое полицейское государство? Тем, что оно зачастую являлось промежуточным этапом при переходе от абсолютной монархии к национальному государству в странах Европы. Так что возможно, что какой-то вариант ПГ необходим и для осовременивания нашего текущего ордынства.
Порождающим качеством полицейского государства (ПГ) является принятие сувереном той модели общественного блага, которую разделяет управляемое им общество, к поддержке, т.е. суверен обязывался руководствоваться в своих действиях целью увеличения общего блага (1). С необходимостью обычно это сопровождалось
- Возникновением полицейской науки - как обобщения практик реализации общего блага в действиях суверена и его государства.
- Переосмыслением / появлением органов представительства - они превращаются в органы контроля за государством, да и за самим сувереном.
- Рационализацией политического и социального дискурса - надо же было как-то разговаривать в конфликтных ситуациях, и находить компромиссы.
- Переосмыслением суда - суд получал дополнительные аргументы в части обеспечения своей независимости.
и т.д.
Соответственно, возникает вопрос о тайной полиции: зачем нужна таковая, если есть обычная полиция, да еще и вооруженная полицейской наукой? (2) Действительно, рассмотрим вопрос защиты «существа» ПГ, где размещен «альянс» суверена и принятой модели общего блага. Обычная полиция в одной из своих функций защищает эту «сакральность» «на дальних подступах», выполняя инструкции и предписания. Но ведь понятно, что никогда массив инструкций не бывает полным, покрывающим все пространство возможностей социальных агентов. И это позволяет появляться кейсам «вне пространства инструкций / полицейских предписаний». Среди этих кейсов могут быть и очень опасные для обозначенного альянса, профанирующие его. Потому в системе должен быть агент / центр силы, который отвечает за анализ этих кейсов, отправляет те, которые повышают эффективность и производительность социальной системы на тиражирование, и нейтрализует те кейсы и их агентов, которые направлены на делегитимацию системы.
Интересно отметить два момента. Деятельность тайной полиции в своем аналитическом центре очень похожа на деятельность «настоящих» философов - разглядывать и понимать то, что «на краю» устоявшейся социальной практики и «за ее краем». Кроме этого, основным объектом тайной полиции оказываются социальные новаторы, т.е. те, кто способны находить путь в «пустотах» инструкций. А новаторы обычно группируются вокруг университетов. Так проявляется имманентная связь университета и тайной полиции в ПГ.
(1) Мотив такого самоограничения суверена по всей видимости был связан с желанием повысить мобилизационные возможности управляемой страны. Создание общей более социальной, чем политической коллективной идентичности на основе привязки к благу подданных способствовало росту поддержки суверена с их стороны и по основаниям «любви к правителю», и по основаниям «патриотизма». И тут оставался только шаг до нации - переход в политическую сферу, и признание всех включенных равными в правах, к которому и общество и суверен подталкивались временем.
Еще один интересный момент был связан с тем, что «уход с места бога» на место «рядом с богами» в символьном пространстве общества позволяет повысить устойчивость власти суверена. Во-первых, человек может ошибаться - в отличие от бога, а ошибки бывают, ибо - не бог. И, во-вторых, дополнительная подпитка конструкта возникала со стороны архетипа социальности - возбуждая в головах подданных соответствующие прошитые природой структуры.
(2) Понятно, что я здесь говорю более об «идеальном типе», чем о реальных реализациях ПГ в Европе.
ЗЫ: Тут рядом есть еще очень интересный вопрос о представления своего политического противника политическим преступником, к которому естественно и постоянно искушались и суверен, и его бюрократия, и его подданные. И интересным прострелом является то, что в это место нас тянет и нынешняя атака россиянских изряднопорядочных на Путина - мотив преступности «кровавой гэбни» достаточно популярен в их дискурсе. Это является следствием их большевизма - без ЧК никуда - ЧК дефолтно и крепко сидит в их головах в связке с их представлением о политической борьбе.