Скульптурная сказка
Духовной жаждою томим, в пустыне мрачной я влачился, -
и шестикрылый серафим на перепутье мне явился.
Перстами лёгкими как сон моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы, как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, - и их наполнил шум и звон:
и внял я неба содроганье, и горний ангелов полёт,
и гад морских подводный ход, и дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник, и вырвал грешный мой язык,
и празднословный и лукавый, и жало мудрыя змеи
в уста замершие мои вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассёк мечом, и сердце трепетное вынул,
и угль, пылающий огнём, во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал, и бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли, исполнись волею моей,
и, обходя моря и земли, глаголом жги сердца людей».
А.С. Пушкин
В больших городах, а особенно в столицах, достопримечательностей пруд пруди. Творения человеческого гения толкаются локтями, переливаются сиянием и затмевают друг друга. Провинциальным городкам и деревням обычно приходится довольствоваться красотами природы и свежестью воздуха. Но зато если уж по воле случая в каком-нибудь глухом углу создано, да ещё и сохранилось нечто прекрасное, оно пребывает в царственном одиночестве, как и надлежит чуду. Классический пример - храм Покрова на Нерли в посёлке Боголюбово Владимирской области, маленький шедевр архитектуры посреди пустого поля.
Или гора Святого Михаила, возвышающаяся над плоским нормандским берегом.
Панорама на аббатство Мон-Сен-Мишель похожа на картинку из мультика про Спящую красавицу. Среди бескрайних полей Нормандии вдруг выступает скала, которую венчает огромный замок. И это зрелище напоминает мираж или компьютерную графику.
Но есть чудо, находящееся всего в получасе езды от Мон-Сен-Мишеля, однако почти неизвестное за пределами округи. Это произведение искусства не обладает такой уж художественной ценностью и не освящено древностью. Толпы туристов сюда не наведываются. Скучающий кассир радуется, что кто-то пришёл, и охотно рассказывает историю этого поразительного места. Находится оно в бывшей рыбацкой деревне Ротенёф, которая сейчас стала частью города Сан-Мало, тоже не бог весть какого мегаполиса. Стоит пройти несколько сотен метров вдоль берега, и окажешься за чертой города, на тропинке, которой раньше наверняка пользовались таможенники или контрабандисты. Дует крепкий морской ветер, гудят волны, разбиваясь о скалы. Вокруг - кусты дрока с мелкими жёлтыми цветами и камни с золотистой накипью лишайников. Пейзаж оживляет одинокий крест, поставленный для того, чтобы почтить память погибших в море рыбаков. Эта часть бретонской литорали носит название Изумрудное побережье (Кот-д'Эмерод), и не зря - прибрежные воды здесь очень часто играют на солнце всеми оттенками зелёного.
Говорят, что капля камень точит. А представьте, что делает с берегами океан! Из года в год волны бьются о скалы, перемалывая их в гальку и песок, придавая им причудливые формы. Арки, слоны, динозавры, медведи, лестницы - всё это можно найти на побережье Атлантики. Огранённые природой скалы уже давно будоражат человеческое воображение. Присматриваешься к какому-нибудь камешку - и начинаешь различать нос, губы, усы, бороду, глаза... Сначала кажется, что за спиной осталась просто груда камней, но потом понимаешь, что всё это - фантастические животные и человеческие лица. Много лиц.
Нет, не могла природа настолько точно изваять человеческое лицо! Тут должно быть какое-то логичное объяснение. И оно находится! В XIX веке жил себе в бретонской глуши сельский кюре Адольф-Жюльен Фуре (1839 - 1910). Служил в церкви: крестил, венчал, отпевал. Слыл красноречивым проповедником. Так он дожил до 54 лет, то есть до того возраста, в котором всякому-то человеку ужасно нравится проповедовать, а уж если профессия обязывает, и благодарная аудитория в лице паствы имеется, то это просто счастье. И вдруг с аббатом случилась страшная беда. От перенесённого инсульта он сначала оглох, а затем лишился речи. Нести слово Божье он больше не мог, и жизнь утратила всякий смысл. В 1894-м году Адольф-Жюльен Фуре привёл в недоумение всю паству, изъявив желание поселиться в уединении, на пустынном берегу Атлантического океана. Уехав из родных мест, бедняга поселился в деревне Ротенёф, расположенной в суровом краю, на семи ветрах, над высоким и скалистым берегом. Там безъязыкий старик изо дня в день ковылял меж утёсов. Чем-то громыхал, пропадал целыми днями. Оказалось, что он вырезает на каменном склоне изваяния. Никто аббата не учил этому искусству, он как-то приноровился сам.
В течение 10 лет Фуре создал огромное количество деревянных скульптур. Его дом превратился в настоящий музей. Темы были чрезвычайно разносторонними.
Творчество - штука непредсказуемая, а судить о его природе и корнях ещё сложнее. Иногда, для выражения своих мыслей и чувств, человек использует методы, далёкие от традиционного вождения кисточкой по бумаге, или щёлканья клавишами печатной машинки. Долгое время странная причуда инвалида ни у кого не вызывала интереса. А когда 13 лет спустя Фуре перестал стучать резцом, потому что совсем состарился и одряхлел, оказалось, что он создал настоящее чудо: на крутом, почти отвесном утёсе высечено более 300 скульптур, каждая из которых была тщательным образом вырезана в скалах, раскрашена разноцветными яркими красками, некоторые части статуй он покрыл смолой. Они занимают 500 квадратных метров. Теперь это музей под открытым небом под названием «Скальные скульптуры аббата Фуре».
Как монаху-самоучке без каких-либо знаний и опыта удалось превратить Изумрудное побережье в скульптурную сказку? Его работы были в рамках недавно зародившегося стиля Art Brut. Это особый вид искусства, которое создаётся вне рамок официальной культуры и сочетает в себе примитивизм и экзотику с некоторым налётом наивности. Представьте. С одной стороны вечно сердитые волны и неутихающий ветер, распластывающий по земле грубые кустарники.
С другой - обрыв. Во время прилива вода поднимается выше, чем на 10 метров. Крутой скос берега покрыт бугристым каменным панцирем, на первый взгляд похожим на застывшую лаву. Начнёшь приглядываться - а это никакие не бугры. То неожиданно проступит чьё-то лицо, то увидишь притаившегося (не очень страшного) змея,
то быка,
то каких-то безмятежных мертвецов.
Неукротимое воображение аббата, вкупе с невозможностью выразить свои мысли человеческим языком, дали потрясающие результаты. Среди скульптур различные фантастические образы, которые являются плодом богатого воображения. Некоторые идеи он почерпнул из книг или газет, где читал о различных людях и событиях. Там есть фигуры миссионеров, известных французских колонистов, сцены из жизни и культуры различных стран. Среди знаменитых персонажей присутствует легендарный ирландский святой Будок де Доль и первый французский исследователь американского континента - Жак Картье. Также там есть Наполеон, королева Виктория, царица Савская, Мерлин, Клеопатра, император Гаити Фаустино и многие другие.
Одна из вырезанных в камне сцен: мужчина в чумной маске дёргает женщину за волосы и пинками подталкивает в сторону каких-то зловещих деревьев.
Зимой Фуре постоянно занимался восстановлением своих статуй. Он их очищал от грязи, наносил свежую краску. Летом они были готовы встречать толпы восхищённых зрителей. Город Сен-Мало даже запустил специальную трамвайную линию. Поток туристов был настолько большим, что извозчики не справлялись. От желающих лицезреть волшебство на скалах отбоя не было.
В 1907 году прогрессирующий паралич принудил старика отказаться от дальнейшего творчества, а в 1910 году Адольф Фуре умер, оставив после себя этот музей под открытым небом. Из брошюрки музея можно узнать, что аббат изобразил историю хищного семейства разбойников и контрабандистов, когда-то живших на этом берегу. Но эта фольклорная информация ничего не прибавляет к ощущениям. А они сильные.
Работы священника не теряют своей популярности. И сегодня толпы желающих хоть краем глаза увидеть эти потрясающие работы приезжают в Ротенёф со всех концов света. Деревянные скульптуры Фуре таинственным образом куда-то исчезли. В наши дни неизвестно местонахождение ни одной из них. Глядя на его работы, невольно спрашиваешь себя, какой же силой воли обладал отец Фуре, чтобы свыше 10 лет провести на одном и том же месте с одной и той же целью. Считал ли он своё занятие обязанностью, развлечением, способом самовыражения? Вряд ли мы об этом узнаем, но одно можно сказать с уверенностью - частичку себя в этом мире он оставил. Тем временем скальные скульптуры теряют свой вид. Море и ветер потихоньку уничтожают не только яркие краски, но и сами изваяния. Сейчас они находятся под угрозой полного разрушения.
Это очень одинокое, пустынное место. Представляешь проповедника, у которого шестикрылый серафим вырвал его грешный язык, однако взамен не вставил в разверстые уста жало мудрыя змеи, а оставил безгласным. Но проповеднику есть что сказать людям. И он говорит, говорит, говорит. При этом каждому своё. Он объяснил, что не следует бояться несчастий, потому что всякая беда, которая может с тобой произойти, станет благом, если только не впадать в отчаяние и не предаваться жалости к себе. Если тебе нужно сделать что-то важное - сделаешь. Если тебе есть что сказать - скажешь. Ещё красноречивее и долговечней, чем словами. Вероятно, каждому, кто заедет в Ротенёф, аббат прочтёт проповедь о чём-то другом, важном именно для него.
P.S.
Однажды в маленьком городке на юго-востоке Франции случилось нечто неординарное. Некий почтальон по имени Фердинан Шеваль начал строить фантастический дворец. Он возводил его ровно 33 года. Замок и сегодня носит его имя.
Через полтора десятка лет на другом конце страны, на побережье Бретани, аббат по имени Фуре, начал создавать не менее великое дело. Священник стал вырезать из прибрежных скал прекраснейшие скульптуры. За это его прозвали в народе «бретонский шеваль».
кадр из фильма «Идеальный дворец Фердинана Шеваля»
и шестикрылый серафим на перепутье мне явился.
Перстами лёгкими как сон моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы, как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, - и их наполнил шум и звон:
и внял я неба содроганье, и горний ангелов полёт,
и гад морских подводный ход, и дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник, и вырвал грешный мой язык,
и празднословный и лукавый, и жало мудрыя змеи
в уста замершие мои вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассёк мечом, и сердце трепетное вынул,
и угль, пылающий огнём, во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал, и бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли, исполнись волею моей,
и, обходя моря и земли, глаголом жги сердца людей».
А.С. Пушкин
В больших городах, а особенно в столицах, достопримечательностей пруд пруди. Творения человеческого гения толкаются локтями, переливаются сиянием и затмевают друг друга. Провинциальным городкам и деревням обычно приходится довольствоваться красотами природы и свежестью воздуха. Но зато если уж по воле случая в каком-нибудь глухом углу создано, да ещё и сохранилось нечто прекрасное, оно пребывает в царственном одиночестве, как и надлежит чуду. Классический пример - храм Покрова на Нерли в посёлке Боголюбово Владимирской области, маленький шедевр архитектуры посреди пустого поля.
Или гора Святого Михаила, возвышающаяся над плоским нормандским берегом.
Панорама на аббатство Мон-Сен-Мишель похожа на картинку из мультика про Спящую красавицу. Среди бескрайних полей Нормандии вдруг выступает скала, которую венчает огромный замок. И это зрелище напоминает мираж или компьютерную графику.
Но есть чудо, находящееся всего в получасе езды от Мон-Сен-Мишеля, однако почти неизвестное за пределами округи. Это произведение искусства не обладает такой уж художественной ценностью и не освящено древностью. Толпы туристов сюда не наведываются. Скучающий кассир радуется, что кто-то пришёл, и охотно рассказывает историю этого поразительного места. Находится оно в бывшей рыбацкой деревне Ротенёф, которая сейчас стала частью города Сан-Мало, тоже не бог весть какого мегаполиса. Стоит пройти несколько сотен метров вдоль берега, и окажешься за чертой города, на тропинке, которой раньше наверняка пользовались таможенники или контрабандисты. Дует крепкий морской ветер, гудят волны, разбиваясь о скалы. Вокруг - кусты дрока с мелкими жёлтыми цветами и камни с золотистой накипью лишайников. Пейзаж оживляет одинокий крест, поставленный для того, чтобы почтить память погибших в море рыбаков. Эта часть бретонской литорали носит название Изумрудное побережье (Кот-д'Эмерод), и не зря - прибрежные воды здесь очень часто играют на солнце всеми оттенками зелёного.
Говорят, что капля камень точит. А представьте, что делает с берегами океан! Из года в год волны бьются о скалы, перемалывая их в гальку и песок, придавая им причудливые формы. Арки, слоны, динозавры, медведи, лестницы - всё это можно найти на побережье Атлантики. Огранённые природой скалы уже давно будоражат человеческое воображение. Присматриваешься к какому-нибудь камешку - и начинаешь различать нос, губы, усы, бороду, глаза... Сначала кажется, что за спиной осталась просто груда камней, но потом понимаешь, что всё это - фантастические животные и человеческие лица. Много лиц.
Нет, не могла природа настолько точно изваять человеческое лицо! Тут должно быть какое-то логичное объяснение. И оно находится! В XIX веке жил себе в бретонской глуши сельский кюре Адольф-Жюльен Фуре (1839 - 1910). Служил в церкви: крестил, венчал, отпевал. Слыл красноречивым проповедником. Так он дожил до 54 лет, то есть до того возраста, в котором всякому-то человеку ужасно нравится проповедовать, а уж если профессия обязывает, и благодарная аудитория в лице паствы имеется, то это просто счастье. И вдруг с аббатом случилась страшная беда. От перенесённого инсульта он сначала оглох, а затем лишился речи. Нести слово Божье он больше не мог, и жизнь утратила всякий смысл. В 1894-м году Адольф-Жюльен Фуре привёл в недоумение всю паству, изъявив желание поселиться в уединении, на пустынном берегу Атлантического океана. Уехав из родных мест, бедняга поселился в деревне Ротенёф, расположенной в суровом краю, на семи ветрах, над высоким и скалистым берегом. Там безъязыкий старик изо дня в день ковылял меж утёсов. Чем-то громыхал, пропадал целыми днями. Оказалось, что он вырезает на каменном склоне изваяния. Никто аббата не учил этому искусству, он как-то приноровился сам.
В течение 10 лет Фуре создал огромное количество деревянных скульптур. Его дом превратился в настоящий музей. Темы были чрезвычайно разносторонними.
Творчество - штука непредсказуемая, а судить о его природе и корнях ещё сложнее. Иногда, для выражения своих мыслей и чувств, человек использует методы, далёкие от традиционного вождения кисточкой по бумаге, или щёлканья клавишами печатной машинки. Долгое время странная причуда инвалида ни у кого не вызывала интереса. А когда 13 лет спустя Фуре перестал стучать резцом, потому что совсем состарился и одряхлел, оказалось, что он создал настоящее чудо: на крутом, почти отвесном утёсе высечено более 300 скульптур, каждая из которых была тщательным образом вырезана в скалах, раскрашена разноцветными яркими красками, некоторые части статуй он покрыл смолой. Они занимают 500 квадратных метров. Теперь это музей под открытым небом под названием «Скальные скульптуры аббата Фуре».
Как монаху-самоучке без каких-либо знаний и опыта удалось превратить Изумрудное побережье в скульптурную сказку? Его работы были в рамках недавно зародившегося стиля Art Brut. Это особый вид искусства, которое создаётся вне рамок официальной культуры и сочетает в себе примитивизм и экзотику с некоторым налётом наивности. Представьте. С одной стороны вечно сердитые волны и неутихающий ветер, распластывающий по земле грубые кустарники.
С другой - обрыв. Во время прилива вода поднимается выше, чем на 10 метров. Крутой скос берега покрыт бугристым каменным панцирем, на первый взгляд похожим на застывшую лаву. Начнёшь приглядываться - а это никакие не бугры. То неожиданно проступит чьё-то лицо, то увидишь притаившегося (не очень страшного) змея,
то быка,
то каких-то безмятежных мертвецов.
Неукротимое воображение аббата, вкупе с невозможностью выразить свои мысли человеческим языком, дали потрясающие результаты. Среди скульптур различные фантастические образы, которые являются плодом богатого воображения. Некоторые идеи он почерпнул из книг или газет, где читал о различных людях и событиях. Там есть фигуры миссионеров, известных французских колонистов, сцены из жизни и культуры различных стран. Среди знаменитых персонажей присутствует легендарный ирландский святой Будок де Доль и первый французский исследователь американского континента - Жак Картье. Также там есть Наполеон, королева Виктория, царица Савская, Мерлин, Клеопатра, император Гаити Фаустино и многие другие.
Одна из вырезанных в камне сцен: мужчина в чумной маске дёргает женщину за волосы и пинками подталкивает в сторону каких-то зловещих деревьев.
Зимой Фуре постоянно занимался восстановлением своих статуй. Он их очищал от грязи, наносил свежую краску. Летом они были готовы встречать толпы восхищённых зрителей. Город Сен-Мало даже запустил специальную трамвайную линию. Поток туристов был настолько большим, что извозчики не справлялись. От желающих лицезреть волшебство на скалах отбоя не было.
В 1907 году прогрессирующий паралич принудил старика отказаться от дальнейшего творчества, а в 1910 году Адольф Фуре умер, оставив после себя этот музей под открытым небом. Из брошюрки музея можно узнать, что аббат изобразил историю хищного семейства разбойников и контрабандистов, когда-то живших на этом берегу. Но эта фольклорная информация ничего не прибавляет к ощущениям. А они сильные.
Работы священника не теряют своей популярности. И сегодня толпы желающих хоть краем глаза увидеть эти потрясающие работы приезжают в Ротенёф со всех концов света. Деревянные скульптуры Фуре таинственным образом куда-то исчезли. В наши дни неизвестно местонахождение ни одной из них. Глядя на его работы, невольно спрашиваешь себя, какой же силой воли обладал отец Фуре, чтобы свыше 10 лет провести на одном и том же месте с одной и той же целью. Считал ли он своё занятие обязанностью, развлечением, способом самовыражения? Вряд ли мы об этом узнаем, но одно можно сказать с уверенностью - частичку себя в этом мире он оставил. Тем временем скальные скульптуры теряют свой вид. Море и ветер потихоньку уничтожают не только яркие краски, но и сами изваяния. Сейчас они находятся под угрозой полного разрушения.
Это очень одинокое, пустынное место. Представляешь проповедника, у которого шестикрылый серафим вырвал его грешный язык, однако взамен не вставил в разверстые уста жало мудрыя змеи, а оставил безгласным. Но проповеднику есть что сказать людям. И он говорит, говорит, говорит. При этом каждому своё. Он объяснил, что не следует бояться несчастий, потому что всякая беда, которая может с тобой произойти, станет благом, если только не впадать в отчаяние и не предаваться жалости к себе. Если тебе нужно сделать что-то важное - сделаешь. Если тебе есть что сказать - скажешь. Ещё красноречивее и долговечней, чем словами. Вероятно, каждому, кто заедет в Ротенёф, аббат прочтёт проповедь о чём-то другом, важном именно для него.
P.S.
Однажды в маленьком городке на юго-востоке Франции случилось нечто неординарное. Некий почтальон по имени Фердинан Шеваль начал строить фантастический дворец. Он возводил его ровно 33 года. Замок и сегодня носит его имя.
Через полтора десятка лет на другом конце страны, на побережье Бретани, аббат по имени Фуре, начал создавать не менее великое дело. Священник стал вырезать из прибрежных скал прекраснейшие скульптуры. За это его прозвали в народе «бретонский шеваль».
кадр из фильма «Идеальный дворец Фердинана Шеваля»