Нина Берберова «Курсив мой. Автобиография»
Очень хорошая, но при этом большей частью довольно неприятная книга. Неприятная потому, что по сути это очень развернутая хроника медленного умирания.
Умирание нескольких поколений людей, вынужденных после революции бежать из России. Умирания чисто физического - большинство из них уже не молоды, а новые условия жизни большинства, прямо скажем, не способствуют долголетию и высокому качеству дожитич. Умирание общественного - исчезла высоко насыщенная среда, частью которого они были, исчезли привычные социальные ориентиры, разорваны большинство социальных связей, сообщество атомизировано и расколото по множеству измерений начиная, прежде всего, с политического. Коллективный мозг одновременно задыхается от удушья, сотрясается от инсультов и погружен в туманные галлюцинации на тему прошедшего. Умирание сущностного - дело жизни большинства это диалог в различных формах, а тут не о чем говорить, незачем говорить и практически некому уже слушать. Умирания в силу того, что будущего не видно - впереди даже не высокая трагедия, которая теоретически может быть кем-то осмысленна, а просто бесславная и никем не замечаемая гибель в грязном тупике истории.
Умирания от того, что становится сложно длить себя. В свое время, мне показывали технику обезболивания больных в стационаре. В принципе достаточно просто научить человека отключать боль, беда в том, что под влиянием неуверенности в себе этот навык очень быстро рассасывается. Поэтому клиента водят по стационару и на каждом углу просят воспользоваться свежеобретенным умением. Таким образом, это способность связывается с предметами окружения и получает все время дополнительное укрепляющее стимулирование. Проще говоря: клиент передвигается по местности и на каждом углу непроизвольно вспоминает, что он может. С нами, пока мы живем долго в привычной обстановке, происходит примерно то же самое. Окружение нас постоянно триггерит, возвращая к себе самому и обеспечивая некоторую целостность. Этот эффект не способствует обучению, но зато эффективно сохраняет и консервирует то, что уже есть. Именно поэтому так внезапно могут измениться люди, пусть даже ненадолго съездившие куда-то. Так вот, это еще умирание и от того, что эта консервация внезапно исчезла. Они оказались открыты к изменениям, только вот позитивных вариантов в ассортименте возможностей практически ни у кого уже не оказалось.
“Нашу духовную культуру опозорили, заплевали и уничтожили, нас выбросили в пустоту, где, в сущности, кроме как заканчивать и “подводить итоги” - “хоронить своих мертвецов” ничего не остается”.
Хроника умирания это большая и пожалуй самая впечатляющая часть книги. Затем автор перемещается в Америку, что в общем-то очень логично: слишком уж она витальная, слишком энергичная и живая, чтобы раствориться в этом уходящем, рассасывающемся старом мире. Жадная готовность принимать мир и меняться - это мало совместимо со “слабостью и анемичностью” старого, не смотря на всю “мощность” ее представителей. Вторая часть, гораздо меньшая по объему и, прямо скажем меньше интересная, это просто непрерывное противопоставление ощущения тесноты / скученности Европы пространствам Америки. Нина просто упивается упивается поездками на автомобиле, природными ландшафтами, разнообразием людей и так далее. Кстати, возможно ключевым элементом этого перерождения является случайное избавление от водобоязни, унаследованной от отца. После этого ее уже ничего не связывает со старым поколением, она покидает Европу и обретает новую свободную себя.
“Травой покрылся горный склон,
В ручьях воды полно,
А из земли выходит Джон
Ячменное Зерно”
Еще стоит отметить очень близкий мне сниженный пафос повествования: “едва не умерла от шпульки и близко знала последних великих людей России” - отличная эпитафия бы получилась. Она ожидала, что “в 2000 году все это будет интересной беллетристикой с политическими обертонами” - похоже ошиблась, читается куда как живо и современно. В общем рекомендую…
Оригинал