(no subject)
Когда я шла на фильм «12 лет рабства», то ожидала что-то в духе «Хижины Дяди Тома». В том же меня убеждали некоторые русскоязычные обозреватели, которые писали, что зачем было снимать еще один фильм о рабовладении на юге, если уже был и кровавый «Джанго» и взвешенный «Линкольн».
Если бы фильм снимал Спайк Ли и Ли Дэниелс, то мы вполне могли бы ожидать массу "мясных" сцен и море гуманистического пафоса. Стиву МакКуину удалось создать гораздо более тонкую историю, практически показать мир плантаторского Юга глазами практически человека нашего времени. Получился этакий «Пианист» Романа Полански, помноженный на «Один день Ивана Денисовича», и перенесенный на Североамериканский континент.
Главный герой фильма - свободный гражданин Соломон Нортап (именно его мемуары легли в основу сценария). Он живет в штате Нью-Йорк, у него семья: жена и двое детей, милый дом в округе Саратога. Короче говоря, типичный представитель «среднего класса», соль американской демократии и основа экономики. Соломон - прекрасный скрипач, на вид похож на выпускника хорошего высшего заведения: умный, добрый, с приятным лицом и манерами, с прекрасным чувством стиля (это вам не Джанго с его костюмом «пажа»). Соломону предлагают работу, но вместо этого обманом продают в рабство. Тут зритель вспоминает про наши «кирпичные заводы» и про «работу танцовщицей в Египте».
Образованный и умный Соломон оказывается буквально в средневековье. На его поведение нужно бы посмотреть современным автором, который пишут псевдоисторические книжки про «транс-временные порталы». Соломон проходить все стадии жизни в неволе, которые описаны Виктором Франклом в книге: «Психолог в концлагере".
Сначала, конечно, герой, как каждый современный человек, кричит, что будет жаловаться и всех затаскает по судам. Потом уже на корабле с другими невольниками он понимает, что он единственный кто был рожден свободным. Другие же даже не пытаются бороться: рыдают и воют, а кто-то просто в животной злобе кидается на надсмотрщиков. Соломон растерян. Такой поворот событий в жизненной программе предусмотрен не был. Он, руководствуясь принципами современного здравого смысла, полагает, что если будет хорошо работать и продемонстрирует свои интеллектуальные навыки, то человек, его купивший, поймет, что чудовищно ошибся и держит в неволе свободного. У Соломона - прекрасный английский язык, он явно более начитан, чем его хозяева, в начале фильма его речь больше походит на речь выпускника философского факультета: словестные пикировки умного раба и глуповатых надсмотрщиков то немногое, что вызывает в фильме улыбку. Разумеется, ум никому еще не помог избежать проблем. Логика плантаторов совершенно другая (см. Хана Арендт «Банальность зла»). Для них Соломон пусть необычный, но все равно - «ниггер», так уж заведено и законом, и многовековым уставом. Слово "ниггер" в современном в лексиконе белого американца - табу (спор о книге «Приключения Геккельбери Финна» это ярко показал), произносится в фильме раз пятнадцать. Кстати видно, с каким трудом дается оно актерам, видно как внутренне они все буквально сжимаются от страха прослыть расистами.
Стив МакКуин изображает плантаторов, явно используя образы нацистов, разработанные в фильмах Спилберга и Полански. Вот герой Бенедикта Камбербетча - умный и утонченный человек, на его плантациях нет излишней жестокости, рабы одеты в чистое, а сам он собирает их по воскресеньям в саду, рассаживает на скамейках и читает Библию. А вот Майкл Фассбендер прямо следует канонам, заданными Рэйфом Файнсом в роли Амона Гета: психопат-садист, алкоголик, параноик, избивающих своих рабов за любую придуманную провинность, страшно ревнующий и страшно мучающий свою рабыню - Пэтси (ее роль исполнила актриса Лупита Нионго, надеюсь, что у нее правильный менеджер и мы увидим ее еще во множестве хороших фильмов).
Кстати, мне кажется, внимание Голливуда к Холокосту (и вообще зверствам второй мировой) заключается не только в том, что в киноиндустрии много евреев, которые поддерживают память о павших, а в том, что белые американцы таким образом пытаются оправдаться перед черными: вот смотрите, ребята, белых-то тоже уничтожали .
До определенного момента Соломон борется с обстоятельствами, а потом перестает. Это очень интересно показано музыкально: в фильме очень много традиционных «черных» песен («госпелов»). Герой никогда не поет их со всеми: его религиозность находится на гораздо более высоком уровне, чем вера невольников, поющих гимн с такими совами: «кто-то говорит, что Иоанн был Крестителем, кто-то, что он - еврей, а я говорю, что он - пророк». После похорон одного рабов, умершего от непосильного труда, Соломон присоединяется к печальному хору: сначала еле шевеля губами, а потом подпевая все громче и громче. С этого момента герой ломается и «ночью он спит, а днем - страдает
».
МакКуин очень дозировано показывает сцены насилия и жестокости. Это не пир окровавленной плоти и не смакования страдания, мы будто подглядываем за этими ужасами, да еще и с неудобного ракурса. Пугающий эффект создает «вписанный в пейзаж» сцены наказаний: вот герой практически повешенный пытается удержаться на носочках, а вокруг ходят люди, занимающиеся своей повседневной работой. Никому нет до его страданий дела. Девушка, что-то напевая, плетет кукол из травы, а неподалеку порют провинившегося раба. Толстой в своих воспоминаниях писал, что его в юности до глубины души поразило наказание розгами крестьянина (у графов Толстых крестьян не пороли). В фильме ты понимаешь, что вокруг этакий Босховский ад, раз никто (кроме Соломона и зрителя) не замечает ужаса происходящего.
Что наш бывший советский зритель может извлечь из этого фильма? Давайте не будем скатываться в традиционное: «А у вас мяса нет! - А у вас негров бьют!». До 1861 года у нас в стране существовало вполне узаконенное рабство, которое отменили не христиане-фанатики (огромный вклад в освобождение чернокожих внесли ультраконсерваторы, почитавшие Библию), а (по словам Пушкина) единственный европеец в России - царь росчерком пера. Сколько историй в духе «Тупейного художника» Лескова и «Бабушкиных рассказов» Мельникова-Печерского пылятся в наших архивах? Почему никто их не экранизируют? Почему не покажут, как небольшая группа людей издевалась и эксплуатировала другую.
Вся эпоха крепостного права представлена в школьной программе «Муму» Тургенева и фразой из Некрасова: «там били женщину кнутом, крестьянку молодую».
Тут даже не расовый барьер был и не религиозный. Почему у нас за последние двадцать лет не было снято ни одного фильма про крепостное право? Почему у нас так сладко воспевают царскую эпоху и всех этих высококультурных рабовладельцев? Для меня это остается загадкой. Пока мы не станем снимать такие фильмы про свою историю, как «12 лет рабства», в которых мы сможем не только рассказать о суровой исторической реальности, но и пережить собственные аффекты, то так и будем какими-то двухголовыми «евразийскими европейцами».
Кстати, надо бы опросить всех этих дворянских потомков, которых развелось как одуванчиков в заброшенном огороде, как они относятся к крепостному праву. Полагаю, ответы будут весьма и весьма интересными.
Если бы фильм снимал Спайк Ли и Ли Дэниелс, то мы вполне могли бы ожидать массу "мясных" сцен и море гуманистического пафоса. Стиву МакКуину удалось создать гораздо более тонкую историю, практически показать мир плантаторского Юга глазами практически человека нашего времени. Получился этакий «Пианист» Романа Полански, помноженный на «Один день Ивана Денисовича», и перенесенный на Североамериканский континент.
Главный герой фильма - свободный гражданин Соломон Нортап (именно его мемуары легли в основу сценария). Он живет в штате Нью-Йорк, у него семья: жена и двое детей, милый дом в округе Саратога. Короче говоря, типичный представитель «среднего класса», соль американской демократии и основа экономики. Соломон - прекрасный скрипач, на вид похож на выпускника хорошего высшего заведения: умный, добрый, с приятным лицом и манерами, с прекрасным чувством стиля (это вам не Джанго с его костюмом «пажа»). Соломону предлагают работу, но вместо этого обманом продают в рабство. Тут зритель вспоминает про наши «кирпичные заводы» и про «работу танцовщицей в Египте».
Образованный и умный Соломон оказывается буквально в средневековье. На его поведение нужно бы посмотреть современным автором, который пишут псевдоисторические книжки про «транс-временные порталы». Соломон проходить все стадии жизни в неволе, которые описаны Виктором Франклом в книге: «Психолог в концлагере".
Сначала, конечно, герой, как каждый современный человек, кричит, что будет жаловаться и всех затаскает по судам. Потом уже на корабле с другими невольниками он понимает, что он единственный кто был рожден свободным. Другие же даже не пытаются бороться: рыдают и воют, а кто-то просто в животной злобе кидается на надсмотрщиков. Соломон растерян. Такой поворот событий в жизненной программе предусмотрен не был. Он, руководствуясь принципами современного здравого смысла, полагает, что если будет хорошо работать и продемонстрирует свои интеллектуальные навыки, то человек, его купивший, поймет, что чудовищно ошибся и держит в неволе свободного. У Соломона - прекрасный английский язык, он явно более начитан, чем его хозяева, в начале фильма его речь больше походит на речь выпускника философского факультета: словестные пикировки умного раба и глуповатых надсмотрщиков то немногое, что вызывает в фильме улыбку. Разумеется, ум никому еще не помог избежать проблем. Логика плантаторов совершенно другая (см. Хана Арендт «Банальность зла»). Для них Соломон пусть необычный, но все равно - «ниггер», так уж заведено и законом, и многовековым уставом. Слово "ниггер" в современном в лексиконе белого американца - табу (спор о книге «Приключения Геккельбери Финна» это ярко показал), произносится в фильме раз пятнадцать. Кстати видно, с каким трудом дается оно актерам, видно как внутренне они все буквально сжимаются от страха прослыть расистами.
Стив МакКуин изображает плантаторов, явно используя образы нацистов, разработанные в фильмах Спилберга и Полански. Вот герой Бенедикта Камбербетча - умный и утонченный человек, на его плантациях нет излишней жестокости, рабы одеты в чистое, а сам он собирает их по воскресеньям в саду, рассаживает на скамейках и читает Библию. А вот Майкл Фассбендер прямо следует канонам, заданными Рэйфом Файнсом в роли Амона Гета: психопат-садист, алкоголик, параноик, избивающих своих рабов за любую придуманную провинность, страшно ревнующий и страшно мучающий свою рабыню - Пэтси (ее роль исполнила актриса Лупита Нионго, надеюсь, что у нее правильный менеджер и мы увидим ее еще во множестве хороших фильмов).
Кстати, мне кажется, внимание Голливуда к Холокосту (и вообще зверствам второй мировой) заключается не только в том, что в киноиндустрии много евреев, которые поддерживают память о павших, а в том, что белые американцы таким образом пытаются оправдаться перед черными: вот смотрите, ребята, белых-то тоже уничтожали .
До определенного момента Соломон борется с обстоятельствами, а потом перестает. Это очень интересно показано музыкально: в фильме очень много традиционных «черных» песен («госпелов»). Герой никогда не поет их со всеми: его религиозность находится на гораздо более высоком уровне, чем вера невольников, поющих гимн с такими совами: «кто-то говорит, что Иоанн был Крестителем, кто-то, что он - еврей, а я говорю, что он - пророк». После похорон одного рабов, умершего от непосильного труда, Соломон присоединяется к печальному хору: сначала еле шевеля губами, а потом подпевая все громче и громче. С этого момента герой ломается и «ночью он спит, а днем - страдает
».
Click to viewМакКуин очень дозировано показывает сцены насилия и жестокости. Это не пир окровавленной плоти и не смакования страдания, мы будто подглядываем за этими ужасами, да еще и с неудобного ракурса. Пугающий эффект создает «вписанный в пейзаж» сцены наказаний: вот герой практически повешенный пытается удержаться на носочках, а вокруг ходят люди, занимающиеся своей повседневной работой. Никому нет до его страданий дела. Девушка, что-то напевая, плетет кукол из травы, а неподалеку порют провинившегося раба. Толстой в своих воспоминаниях писал, что его в юности до глубины души поразило наказание розгами крестьянина (у графов Толстых крестьян не пороли). В фильме ты понимаешь, что вокруг этакий Босховский ад, раз никто (кроме Соломона и зрителя) не замечает ужаса происходящего.
Что наш бывший советский зритель может извлечь из этого фильма? Давайте не будем скатываться в традиционное: «А у вас мяса нет! - А у вас негров бьют!». До 1861 года у нас в стране существовало вполне узаконенное рабство, которое отменили не христиане-фанатики (огромный вклад в освобождение чернокожих внесли ультраконсерваторы, почитавшие Библию), а (по словам Пушкина) единственный европеец в России - царь росчерком пера. Сколько историй в духе «Тупейного художника» Лескова и «Бабушкиных рассказов» Мельникова-Печерского пылятся в наших архивах? Почему никто их не экранизируют? Почему не покажут, как небольшая группа людей издевалась и эксплуатировала другую.
Вся эпоха крепостного права представлена в школьной программе «Муму» Тургенева и фразой из Некрасова: «там били женщину кнутом, крестьянку молодую».
Тут даже не расовый барьер был и не религиозный. Почему у нас за последние двадцать лет не было снято ни одного фильма про крепостное право? Почему у нас так сладко воспевают царскую эпоху и всех этих высококультурных рабовладельцев? Для меня это остается загадкой. Пока мы не станем снимать такие фильмы про свою историю, как «12 лет рабства», в которых мы сможем не только рассказать о суровой исторической реальности, но и пережить собственные аффекты, то так и будем какими-то двухголовыми «евразийскими европейцами».
Кстати, надо бы опросить всех этих дворянских потомков, которых развелось как одуванчиков в заброшенном огороде, как они относятся к крепостному праву. Полагаю, ответы будут весьма и весьма интересными.