Поэзия Мацуо Басё (Т.И.Бреславец) - Каруми
Следующий этап в развитии категории прекрасного в эстетике Басё связан с разработкой понятия «каруми». В ряде работ этот аспект теории Басё либо прямо недооценивается, либо толкуется односторонне, вне связи с саби, либо лишь описывается на основе высказываний поэта и его учеников. В некоторых крупных исследованиях он вообще не упоминается.
Специально вопросом о каруми занимался Эбара Гайдзо и впервые рассматривал его как одно из ведущих понятий в эстетике Басё. Каруми посвятил большую статью Морита Ран, в которой с позиций данного понятия прокомментировал целый ряд стихотворений Басё, раскрывая их содержание и форму.
Каруми предусматривало сочетание в поэзии глубины мысли с простотой, ясностью ее выражения. При том простота не выливается в упрощение, легкость не приводит к легковесности, и обращение к каруми не означает отрицание возвышенного.
Мон симэтэ
Даматтэ нэтару
Омосироса 1694 г.Ворота запер,
Молча лежу.
Приятно.
По словам Басё, весь сборник «Мешок угля» выражен в строке «ворота запер», которая раскрывает особую легкость и непринужденность его стихов.
Осознание каруми у Басё усилилось после путешествия на север (1689), однако мысль о новом направлении в развитии поэзии хайку вынашивалась поэтом в течение многих лет. Эбара Тайдзо предполагает даже, что каруми Басё вытекает из послесловия поэта к сборнику «Пустые каштаны» (1683).
Хаттори Дохо в работе «Три книги» свидетельствует, что первое стихотворение Басё, которое является воплощением каруми, было помещено в сборнике «Тыква-горлянка»:
木のもとに 汁も膾も 桜かなКо-но мото-ни
Сиру мо намасу мо
Сакура кана 1690 г.Под деревом
И суп и рыба.
Сакура!
Об этом хайку Басё сказал: «Здесь чувствуется прелесть любования цветами и присутствует легкость». В стихотворении выражено своеобразное восприятие поэтом окружающего мира и его красоты. Басё отказался от традиционного воспевания цветов сакуры, его хайку рисует картину простой трапезы, говорит о скромном человеке, который любуется цветами.
К этому же времени относится и самый ранний пример высказывания Басё о каруми, отмеченный в письме поэту Тисэн от 10 апреля 1690 г.: «Не загромождайте хайкай и хокку, не ходите вокруг да около, и тогда у вас получится то, что нужно». Таким образом, выдвигая идею каруми, Басё выступил не только за обновление содержания поэзии, но и за усовершенствование ее языка - за «прозрачность» стиля, отказ от сложной поэтической техники. В этом отношении показательна критика, которой он подверг следующее стихотворение Эцудзин:
Кими-га хару
Кая ва моёгини
КивамаринуГосударева весна.
Сетка от москитов
Стала еще зеленей
Басё говорил: «В этом хайку вполне хороша мысль том, что цвет москитной сетки всегда зеленый, несмотря на прошедшие годы. Но перед этими словами следовало бы поставить строку "лунный свет" или "занимающийся день", тогда получилось бы хайку о москитной сетке. Однако Эцудзин использовал неизменный цвет москитной сетки для того, чтобы сказать о вечной весне царствования императора, и тем самым создал хайку, поздравляющее с Новым годом. В результате стихотворение выглядит тяжеловесным, в нем утрачена ясность». С точки зрения Басё, хайку Эцудзин вычурно и надуманно. Басё же видит красоту в обыкновенных вещах и призывает изображать явления жизни естественно и просто.
Каруми можно обнаружить и в некоторых стихах сборника «Соломенный плащ обезьяны» (книга первая), хотя его содержание и считается высшим воплощением саби. Например, хайку, созданное Кёрай:
Фуримаи я
Симодза-ни наору
Кодзо-но хинаПраздник девочек.
Отодвинуты на последнее место
Старые куклы.
Кёрай трудно было подобрать первую строку для этого хайку. Он не знал, как лучше сказать: «стыдно», «досадно» или «потертый старинный головной убор». Басё выбрал самое непретенциозное, он предложил оставить строку «праздник девочек» и при этом заметил: «Если в эти пять слогов ты вложил душу, то их можно отнести к числу таких строк, как строка Синтоку "О человеческий мир!"». Хайку Кёрай запечатлело обыкновенную картину, которую можно было наблюдать в каждом доме, и эта картина вызвала размышления о человеческой жизни.
Другое стихотворение из этого сборника принадлежит Сядо, оно рисует будничный весенний день:
Хару-но хи я
Гомоку-но уэ-ном
Оя судзумэДень весны.
На мусорной куче
Старый воробей
Стихотворение Сядо можно соотнести с хайку Басё, которое появилось в сборнике «Мешок угля»:
Коти кадзэ-ни
Коэ-но икирэ-о
ФукимавасиВесенний ветер
Запах навоза
Разносит
Радость весеннего дня поэт выражает образами далеко не возвышенными и в этой простоте своего искусства воплощает свою любовь к природе, в каких обыденных картинах она ни являлась человеку, и к самому человеку, живущему в неразрывном единении c нею.
Иначе говоря, каруми, как содержание и как форма его выражения, изначально присутствовало в поэзии Басё и его учеников, но было возведено в руководящий эстетический принцип позднее.
Следовательно, каруми можно рассматривать как результат развития понятия «саби». Если саби утверждает покой и отрешенность от мира при полном слиянии с природой, то каруми прямо обращается к повседневной человеческой жизни. Хаттори Дохо писал об этом: «Учение мастера говорит о том, что нужно возвысить свое сердце познанием высшей истины и вернуться в мир простых людей. Иначе говоря, достигнув просветленности, нужно вернуться в этот бренный мир, вернуться к хайкай». Ота Мидзухо, рассматривая эволюцию саби в творчестве Басё, называет каруми «каруми-но саби», т. е. саби, в котором появилась «легкость». Эбара Тайдзо подчеркивает: «Каруми хайку-это поиски красоты саби в новых явлениях.
В каруми, так же как и в саби, проявилось влияние идей дзэн-буддизма. Каруми акцентирует тот аспект дзэн, который заставляет обратиться к повседневной жизни и в любых проявлениях ее видеть путь к достижению истины.
Вместе с тем нельзя упускать из виду, что на формирование каруми оказали воздействие юмор «Древней» школы и откровенность, свобода от условностей, присущая школе «Данрин», т. е. обращение к обычному, обыденному (в отличие от вака), провозглашенное школой «Данрин» и воспринятое школой Басё, открывало путь к каруми как широкому эстетическому принципу.
В «Лекциях о Басё» приводится мнение Ёсидзава Есинори о том, что каруми Басё, возможно, созвучно тому чувству легкости, которое обнаруживается в Предисловии Ки-но Цураюки, а также, согласно Танияма Сигэру, близко простоте стихов китайских поэтов Юань Чжэня (яп. Гэнсин, 779-831) и Бо Цзюйи. Действительно, простоту Бо Дзюйи понимал не как облегченность мысли и формы, а как посильный отказ от традиционной перегрузки стихов литературными и историческими реминисценциями , что проявилось и в характере каруми у Басё. Однако каруми преобразует область не только художественного языка, но и содержания - вносит новый смысл в понятие поэтического. В понимании Цураюки и других поэтов эпохи Хэйан основу легкости составляла утонченность, а, как отмечает Танияма Сигэру, каруми Басё иного свойства, оно расценивается как «скрытая легкость», которая впервые появляется в произведениях Сайгё.
Но мы должны сказать, что каруми Басё расходилось и с характером поэзии Сайгё. Качественное отличие каруми от той легкости, которая присутствовала в вака, в том и состоит, что японская классическая эстетика требовала от поэзии изысканной утонченности и не допускала обыденности в сфере искусства. Басё же, напротив, утверждал величие и красоту обыденного, т. е. «легкость» постепенно трансформировалась по мере перехода к новому содержанию и новой форме. Пожалуй, первые признаки этой трансформации можно обнаружить уже в «Записках у изголовья» («Макура-но соси», ок. 1001) Сэй-сёнагон: «Иногда донесется странный, непривычный запах кожаного подхвостника на быке. Пусть я говорю сумасшедшую нелепицу, но, право, есть в этом запахе особая прелесть» (перевод В. Н. Марковой). Не случайно Морита Ран констатирует, что каруми получило широкое распространение как основной принцип поэзии хайку, противостоящий вака.
В связи с этим небезынтересно проследить отношение Басё к традиции, к культуре прошлого. Это отношение менялось по мере эволюции его эстетических взглядов.
В период ученичества, когда Басё находился под непосредственным влиянием школ «Древней» и «Данрин», его оценка традиционных форм выразительности была в значительной мере определена установками этих школ. Под влиянием Тэйтоку Басё использовал в хайку темы, образы, приемы предшествующей литературы, а под воздействием Соин у поэта появились произведения, в которых подвергались осмеянию традиционные каноны, например:
Коно умэ-ни
Уси мо хацунэ то
НакицубэсиУ этой сливы
И бык замычит
Свою первую песню
Стихотворение высмеивает изысканность вака и своим содержанием намекает на известные строки из Предисловия Ки-но Цураюки: «И вот, когда слышится голос соловья, поющего среди цветов свою песню, когда слышится голос лягушки, живущей в воде, кажется: что же из всего живого, из всего живущего не поет своей собственной песни» (перевод А. Е. Глускиной).
На территории синтоистских храмов часто можно было увидеть статую спящего быка. Басё связывает эту деталь с цветущими сливами, окружающими храм. Вместо соловья объектом поэтического воспевания становится бык. Таким образом, стихотворение разрушает традиционные представления о поэтическом и с присущим хайку юмором интерпретирует хорошо известную и вошедшую в традицию тему. Кроме того, стихотворение содержит и другой подспудный смысл. Оно посвящено Нисияма Соин, который носил поэтический псевдоним Слива. Себя Басё уподобляет быку, вдохновение которого пробуждено цветущей сливой. Стихотворение написано в свободной манере и содержит массу намеков.
Вскоре нигилистическая позиция школы «Данрин» по отношению к традиции была пересмотрена Басё. Разрабатывая эстетику саби, поэт вновь обратился к традиции, стремясь творчески применить ее в хайку, осмыслить в соответствии с новыми задачами отображения окружающего мира. В качестве примера нового взгляда Басё на традицию можно вновь привести стихотворение «Старый пруд»:
Фуруикэ я
Кавадзу тобикому
Мидзу-но отоСтарый пруд!
Прыгнула лягушка.
Всплеск воды.
Хайку является выражением саби и в определенном смысле перекликается с приведенным высказыванием Цураюки. Басё вводит в хайку традиционный поэтический образ лягушки, однако он приобретает здесь новое звучание. Если у Цураюки лягушка выступает как бы символом поэзии, то у Басё это обыкновенное живое существо, но причастное вечности.
В дальнейшем Басё утверждал, что поэзия хайку может и должна самостоятельно решать свои задачи, и призывал освободиться от сложившейся практики обязательного обращения к классическим образцам литературы прошлого. Он видел путь дальнейшего развития хайку в преодолении зависимости от традиционных норм, но вместе с тем указывал на внутреннюю связь своей поэзии с поэзией древних. Следующее стихотворение Басё выявляет эстетическое осмысление явлений на основе каруми:
鶯や 餅に糞する 縁の先
Угуису я
Моти-ни фунсуру
Эн-но сакиСоловей
Уронил помет на рисовую лепешку
На краю галереи
Традиционный образ соловья говорит о весне, о наступлении Нового года, но использован он в своеобразном контексте. Об этом своеобразии Хаттори Дохо писал: «Канси, вака, рэнга, хайкай - все это поэзия, однако хайкай охватывает все сферы, включая и такие вещи, которые не имели места в трех других видах поэзии. Вот соловей, "поющий в цветах", "уронил помет на рисовую лепешку на краю галереи" - и в теме Нового года раскрывается забавная (окасики) сторона вещей. Лягушка, "живущая в воде", "прыгает в старый пруд, воды всплеск". В кваканье лягушки, прыгающей с берега, поросшего густой травой, слышится хайкай. Все, что видишь и слышишь, все, что чувствуешь, есть хокку. И это составляет правду (макото) искусства хайкай». Дохо вскрывает отличие хайку от других видов японской поэзии, подчеркивает, что традиционному понятию поэтического хайку противопоставляется новое, в котором устраняются различия достойного воспевания в поэзии и недостойного. Тем самым Дохо выразительно показывает одну из сторон макото в хайку. Оно принципиально отлично от макото в вака, хотя и то и другое исходят из правды жизни, из реальной действительности и реальных человеческих чувств, но в хайку была преодолена избирательность вака. Очевидно, что в этом отношении макото Басё ближе всего соотносится с макото «Манъёсю».
Три приведенных стихотворения в общих чертах демонстрируют этапы творческой эволюции Басё в плане его отношения к традиции, которая закономерно привела поэта к переосмыслению эстетики саби. Обратившись к каруми, Басё усилил те тенденции своего творчества, которые в саби не могли полностью раскрыться, а были только намечены. В каруми философская глубина его лирики приобрела иное выражение - в поисках истины поэт непосредственно обратился к ситуациям повседневной жизни. Таким образом, каруми правомерно рассматривать как итог эволюции саби.
Понятие «саби-каруми», в свою очередь, дополняется двумя более частными категориями.
Цитируется по изданию: Бреславец Т.И. Поэзия Мацуо Басё, ГРВЛ изд-ва "НАУКА", 1981
Подготовка материала: _petrik