8 мая - Ебанина Иванна
Полтора месяца назад, когда дорогому другу северному ветру отменили самолёт, а у нас закрыли границы и объявили чрезвычайное положение, я взбесилась.
Во-первых, у меня есть склонность к параноидальному катастрофическому мышлению. И оно сказочное. В той ситуации, где нормальный параноик будет видеть грабителя в каждом встречном, я буду видеть хтоническую ебанину в каждой тени.
Во-вторых, я воспитана мизофобом. Я ужасно боюсь грязи, микробов, тяжело переношу несанкционированные прикосновения веществ - например, песка на любимом пляже в начале лета, когда это в новинку после зимы.
В-третьих, в детстве - как реакция на постоянную агрессию извне, - у меня отросло общее недоверие внешнему миру и системы быстрого включения тревоги. Это помогло выжить, но сильно мешало расти и радоваться жизни.
В-четвёртых, большинство моих заработков связано с другими людьми; нет ножек - нет и пряников. И пустота в кошельке меня сильно дезориентирует, особенно в перспективе.
В-пятых, я базово не доверяю государству. "Да они охуели" у меня если не в крови, то на кончике языка, с раннеподросткового возраста.
А в самых важных: меня сильно попустило после переезда. Оказалось, что государство нужно затем, чтобы заниматься делегированными ему вопросами за отданные ему налоги. А не затем, чтобы выдавливать из человека кишочечки просто потому, что может. Оказалось, что люди на улицах не опасны потому, что выполняют свою часть социального договора общей безопасности, а ещё потому, что у большинства из них - добрые сердца. Оказалось, что для жизни нужно больше денег, чем я могла себе представить, но спокойная и довольная я меньше болеет и лучше зарабатывает. Оказалось, что грязь не опасна, если меньше нервничать, иммунитет укрепляется в том числе и контактным способом, а к песку под ногами можно привыкнуть, если к нему прилагается море. Оказалось, что хтоническая ебанина действительно прячется в тенях, но она не ожившая мясорубка из фантазий сэя Кинга, а совершенно другая история.
Оказалось, что бОльшую часть жизни я пробоялась, потому что очень чуткая и жила неподходящей мне жизнью. А в принципе можно не бояться целого списка вещей.
И тут внезапно пандемия.
Опачки.
И половина меня в ужасе: вдохну - и умру! прикоснусь - и заболею! увидят без маски - ударят! - а вторая - в бешенстве: ЭТО МОЯ ЖИЗНЬ! ЭТО МОЙ ВОЗДУХ! ВЫ МЕНЯ ЗАКРЫТЬ РЕШИЛИ ЧТО ЛИ?!
А между ними - такой чувак, которому сорок четыре. И он говорит:
- Я умру. Я обязательно умру. Это единственная данность. Каждый мой вдох приближает меня к смерти. Я могу умереть в любой момент. Я кем хочу умирать - тем, кто боится вылезти из-под одеяла, - или тем, кто носится по городу, шарится под мостами, пилит бесконечные видосики на тему "Варна - охуенна", ест на улице, пьёт вино на двоих без стаканчика и регулярно курит на запретном море?
Каждое утро приходится отвечать на этот вопрос.
Той мне, которая боится вылезти из-под одеяла, готова завязать лицо и дышать собственным выдохом, запереться дома, выходить только в магазин и не встречаться глазами с другими людьми в призрачной надежде умереть не первой - вот этой мне гораздо больше лет. Я ею прожила значительную часть своей жизни.
Зато у той, которая каждый день выходит на улицу, прётся в промзону, потому что там интересно, смотрит на море и шарится по запретному парку - больше силы. В морок командовать парадом будет она.
Какого зверя кормишь, тот и растёт. Так что полтора месяца я прожила весёлым панком, бессмертным потому, что он уже знает, что умрёт - но только собой, без вариантов.
Наш корабль снижает скорость и выходит из подпространства.
Даша прибегает с новостями:
- С завтрашнего дня можно снова учиться вождению!
- Завтра открываются кафешки, - говорю. - Коллеги объявили поход на 8 и 9 мая - это, получается, можно группы уже собирать?
- Скандинавский магазин откроется! - присоединяется Вика. - Мама, мне надо...
- Ой, и мне! И ещё я хочу...
И тут я понимаю, сколько "надо" было отложено на "после локдауна". Мы полтора месяца тратили деньги только на жильё, ток и еду - а необходимость всего остального никуда сцуко не делась.
Интересно, как мне удастся на всё это заработать.
И хорошо бы всё-таки выспаться.
Во-первых, у меня есть склонность к параноидальному катастрофическому мышлению. И оно сказочное. В той ситуации, где нормальный параноик будет видеть грабителя в каждом встречном, я буду видеть хтоническую ебанину в каждой тени.
Во-вторых, я воспитана мизофобом. Я ужасно боюсь грязи, микробов, тяжело переношу несанкционированные прикосновения веществ - например, песка на любимом пляже в начале лета, когда это в новинку после зимы.
В-третьих, в детстве - как реакция на постоянную агрессию извне, - у меня отросло общее недоверие внешнему миру и системы быстрого включения тревоги. Это помогло выжить, но сильно мешало расти и радоваться жизни.
В-четвёртых, большинство моих заработков связано с другими людьми; нет ножек - нет и пряников. И пустота в кошельке меня сильно дезориентирует, особенно в перспективе.
В-пятых, я базово не доверяю государству. "Да они охуели" у меня если не в крови, то на кончике языка, с раннеподросткового возраста.
А в самых важных: меня сильно попустило после переезда. Оказалось, что государство нужно затем, чтобы заниматься делегированными ему вопросами за отданные ему налоги. А не затем, чтобы выдавливать из человека кишочечки просто потому, что может. Оказалось, что люди на улицах не опасны потому, что выполняют свою часть социального договора общей безопасности, а ещё потому, что у большинства из них - добрые сердца. Оказалось, что для жизни нужно больше денег, чем я могла себе представить, но спокойная и довольная я меньше болеет и лучше зарабатывает. Оказалось, что грязь не опасна, если меньше нервничать, иммунитет укрепляется в том числе и контактным способом, а к песку под ногами можно привыкнуть, если к нему прилагается море. Оказалось, что хтоническая ебанина действительно прячется в тенях, но она не ожившая мясорубка из фантазий сэя Кинга, а совершенно другая история.
Оказалось, что бОльшую часть жизни я пробоялась, потому что очень чуткая и жила неподходящей мне жизнью. А в принципе можно не бояться целого списка вещей.
И тут внезапно пандемия.
Опачки.
И половина меня в ужасе: вдохну - и умру! прикоснусь - и заболею! увидят без маски - ударят! - а вторая - в бешенстве: ЭТО МОЯ ЖИЗНЬ! ЭТО МОЙ ВОЗДУХ! ВЫ МЕНЯ ЗАКРЫТЬ РЕШИЛИ ЧТО ЛИ?!
А между ними - такой чувак, которому сорок четыре. И он говорит:
- Я умру. Я обязательно умру. Это единственная данность. Каждый мой вдох приближает меня к смерти. Я могу умереть в любой момент. Я кем хочу умирать - тем, кто боится вылезти из-под одеяла, - или тем, кто носится по городу, шарится под мостами, пилит бесконечные видосики на тему "Варна - охуенна", ест на улице, пьёт вино на двоих без стаканчика и регулярно курит на запретном море?
Каждое утро приходится отвечать на этот вопрос.
Той мне, которая боится вылезти из-под одеяла, готова завязать лицо и дышать собственным выдохом, запереться дома, выходить только в магазин и не встречаться глазами с другими людьми в призрачной надежде умереть не первой - вот этой мне гораздо больше лет. Я ею прожила значительную часть своей жизни.
Зато у той, которая каждый день выходит на улицу, прётся в промзону, потому что там интересно, смотрит на море и шарится по запретному парку - больше силы. В морок командовать парадом будет она.
Какого зверя кормишь, тот и растёт. Так что полтора месяца я прожила весёлым панком, бессмертным потому, что он уже знает, что умрёт - но только собой, без вариантов.
Наш корабль снижает скорость и выходит из подпространства.
Даша прибегает с новостями:
- С завтрашнего дня можно снова учиться вождению!
- Завтра открываются кафешки, - говорю. - Коллеги объявили поход на 8 и 9 мая - это, получается, можно группы уже собирать?
- Скандинавский магазин откроется! - присоединяется Вика. - Мама, мне надо...
- Ой, и мне! И ещё я хочу...
И тут я понимаю, сколько "надо" было отложено на "после локдауна". Мы полтора месяца тратили деньги только на жильё, ток и еду - а необходимость всего остального никуда сцуко не делась.
Интересно, как мне удастся на всё это заработать.
И хорошо бы всё-таки выспаться.