23 декабря - зимние праздники
Раньше мне в декабре бывало очень грустно, и держало долго, вплоть до дня рождения.
А потом друг северный ветер меня расколдовала.
Оказалось, что в ноябре, когда прибавляется час тьмы, а потом ещё и ещё, - время становится янтарным, медовым. С гор спускается Дикая Охота, на равнины наползают туманы, я вплетаю осенние листья в годовой венок и укутываюсь - наконец-то укутываюсь в одеялки, в пуховички.
Потом приходит время длинного пальто и яркой шапки.
Потом город начинают наряжать к Йолю - неспешно, как и положено. Сначала на бульваре Марии Луизы, потом на Варненчике, потом в центре - появляются новые и новые огоньки. Потом на мэрию накручивают блестелки и мерцалки, протягивают синий полог от Кафедрала к Опере, потом приезжает телевышка - и два дня наряжает йо!лочку.
Потом прилетает Свети Никола и зажигает йо!лочку, и город заливает светом на все самые тёмные дни года.
А потом приходит Йоль. Друг А. создаёт костёр, варит кофе на песке, я создаю еду, мы говорим о прошедшем годе и о следующем нимношк.
Всё, солнечный год кончился. Следующее утро - это первый день нового года; но ни календарю, ни глазу моему, ни всей мне в целом - это неочевидно.
И вот эти вот дни поворота колеса - они теперь невероятно сладкие. Дни-паузы, дни-одеялки, когда уважающие себя хтонические чудища таки да, доплясывают последние танцы; и пора нацепить на себя яркое, да и погулять как следует, и я, конечно, гуляю. А в перерывах выдыхаааааю, лежу и мечтаю.
Вчера не сложилась работа - так я закупила всякого к понедельничной вечеринке и доделала еду. Наварила пряного, набила вкусного. Сегодня забрала погачу из пекарни, красивущщую, оттащила Ольге в "Сырники на акведуке". Докупила последние-распоследние продукты.
Дописала текст к понедельнику, уложила музыку. Смонтировала видеоряд. Выбрала платье. Выбрала серьги.
Написала текст для воскресной прогулки. Сварила глинт.
Завтра сочельник, мы с Диной поведём людей в лес за подснежниками. Потом вернусь домой, буду мясо печь и дочерей обнимать.
Послезавтра рождество, я высплюсь с утра, потом напихаю блёсток в брови, зашнурую лентами ботиночки, сложу бутыли в большой мешок - и пойду работать.
А потом будут ещё дни, когда можно намыть дом - спокойно, неспешно. Съездить в лоханку, поваляться в горячей воде. Доразобрать чулан. Решить, чего я хочу на новый год, чего мы хотим и кто эти "мы".
И к первым числам января новое солнышко уже потихоньку будет собираться в детский садик для светил, а я - видимо, учиться пойду. У меня два курса в планах: один от Ани Виленской, для лекторов, а второй - от болгарских счетоводов, про внутренние механизмы ЮЛНЦ.
После каникул, где-то в середине января, будет следующий вечер "Вкусного года с "Ходи-смотри", и будет он о брынзе. И в конце января хочется на сурву съездить; может, и съезжу.
И это всё будет потом.
А сейчас - праздники, самые тёмные дни года, полные света.
А потом друг северный ветер меня расколдовала.
Оказалось, что в ноябре, когда прибавляется час тьмы, а потом ещё и ещё, - время становится янтарным, медовым. С гор спускается Дикая Охота, на равнины наползают туманы, я вплетаю осенние листья в годовой венок и укутываюсь - наконец-то укутываюсь в одеялки, в пуховички.
Потом приходит время длинного пальто и яркой шапки.
Потом город начинают наряжать к Йолю - неспешно, как и положено. Сначала на бульваре Марии Луизы, потом на Варненчике, потом в центре - появляются новые и новые огоньки. Потом на мэрию накручивают блестелки и мерцалки, протягивают синий полог от Кафедрала к Опере, потом приезжает телевышка - и два дня наряжает йо!лочку.
Потом прилетает Свети Никола и зажигает йо!лочку, и город заливает светом на все самые тёмные дни года.
А потом приходит Йоль. Друг А. создаёт костёр, варит кофе на песке, я создаю еду, мы говорим о прошедшем годе и о следующем нимношк.
Всё, солнечный год кончился. Следующее утро - это первый день нового года; но ни календарю, ни глазу моему, ни всей мне в целом - это неочевидно.
И вот эти вот дни поворота колеса - они теперь невероятно сладкие. Дни-паузы, дни-одеялки, когда уважающие себя хтонические чудища таки да, доплясывают последние танцы; и пора нацепить на себя яркое, да и погулять как следует, и я, конечно, гуляю. А в перерывах выдыхаааааю, лежу и мечтаю.
Вчера не сложилась работа - так я закупила всякого к понедельничной вечеринке и доделала еду. Наварила пряного, набила вкусного. Сегодня забрала погачу из пекарни, красивущщую, оттащила Ольге в "Сырники на акведуке". Докупила последние-распоследние продукты.
Дописала текст к понедельнику, уложила музыку. Смонтировала видеоряд. Выбрала платье. Выбрала серьги.
Написала текст для воскресной прогулки. Сварила глинт.
Завтра сочельник, мы с Диной поведём людей в лес за подснежниками. Потом вернусь домой, буду мясо печь и дочерей обнимать.
Послезавтра рождество, я высплюсь с утра, потом напихаю блёсток в брови, зашнурую лентами ботиночки, сложу бутыли в большой мешок - и пойду работать.
А потом будут ещё дни, когда можно намыть дом - спокойно, неспешно. Съездить в лоханку, поваляться в горячей воде. Доразобрать чулан. Решить, чего я хочу на новый год, чего мы хотим и кто эти "мы".
И к первым числам января новое солнышко уже потихоньку будет собираться в детский садик для светил, а я - видимо, учиться пойду. У меня два курса в планах: один от Ани Виленской, для лекторов, а второй - от болгарских счетоводов, про внутренние механизмы ЮЛНЦ.
После каникул, где-то в середине января, будет следующий вечер "Вкусного года с "Ходи-смотри", и будет он о брынзе. И в конце января хочется на сурву съездить; может, и съезжу.
И это всё будет потом.
А сейчас - праздники, самые тёмные дни года, полные света.