Венок памяти Мадженты. Сказка восьмая.
Колыбельная для ангела
Под сенью радужных крыл вновь обретешь покой.
Шелест чешуйчатых тайн тронешь прохладной рукой.
Пусть не скоро рассвет - ночью звезды видней.
Теплого молока в чашу нальет Водолей;
Бережно Волопас стиснет твою ладонь:
«Зыбкого чуда взвесь - ну же, не бойся, тронь!
Камушком вглубь небес смело забрось мечты…»
Сумрак. Тайная весть. Радуга. Бабочка. Ты…
Во сне можно представить, что ты все еще есть. Не абстрактно существуешь где-то на границе света и тьмы, а сидишь вот тут, в старом скрипучем кресле у камина. Пыхтишь тихонько трубкой, посылая к потолку маленькие колечки ароматного дыма. Хитро щуришь левый глаз, дразня котенка шелковым шнурком. Легонько усмехаешься или хмыкаешь, слушая мою бесконечную болтовню, едва различимую иногда в мерном шелесте волн за окном.
Знаешь, я давно уже хотела рассказать тебе эту историю… Все собиралась, планировала, думала о ней, засыпая, складывала слова - так и эдак - чтобы тебе было интересно, и чтобы сразу стало понятно, что эта история прежде всего для тебя. Чтобы ты, услышав ее, обязательно улыбнулся и подумал: «Как же она выросла - моя девочка…»
Но пока я собиралась, история потерялась, заблудилась в моих фантазиях. Так бывает, если часто думать о чем-то на кромке сна и яви - сон оказывается сильнее, память потихоньку истлевает, и только смутные тени суматошно носятся потом по потолку, силясь вернуть то, чего теперь уже никогда и не было в этом мире… Я сложно объясняю, да?
Ну, ты просто поверь - у меня была для тебя замечательная история. Все, как ты любишь - маленький портовый городок, много моря, солнца и соленого ветра, маяк, плеск волн, скрип уключин и шелест парусов, запах копченой скумбрии, свежескошенной травы, нагретого солнцем песка и маленьких, истекающих медовым ароматом кашек, ласковая шершавость отполированных волнами валунов и угловатая нежность гальки. И люди - простые, светлые, цельные, словно отлитые целиком из яркого солнечного янтаря.
На окраине городка, почти у самого моря, есть парк. Такой, как ты всегда любил - с высокими, упирающимися в небо узловатыми соснами, мягким ковром мха и хвои под ногами, шишками, выскакивающими на тропинки в самых неожиданных местах. Еще в глубине парка растет огромная, древняя ель - но о ней мало кто знает. Тропинки, конечно же, выложены разноцветной плиткой, и петляют по всему парку, что твои зайцы… славный, в общем, парк. Там живет Большая Полосатая. И я по ней очень скучаю.
Что? Нет, Большая Полосатая - это не кошка. Это… знаешь, это, на самом деле, трудно объяснить. Она - лучший друг. Незримый дух, что носится над волнами. Добрая фея с теплыми бабушкиными ладошками. Наставник, суровый и милосердный. Ангел-хранитель. Она почти как ты… И я даже думаю иногда, что вы наверняка встречались. Но ты не знаешь, что она - это Большая Полосатая. А она не знает, что ты - это ты. Впрочем, это неважно, должно быть…
Большая Полосатая прячет в парке, под плитками извилистых тропинок, пуговицы. Те самые, которые когда-то были буквицами одной очень нужной этому миру книги. Те немногие, что знают об этом, говорят, что занятие сие совершенно безнадежно. Мол, слишком много лет прошло, слишком много зим утекло сквозь дырявое решето времени - не соберешь… А я вот верю. Нет, даже не так. Я точно знаю, что у нее обязательно получится. Раньше ей, должно быть, и правда бывало сложно и хлопотно. Хотя и тогда ее никогда не покидала надежда. А сейчас, под сенью крыла радужной бабочки, совсем хорошо. Сейчас Большая Полосатая вольна заниматься только самыми важными делами на свете - рассказывать сказки, собирать по всему свету пуговицы, раскладывать на песке у моря ракушки и петь колыбельные ветру. И еще она, должно быть, приглядывает за нами - я часто чувствую на щеке солнечное тепло ее лукавого взгляда…
Ты говоришь, мы обязательно встретимся, ты знаешь точно? Я тоже знаю. Это знание трудно объяснить - оно просто появляется вдруг где-то в недрах моего слегка потрепанного человеческого сердца, и остается там навсегда. Гнездится, обустраивает квартирку, заводит кошку и канарейку в клетке. Хотя нет, канарейка ему ни к чему - ведь гораздо приятнее, распахнув окно, слушать пронзительные крики чаек над акваторией порта. Подставлять лицо соленому ветру, вдыхать полной грудью тягучий и вязкий туман прохладного апрельского утра - и знать, что встреча неизбежна. Особенно теперь, когда старое время подходит к концу...
До встречи, моя самая замечательная Большая Полосатая!