31 октября - спать по утрам хочется невыносимо
Сладкая, золотая, медовая, хурмяная осень.
Тёплый песок на пляже (Поляковы проверяли). Тёплое море (вода такой температуры, к которой можно привыкнуть).
Спать хочется невыносимо.
Оч странно себя чувствую - и слёзы близко, и как через вату нимношк.
Доктор Горманский был приятно удивлён, увидев нас в клинике.
- Как Шейла?
- Ну, ей по-прежнему остались считанные дни. Но завтрашний пока есть.
- Дайте-ка я ей кое-что вколю...
- МЯУ!!!
- О, реагирует. Именно это мне и было нужно. Ест?
- Неа. Вливаю еду силой.
- Вылизывается?
- Неа. Мы её чистим - я и остальные коты.
- Не пьёт?
- Ещё как пьёт, сама подходит к миске. И писает сама. И всё остальное время спит. Кажется, не мучается.
- Я вам обещал, доктор Спасов вам обещал и остальные вам обещали: мы не дадим вам пропустить этот момент. А пока давайте посмотрим, что мы можем сделать сейчас.
Два дня назад кормление Шейлы выглядело элегически: я заворачивала почти невесомого зверя в белое полотенце и медленно вливала корм ей в рот. Как будто младенца докармливала.
Сейчас Шейла прячется, заслышав мои шаги. Она забирается под диван в Дашиной комнате и сидит очень тихо, пока я пытаюсь её выманить. Есть ей не хочется, попила и пописала она только что, причин выходить у неё нет.
А причины сидеть очень тихо - есть: по утрам мы ездим на капельницы.
А до того - едим.
Полотенце - в стирку после каждой еды. Меня - в стирку. Шейла вертится, вытирает лицо о мою рубашку. Вокруг бегают трое котов, для которых корм пахнет невероятно вкусно.
Да он и для меня нормально так пахнет. И я потом вся пахну правильно прожаренным стейком.
Вливаю двадцать миллилитров - и отпускаю на пару часов.
Шейла выбирается из полотенца и ковыляет по коридору - в туалет.
Оборачивается и смотрит очень внимательно.
Мышц у неё почти не осталось, шерсти много, брови сползают на глаза - и так-то серьёзный взгляд становится грозным.
- Давай, давай, - говорю. - Поскрипи мне ещё день.
Посмотрим, где она спрячется завтра.
Тёплый песок на пляже (Поляковы проверяли). Тёплое море (вода такой температуры, к которой можно привыкнуть).
Спать хочется невыносимо.
Оч странно себя чувствую - и слёзы близко, и как через вату нимношк.
Доктор Горманский был приятно удивлён, увидев нас в клинике.
- Как Шейла?
- Ну, ей по-прежнему остались считанные дни. Но завтрашний пока есть.
- Дайте-ка я ей кое-что вколю...
- МЯУ!!!
- О, реагирует. Именно это мне и было нужно. Ест?
- Неа. Вливаю еду силой.
- Вылизывается?
- Неа. Мы её чистим - я и остальные коты.
- Не пьёт?
- Ещё как пьёт, сама подходит к миске. И писает сама. И всё остальное время спит. Кажется, не мучается.
- Я вам обещал, доктор Спасов вам обещал и остальные вам обещали: мы не дадим вам пропустить этот момент. А пока давайте посмотрим, что мы можем сделать сейчас.
Два дня назад кормление Шейлы выглядело элегически: я заворачивала почти невесомого зверя в белое полотенце и медленно вливала корм ей в рот. Как будто младенца докармливала.
Сейчас Шейла прячется, заслышав мои шаги. Она забирается под диван в Дашиной комнате и сидит очень тихо, пока я пытаюсь её выманить. Есть ей не хочется, попила и пописала она только что, причин выходить у неё нет.
А причины сидеть очень тихо - есть: по утрам мы ездим на капельницы.
А до того - едим.
Полотенце - в стирку после каждой еды. Меня - в стирку. Шейла вертится, вытирает лицо о мою рубашку. Вокруг бегают трое котов, для которых корм пахнет невероятно вкусно.
Да он и для меня нормально так пахнет. И я потом вся пахну правильно прожаренным стейком.
Вливаю двадцать миллилитров - и отпускаю на пару часов.
Шейла выбирается из полотенца и ковыляет по коридору - в туалет.
Оборачивается и смотрит очень внимательно.
Мышц у неё почти не осталось, шерсти много, брови сползают на глаза - и так-то серьёзный взгляд становится грозным.
- Давай, давай, - говорю. - Поскрипи мне ещё день.
Посмотрим, где она спрячется завтра.