Случай
Пришёл вчера с утречка ко мне мужичок.
- Возраст?
- Я ровесник космоса! 1961 года, мне ровно 60! - весело так отвечает.
На УЗИ брюшной полости пришёл. Стало быть, голодный.
- Что беспокоит?
- Грыжа.
Грыжа есть, вижу. А еще печень его мне не нравится. Впервые в жизни решаюсь поставить цирроз. Несмело так, мол, начальные признаки. Мужик не скрывает, что злоупотребляет. Недавно, говорит, отец умер, так я вообще сорвался.
Ладно, делаем УЗИ.
- Глубокий вдох... Выдох. Еще разок, вдох и натужьтесь, - это мы с ним грыжу смотрим, приём Вальсальвы называется.
Я вижу, что глубоко вдыхать ему тяжело. Но что поделаешь, это у многих. Так полагается смотреть, иначе не видно.
Закончили. Мужичок садится на кушетку, и его немного поводит вбок. Так тоже часто бывает.
- Посидите немного, сразу не вставайте.
Отворачиваюсь к компу. И вдруг - бабах!
Мужик на полу. Подбегаю - на вопросы не реагирует. Лежит на боку (удачно упал), голова немного запрокинута, глаза к потолку, руки и ноги выпрямлены, и мелко так, равномерно подрагивают. Судороги.
Зову на помощь из коридора, звоню заведующему. Я помню, как учили: "При приступе эпилепсии помочь мало чем можно. Следите только, чтобы сохранялось дыхание и чтобы не прикусил язык".
Дыхание в порядке. Рот полуоткрыт. Язык не запал и не прикушен. На боку же лежит, удачно.
Вбежавший из коридора мужик из пациентов стоит рядом. Прошу открыть окно и распахнуть дверь. Меряю лежащему пульс на руке и на шее. Руки скользят - мужик покрыт потом. Достаю из далеких закромов тонометр (надо же, не далее как вчера думала вернуть его за ненадобностью старшей сестре). Давление, правда, померять не удаётся - мужик, не приходя в сознание, упорно сдергивает манжету. Судороги к тому времени почти прекращаются, мужик вертит головой, беспокойно шарит руками, манжету сдергивает прямо с ожесточением. На слова при этом всё равно никак не реагирует.
Прибегает присланная заведующим медсестра с нашатырём и сразу за ней толпа: двое из нашей неотложки (соседний с поликлиникой подъезд) и вызванный с приёма невролог. Заведующий молодец, организовал.
Те меряют давление - 180 (не озвучили, на сколько). Вкалывают магнезию. Невролог констатирует с моих слов: эпиприпадок, впервые установленный. Вызывают бригаду реанимации. Радостно хватаются за мой только что выявленный начальный цирроз, ставят на мужике крест - алкоголик. На самом же деле для судорог тут целых три причины: голод, гипервентиляция (мои вдох - выдох), ну и алкоголь, наверное, тоже.
Все уходят, оставив меня дожидаться бригады. Мужик-пациент из коридора сочувственно вздыхает: "Работка у вас, однако..."
Не все пациенты, меж тем, проявляют понимание. Заглядывают: "Так вы примете меня или нет?" Приём стоит. Узистка из соседнего кабинета пытается разгрузить мою очередь, но она делает только брюшную полость, а это из всех моих только один человек. Все остальные - сердца и сосуды - остаются ждать в коридоре. Я пока строчу на компе заключение с тем самым циррозом и с грыжей.
Реанимация так и не появляется. Эпилептик меж тем приходит в сознание, через 20 минут от начала приступа - засекала. Отвечает несвязно, но на имя реагирует. Еще минут через 5 пытается сесть. Говорит что-то тихо и малопонятно, но слушается хорошо. Усаживаемся на стул. Заставляю найти номерок от гардероба - объясняю, что нужно будет забрать одежду и ехать в больницу.
В общем, на этом для меня история заканчивается. Мужика уводят вниз, в нашу неотложку, дожидаться бригады. Кстати - нафиг ему сейчас, спрашивается, реанимация? Его и госпитализировать, по-моему, не обязательно. Жил же он с этой эпилепсией 60 лет. Вот почему у нас нет системы отмены вызовов скорой помощи? Кому-то ведь сейчас действительно нужна именно реанимация.
Вечером рассказала случай другой авторитетной коллеге-узистке. Она все же настаивает на алкогольной природе эпиприпадка. Говорит: "Видала я таких, когда в приемнике работала. Через пару дней белочек ловить будет". Не знаю, мне мужик понравился. Ровесник космоса.
- Возраст?
- Я ровесник космоса! 1961 года, мне ровно 60! - весело так отвечает.
На УЗИ брюшной полости пришёл. Стало быть, голодный.
- Что беспокоит?
- Грыжа.
Грыжа есть, вижу. А еще печень его мне не нравится. Впервые в жизни решаюсь поставить цирроз. Несмело так, мол, начальные признаки. Мужик не скрывает, что злоупотребляет. Недавно, говорит, отец умер, так я вообще сорвался.
Ладно, делаем УЗИ.
- Глубокий вдох... Выдох. Еще разок, вдох и натужьтесь, - это мы с ним грыжу смотрим, приём Вальсальвы называется.
Я вижу, что глубоко вдыхать ему тяжело. Но что поделаешь, это у многих. Так полагается смотреть, иначе не видно.
Закончили. Мужичок садится на кушетку, и его немного поводит вбок. Так тоже часто бывает.
- Посидите немного, сразу не вставайте.
Отворачиваюсь к компу. И вдруг - бабах!
Мужик на полу. Подбегаю - на вопросы не реагирует. Лежит на боку (удачно упал), голова немного запрокинута, глаза к потолку, руки и ноги выпрямлены, и мелко так, равномерно подрагивают. Судороги.
Зову на помощь из коридора, звоню заведующему. Я помню, как учили: "При приступе эпилепсии помочь мало чем можно. Следите только, чтобы сохранялось дыхание и чтобы не прикусил язык".
Дыхание в порядке. Рот полуоткрыт. Язык не запал и не прикушен. На боку же лежит, удачно.
Вбежавший из коридора мужик из пациентов стоит рядом. Прошу открыть окно и распахнуть дверь. Меряю лежащему пульс на руке и на шее. Руки скользят - мужик покрыт потом. Достаю из далеких закромов тонометр (надо же, не далее как вчера думала вернуть его за ненадобностью старшей сестре). Давление, правда, померять не удаётся - мужик, не приходя в сознание, упорно сдергивает манжету. Судороги к тому времени почти прекращаются, мужик вертит головой, беспокойно шарит руками, манжету сдергивает прямо с ожесточением. На слова при этом всё равно никак не реагирует.
Прибегает присланная заведующим медсестра с нашатырём и сразу за ней толпа: двое из нашей неотложки (соседний с поликлиникой подъезд) и вызванный с приёма невролог. Заведующий молодец, организовал.
Те меряют давление - 180 (не озвучили, на сколько). Вкалывают магнезию. Невролог констатирует с моих слов: эпиприпадок, впервые установленный. Вызывают бригаду реанимации. Радостно хватаются за мой только что выявленный начальный цирроз, ставят на мужике крест - алкоголик. На самом же деле для судорог тут целых три причины: голод, гипервентиляция (мои вдох - выдох), ну и алкоголь, наверное, тоже.
Все уходят, оставив меня дожидаться бригады. Мужик-пациент из коридора сочувственно вздыхает: "Работка у вас, однако..."
Не все пациенты, меж тем, проявляют понимание. Заглядывают: "Так вы примете меня или нет?" Приём стоит. Узистка из соседнего кабинета пытается разгрузить мою очередь, но она делает только брюшную полость, а это из всех моих только один человек. Все остальные - сердца и сосуды - остаются ждать в коридоре. Я пока строчу на компе заключение с тем самым циррозом и с грыжей.
Реанимация так и не появляется. Эпилептик меж тем приходит в сознание, через 20 минут от начала приступа - засекала. Отвечает несвязно, но на имя реагирует. Еще минут через 5 пытается сесть. Говорит что-то тихо и малопонятно, но слушается хорошо. Усаживаемся на стул. Заставляю найти номерок от гардероба - объясняю, что нужно будет забрать одежду и ехать в больницу.
В общем, на этом для меня история заканчивается. Мужика уводят вниз, в нашу неотложку, дожидаться бригады. Кстати - нафиг ему сейчас, спрашивается, реанимация? Его и госпитализировать, по-моему, не обязательно. Жил же он с этой эпилепсией 60 лет. Вот почему у нас нет системы отмены вызовов скорой помощи? Кому-то ведь сейчас действительно нужна именно реанимация.
Вечером рассказала случай другой авторитетной коллеге-узистке. Она все же настаивает на алкогольной природе эпиприпадка. Говорит: "Видала я таких, когда в приемнике работала. Через пару дней белочек ловить будет". Не знаю, мне мужик понравился. Ровесник космоса.