Крутой поворот
Каждый прав и каждый виноват. Все полны обидным снисхожденьем
и, мешая истину с глумленьем, до конца обидеться спешат.
Эти споры - споры без исхода, с правдой, с тьмой, с людьми, с самим собой,
изнуряют тщетною борьбой и пугают нищенством прихода.
По домам бессильно разбредаясь, мы нашли ли собственный ответ?
Что ж слепые наши "да" и "нет" разбрелись, убого спотыкаясь?
Или мысли наши - жернова? Или спор - особое искусство,
чтоб, калеча мысль и теша чувство, без конца низать случайные слова?
Если б были мы немного проще, если б мы учились понимать,
мы могли бы в жизни не блуждать, словно дети в незнакомой роще.
Вновь забытый образ вырастает: притаилась Истина в углу,
и с тоской глядит в пустую мглу, и лицо руками закрывает...
Саша Чёрный, 1908 год
1917 - это самый длинный и сложный год в отечественной истории. После первых 10 недель начнётся история совсем другой России, но эти два с небольшим месяца переполнены драматическими событиями. На фронтах мировой войны временное затишье. После декабрьского предложения Германии о начале переговоров всё же появилась надежда, что кровавое безумие скоро закончится. Вудро Вильсон 22 января выступил перед сенатом с антивоенной речью, призывая враждующие стороны заключить «мир без победителей». Речь была в высшей степени гуманистическая, но очень скоро США сами вступят в войну. В феврале тот же Вильсон разорвал дипломатические отношения с Германией, а в апреле первая экономическая держава планеты присоединится к Антанте. Но у промышленного гиганта была крошечная армия, всего 120 тысяч человек. На то, чтобы создать и обучить миллионы солдат, понадобится много месяцев, а Восточный фронт скоро развалится. Последняя стадия войны на западе будет лихорадочно ожесточённой - Германия попытается одержать победу до прибытия американских войск. Впрочем, Россия в это время уже будет вести другую войну, гражданскую. Революционным событиям, продолжавшимся одну неделю, предшествовали несколько недель нарастающего напряжения. 9 января, в годовщину «Кровавого воскресенья», произошла первая за время войны массовая рабочая демонстрация в Петрограде. После этого забастовки и волнения в пролетарских районах столицы уже не прекращались. 5 февраля в Петрограде с целью подавления беспорядков был создан Особый военный округ. Командующий генерал Хабалов имел чрезвычайные полномочия. Поползли слухи, что на крышах устанавливают пулемёты для расстрела толпы. Страсти ещё больше накалились.
Генерал С.С. Хабалов
10 февраля трое великих князей - Михаил Александрович, генерал-инспектор авиации Александр Михайлович и генерал-адъютант Георгий Михайлович - попробовали убедить царя, что нужно ввести «министерство доверия». Николай ответил: может быть, после войны, но не сейчас. 14 февраля после перерыва открылась Дума. На второй день депутат А. Керенский заявил с трибуны, что главный враг страны - не немецкие агенты, а сама «система». Это был открытый призыв к борьбе с властью. Правительство потребовало официальную стенограмму, чтобы привлечь Керенского к судебной ответственности. Дума ответила отказом. В этой взрывоопасной ситуации Николай II не придумал ничего лучше, как уехать из столицы в Могилёв, где находилась Ставка. Назавтра же в Петрограде началась агония монархии. Ход событий лучше всего видится в ежедневной хронике.
23 февраля
Революцию начали не социалистические агитаторы и даже не думские оппозиционеры. Она произошла по совокупности серьёзных причин и вследствие «букета» описанных выше тяжёлых недугов, но непосредственный повод был до абсурдности мелок. Революция началась в очереди за хлебом. И не из-за голода, как можно прочитать у некоторых советских авторов, а из-за накопившегося раздражения. Градоначальство из самых похвальных побуждений установило максимальные расценки на хлеб: семь с половиной копеек за фунт чёрного. Выпекать его стало невыгодно - себестоимость выходила дороже продажной цены. Поэтому белый хлеб имелся в свободной продаже, а за дешёвым чёрным, основной пищей бедняков, надо было стоять в длинных «хвостах», на холоде. Видя, как «чистая публика» запросто покупает «булки», кто-то затеял скандал, толпа возбудилась, в витрину полетел камень, потом камнями забросали прибывшую полицию. Город взорвался, как пороховая бочка, в которую попала искра. Зачинщицами бунта были женщины, которым больше всех приходилось томиться в очередях, а день пришёлся - по европейскому календарю - на 8 марта. Возникли спонтанные женские манифестации, к ним присоединились мужчины. Встали заводы. Больше ста тысяч рабочих забастовали.
Начало великой революции
Полиция - её на весь город было 3500 человек - не могла всюду поспеть. Вывели казаков, но камни полетели и в них. К вечеру порядок восстановлен не был. А государь император в этот день записывает в дневнике: «Проснулся в Смоленске в 9½ час. Было холодно, ясно и ветрено. Читал всё свободное время франц. книгу о завоевании Галлии Юлием Цезарем. Приехал в Могилёв в 3 ч. Был встречен ген. Алексеевым и штабом. Провёл час времени с ним. Пусто показалось в доме без Алексея. Обедал со всеми иностранцами и нашими. Вечером писал и пил общий чай». Начала революции его величество не заметил.
24 февраля
В газетах напечатали сообщение, что муки на складах более чем достаточно, но дело было уже не в хлебе. Город митинговал и манифестировал, причём лозунги были сплошь политические: «Долой войну!», «Долой самодержавие!». Бастовали больше 200 тысяч рабочих. Полиция и казаки всё чаще сталкивались с неповиновением и прямым сопротивлением. Несколько десятков городовых получили увечья. Положение становилось неконтролируемым. Царь вечером записывает важные с его точки зрения события дня: «В 10½ пошёл к докладу, который окончился в 12 час. Перед завтраком принесли мне от имени бельгийского короля военный крест. Погода была неприятная - метель. Погулял недолго в садике. Читал и писал. Вчера Ольга и Алексей заболели корью, а сегодня Татьяна последовала их примеру».
Антимонархическая демонстрация
25 февраля
В этот день демонстранты добрались до центральных районов. В нескольких местах звучали выстрелы, лилась кровь. Началась всеобщая стачка. Совет министров заседал, но так и не определился с конкретными мерами. У бунтовщиков не было ни штаба, чтоб его разгромить, ни вождей, чтобы их изолировать. Не арестовывать же весь город? Царь прислал телеграмму генералу Хабалову с требованием «завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжёлое время войны против Германии и Австрии». Но сам остался в Ставке, не считая положение слишком тревожным. «Встал поздно. Доклад продолжался полтора часа. В 2½ заехал в монастырь и приложился к иконе Божией матери. Сделал прогулку по шоссе на Оршу. В 6 ч. пошёл ко всенощной. Весь вечер занимался».
Николай на семейной прогулке, 1916 год
26 февраля
С утра было относительно спокойно - воскресенье. Командующий округом даже поспешил доложить императору, что его воля исполнена. Но именно в этот день наметился перелом. Перед сумерками к безоружным горожанам начали присоединяться солдаты. Очень важным - вероятно, даже главным фактором, определившим исход восстания, - стало скопление в Петрограде армейских резервов. Отсюда «запасных» отправляли эшелонами на фронт. В некоторых из так называемых рот могло состоять по полторы тысячи человек. Естественно, офицеров не хватало, нижние чины по большей части были предоставлены сами себе. «Циммервальдская» агитация приносила свои плоды.
Выступление В.И. Ленина на Циммервальдской конференции в 1915 году
«Солдатская масса была проникнута одним страстным желанием - чуда, которое избавило бы её от необходимости идти на убой», - пишет Ольденбург. Всего в столичных казармах находилось около 160 тысяч (!) таких солдат, плохо дисциплинированных и в значительной мере распропагандированных.
Солдатская демонстрация на Невском проспекте
Когда в середине дня опять начались беспорядки, правительственные войска, выполняя приказ командующего, стали применять оружие. Было застрелено около полутора сотен человек. Возможно, устрашение и сработало бы, но внезапно по полиции открыли стрельбу запасные лейб-гвардии Павловского полка. Их поспешно окружили, вынудили сдать оружие, вожаков арестовали, но вечером и ночью неспокойно стало во многих казармах. В армии началось брожение. Государь император тем временем занимался вот чем: «В 10 час. пошёл к обедне. Доклад кончился вовремя. Завтракало много народа и все наличные иностранцы. Написал Аликс и поехал по Бобруйскому шоссе к часовне, где погулял. Погода была ясная и морозная. После чая читал и принял сенатора Трегубова до обеда. Вечером поиграл в домино».
27 февраля
Это день, в который всё решилось. Начался он с того, что восстал запасной батальон другого гвардейского полка, Волынского. Солдаты убили офицера, пытавшегося их остановить, и с оружием покинули казарму. К ним присоединились павловцы и солдаты Литовского полка. У генерала Хабалова вдруг оказалось очень мало войск, на которые можно положиться. Основная масса гарнизона митинговала. Давать им оружие было рискованно. К середине дня правительственные отряды удерживали только центр и мосты. Весь правый берег Невы, весь юг, Литейная часть были в руках мятежных солдат и рабочих дружин. Повсюду раздавалась стрельба. Председатель Думы Родзянко отправил царю телеграмму с призывом немедленно учредить «министерство доверия», потому что в столице анархия. Николай сказал своему министру двора: «Опять этот толстяк написал мне разный вздор, на который я ему не буду даже отвечать». Вместо этого император приказал распустить Думу и отправить с фронта к Петрограду «ударный кулак», две бригады под командованием генерал-адъютанта Н. Иванова. (Пока генерал соберёт свой «кулак», всё уже закончится.) Депутаты собрались, выслушали извещение о роспуске, после чего немедленно создали Временный комитет во главе с тем же Родзянко. Постановили указ не признавать и брать власть в свои руки. Объединились почти все: кадеты, октябристы, центристы, отчасти даже националисты - их лидер В. Шульгин был одним из самых активных деятелей этого конвента. Если бы депутаты Думы проявили меньше решительности или даже были арестованы, это ничего не изменило бы. Революция достигла той стадии, когда она уже могла обойтись без формальной легитимности. Одновременно с созданием Временного комитета возродился руководящий орган, опробованный в 1905 году, - Совет депутатов, только теперь не «рабочих», а «рабочих и солдатских», потому что основной движущей силой революции являлись запасные. Совет возглавили «умеренные» революционеры: меньшевики Н. Чхеидзе, Ю. Стеклов, М. Скобелев, трудовик А. Керенский, состоял в обоих революционных штабах. Однако наличие юридически правомочного, всем известного представительного органа - Думы - облегчило процедуру перехода власти. Иначе кровопролития и хаоса было бы намного больше.
Временный комитет Думы. Сидят (слева направо): В.Н. Львов, В.А. Ржевский, С.И. Шидловский, М.В. Родзянко. Стоят (слева направо): В.В. Шульгин, И.И. Дмитряков, Б.А. Энгельгардт, А.Ф. Керенский, М. Караулов
Слабый премьер Голицын объявил об отставке. Правительство самоликвидировалось. Опасаясь расправы, министр внутренних дел Протопопов сам сдался новой власти. Скоро весь кабинет уже находился под арестом, в Петропавловской крепости. В городе спешно создавалась рабочая милиция, войска массово переходили на сторону революции. Тот же процесс начался в Москве и других городах. «Положение окончательно прояснилось, - вспоминает Милюков. - Мы были победителями». В дневнике его величества впервые звучат тревожные нотки: «В Петрограде начались беспорядки несколько дней тому назад; к прискорбию, в них стали принимать участие и войска. Отвратительное чувство быть так далеко и получать отрывочные нехорошие известия! Был недолго у доклада». Но далее следует: «Днём сделал прогулку по шоссе на Оршу. Погода стояла солнечная».
до 1917 года
28 февраля
Пока Николай гулял по шоссе и наслаждался солнечной погодой, новая власть решала его судьбу. «Весь день 28 февраля был торжеством Государственной думы как таковой, - читаем у Милюкова. - К Таврическому дворцу шли уже в полном составе полки, перешедшие на сторону Государственной думы, с изъявлениями своего подчинения Государственной думе». Победители собрали совещание по самому насущному или, как выражается Милюков, «самому рогатому» вопросу: что делать с царём и монархией. Насчёт Николая ни у кого сомнений не было. Спорили, пора ли уже объявлять республику или подождать до выборов Учредительного собрания. В конце концов Милюков убедил всех, что нужно делать царём мальчика Алексея, а его дядю Михаила - регентом, иначе может начаться гражданская война. Это соображение звучало резонно. За пределами столицы революционное движение уже начинало принимать буйный характер: матросы в Кронштадте убивали офицеров, толпы громили винные склады, а ведь ещё не проснулась вся огромная страна. Смена одного монарха на другого при условии, что реальная власть находится в руках парламента, действительно могла бы остановить развал государства. А Николай всё ещё не понимает, что дело проиграно. Он надеется на «ударный кулак» Иванова и наконец сам направляется из Могилёва в Петроград. Но железнодорожники на стороне победившей революции. Ни карательные войска, ни самого императора в столицу не пропустят.
1 марта
Царский поезд вынужден повернуть обратно. Николай едет в расположенный неподалёку Псков, где расквартирован штаб генерала Рузского, командующего Северным фронтом. Рузскому подчинено полтора миллиона солдат, на него теперь вся надежда - так, во всяком случае, кажется царю. Однако никакой надежды уже нет. Рузский говорит царским приближённым: «Вот что вы наделали, вся ваша распутинская клика. До чего вы теперь довели Россию». Поддержки от генерала ждать не приходится.
Революционные солдаты и матросы в Думе
Петроградский совет по собственному почину берёт командование над войсками округа и выпускает «Приказ № 1», адресованный всей российской армии. Там объявляется, что воинские части должны «немедленно выбрать комитеты из выборных представителей от нижних чинов». Солдатские комитеты фактически упраздняли систему единоначалия, без которого армия становится трудноуправляемой. Не доверяя генералам и офицерам, революционный орган подорвал военную дисциплину и обрёк вооружённые силы страны на разложение. С этого момента начинается развал Восточного фронта. Правая рука государя, его начальник штаба Алексеев, присылает царю из Ставки телеграмму: умоляет договориться с Думой об «ответственном министерстве». Но это смехотворно. Временный комитет уже разослал по министерствам и ведомствам своих полномочных представителей. Вот-вот будет сформировано временное правительство - разумеется, без разрешения монарха. В первый день весны происходит символический акт подчинения августейшей семьи новой власти: великий князь Кирилл Владимирович, командир гвардейского морского экипажа, повязывает красный бант и «предоставляет себя в распоряжение Государственной думы».
Приказ № 1 Петросовета
Николай пишет в дневнике: «Доехать до Царского не удалось. А мысли и чувства всё время там! [Не в Петрограде, нет.] Как бедной Аликс должно быть тягостно одной переживать все эти события! Помоги нам Господь!»
Цесаревич Николай и юная Аликс
2 марта
Создано Временное правительство из представителей Временного комитета и Петросовета. Председателем становится центрист князь Г. Львов, фигура компромиссная. Руководитель «Земгора» пользуется уважением и у умеренных левых, и у умеренных правых. «Неумеренные правые» все попрятались, «неумеренные левые» ещё не вернулись из эмиграции и ссылки. Милюков возглавляет министерство иностранных дел, военное и морское ведомства - Гучков, ключевое в условиях транспортного коллапса путейское ведомство - кадет В. Некрасов, финансы - миллионер М. Терещенко, министром юстиции становится А. Керенский, заместитель председателя Петросовета.
К царю командируют Гучкова и Шульгина, которые должны убедить Николая без борьбы отречься от престола в пользу сына при регентстве Михаила. Но к этому моменту император бороться уже не думает. Он остался в полном одиночестве. В середине дня поступили депеши от командующих фронтами, включая великого князя Николая Николаевича: надо отрекаться. То же теперь пишет и Алексеев: «Династический вопрос поставлен ребром, и победоносную войну можно продолжать лишь при исполнении предъявленных требований». Единственное, в чём царь отказал посланцам Временного правительства - в передаче короны сыну. Это был уже поступок не самодержца, а отца, желавшего снять с хрупкого, нездорового мальчика непосильную ношу. В манифесте говорилось: «В эти решительные дни в жизни России почли мы долгом совести облегчить народу нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и в согласии с Государственной думою признали мы за благо отречься от престола государства Российского и сложить с себя верховную власть. Не желая расстаться с любимым сыном нашим, мы передаём наследие наше брату нашему великому князю Михаилу Александровичу и благословляем его на вступление на престол государства Российского». Царствование Николая II завершилось.
Свергнутый император
3 марта
На следующий день завершилась и монархическая история России. Члены Временного правительства встретились с новым царём - Михаилом II, который пошутил, что это даже хорошо - «быть в положении английского короля» - то есть не править, а только царствовать. Но в ходе беседы вдруг выяснилось, что никто, кроме Милюкова, монархии, даже конституционной, не желает. У Михаила не осталось иного выбора кроме как тоже отречься.
«Оказывается, Миша отрёкся… - пишет в дневнике гражданин Николай Романов. - Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость! В Петрограде беспорядки прекратились - лишь бы так продолжалось дальше». Увы, беспорядки только начинались. Российское государство, лишившись своей самодержавной, «ордынской» основы, не могло не рассыпаться на куски.
P.S.
Фидель Кастро: «Ни одна минута истории не похожа на другую; ни одну человеческую идею или событие нельзя судить вне их собственной эпохи».
Материал подготовлен на основе информации из открытых источников
и, мешая истину с глумленьем, до конца обидеться спешат.
Эти споры - споры без исхода, с правдой, с тьмой, с людьми, с самим собой,
изнуряют тщетною борьбой и пугают нищенством прихода.
По домам бессильно разбредаясь, мы нашли ли собственный ответ?
Что ж слепые наши "да" и "нет" разбрелись, убого спотыкаясь?
Или мысли наши - жернова? Или спор - особое искусство,
чтоб, калеча мысль и теша чувство, без конца низать случайные слова?
Если б были мы немного проще, если б мы учились понимать,
мы могли бы в жизни не блуждать, словно дети в незнакомой роще.
Вновь забытый образ вырастает: притаилась Истина в углу,
и с тоской глядит в пустую мглу, и лицо руками закрывает...
Саша Чёрный, 1908 год
1917 - это самый длинный и сложный год в отечественной истории. После первых 10 недель начнётся история совсем другой России, но эти два с небольшим месяца переполнены драматическими событиями. На фронтах мировой войны временное затишье. После декабрьского предложения Германии о начале переговоров всё же появилась надежда, что кровавое безумие скоро закончится. Вудро Вильсон 22 января выступил перед сенатом с антивоенной речью, призывая враждующие стороны заключить «мир без победителей». Речь была в высшей степени гуманистическая, но очень скоро США сами вступят в войну. В феврале тот же Вильсон разорвал дипломатические отношения с Германией, а в апреле первая экономическая держава планеты присоединится к Антанте. Но у промышленного гиганта была крошечная армия, всего 120 тысяч человек. На то, чтобы создать и обучить миллионы солдат, понадобится много месяцев, а Восточный фронт скоро развалится. Последняя стадия войны на западе будет лихорадочно ожесточённой - Германия попытается одержать победу до прибытия американских войск. Впрочем, Россия в это время уже будет вести другую войну, гражданскую. Революционным событиям, продолжавшимся одну неделю, предшествовали несколько недель нарастающего напряжения. 9 января, в годовщину «Кровавого воскресенья», произошла первая за время войны массовая рабочая демонстрация в Петрограде. После этого забастовки и волнения в пролетарских районах столицы уже не прекращались. 5 февраля в Петрограде с целью подавления беспорядков был создан Особый военный округ. Командующий генерал Хабалов имел чрезвычайные полномочия. Поползли слухи, что на крышах устанавливают пулемёты для расстрела толпы. Страсти ещё больше накалились.
Генерал С.С. Хабалов
10 февраля трое великих князей - Михаил Александрович, генерал-инспектор авиации Александр Михайлович и генерал-адъютант Георгий Михайлович - попробовали убедить царя, что нужно ввести «министерство доверия». Николай ответил: может быть, после войны, но не сейчас. 14 февраля после перерыва открылась Дума. На второй день депутат А. Керенский заявил с трибуны, что главный враг страны - не немецкие агенты, а сама «система». Это был открытый призыв к борьбе с властью. Правительство потребовало официальную стенограмму, чтобы привлечь Керенского к судебной ответственности. Дума ответила отказом. В этой взрывоопасной ситуации Николай II не придумал ничего лучше, как уехать из столицы в Могилёв, где находилась Ставка. Назавтра же в Петрограде началась агония монархии. Ход событий лучше всего видится в ежедневной хронике.
23 февраля
Революцию начали не социалистические агитаторы и даже не думские оппозиционеры. Она произошла по совокупности серьёзных причин и вследствие «букета» описанных выше тяжёлых недугов, но непосредственный повод был до абсурдности мелок. Революция началась в очереди за хлебом. И не из-за голода, как можно прочитать у некоторых советских авторов, а из-за накопившегося раздражения. Градоначальство из самых похвальных побуждений установило максимальные расценки на хлеб: семь с половиной копеек за фунт чёрного. Выпекать его стало невыгодно - себестоимость выходила дороже продажной цены. Поэтому белый хлеб имелся в свободной продаже, а за дешёвым чёрным, основной пищей бедняков, надо было стоять в длинных «хвостах», на холоде. Видя, как «чистая публика» запросто покупает «булки», кто-то затеял скандал, толпа возбудилась, в витрину полетел камень, потом камнями забросали прибывшую полицию. Город взорвался, как пороховая бочка, в которую попала искра. Зачинщицами бунта были женщины, которым больше всех приходилось томиться в очередях, а день пришёлся - по европейскому календарю - на 8 марта. Возникли спонтанные женские манифестации, к ним присоединились мужчины. Встали заводы. Больше ста тысяч рабочих забастовали.
Начало великой революции
Полиция - её на весь город было 3500 человек - не могла всюду поспеть. Вывели казаков, но камни полетели и в них. К вечеру порядок восстановлен не был. А государь император в этот день записывает в дневнике: «Проснулся в Смоленске в 9½ час. Было холодно, ясно и ветрено. Читал всё свободное время франц. книгу о завоевании Галлии Юлием Цезарем. Приехал в Могилёв в 3 ч. Был встречен ген. Алексеевым и штабом. Провёл час времени с ним. Пусто показалось в доме без Алексея. Обедал со всеми иностранцами и нашими. Вечером писал и пил общий чай». Начала революции его величество не заметил.
24 февраля
В газетах напечатали сообщение, что муки на складах более чем достаточно, но дело было уже не в хлебе. Город митинговал и манифестировал, причём лозунги были сплошь политические: «Долой войну!», «Долой самодержавие!». Бастовали больше 200 тысяч рабочих. Полиция и казаки всё чаще сталкивались с неповиновением и прямым сопротивлением. Несколько десятков городовых получили увечья. Положение становилось неконтролируемым. Царь вечером записывает важные с его точки зрения события дня: «В 10½ пошёл к докладу, который окончился в 12 час. Перед завтраком принесли мне от имени бельгийского короля военный крест. Погода была неприятная - метель. Погулял недолго в садике. Читал и писал. Вчера Ольга и Алексей заболели корью, а сегодня Татьяна последовала их примеру».
Антимонархическая демонстрация
25 февраля
В этот день демонстранты добрались до центральных районов. В нескольких местах звучали выстрелы, лилась кровь. Началась всеобщая стачка. Совет министров заседал, но так и не определился с конкретными мерами. У бунтовщиков не было ни штаба, чтоб его разгромить, ни вождей, чтобы их изолировать. Не арестовывать же весь город? Царь прислал телеграмму генералу Хабалову с требованием «завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжёлое время войны против Германии и Австрии». Но сам остался в Ставке, не считая положение слишком тревожным. «Встал поздно. Доклад продолжался полтора часа. В 2½ заехал в монастырь и приложился к иконе Божией матери. Сделал прогулку по шоссе на Оршу. В 6 ч. пошёл ко всенощной. Весь вечер занимался».
Николай на семейной прогулке, 1916 год
26 февраля
С утра было относительно спокойно - воскресенье. Командующий округом даже поспешил доложить императору, что его воля исполнена. Но именно в этот день наметился перелом. Перед сумерками к безоружным горожанам начали присоединяться солдаты. Очень важным - вероятно, даже главным фактором, определившим исход восстания, - стало скопление в Петрограде армейских резервов. Отсюда «запасных» отправляли эшелонами на фронт. В некоторых из так называемых рот могло состоять по полторы тысячи человек. Естественно, офицеров не хватало, нижние чины по большей части были предоставлены сами себе. «Циммервальдская» агитация приносила свои плоды.
Выступление В.И. Ленина на Циммервальдской конференции в 1915 году
«Солдатская масса была проникнута одним страстным желанием - чуда, которое избавило бы её от необходимости идти на убой», - пишет Ольденбург. Всего в столичных казармах находилось около 160 тысяч (!) таких солдат, плохо дисциплинированных и в значительной мере распропагандированных.
Солдатская демонстрация на Невском проспекте
Когда в середине дня опять начались беспорядки, правительственные войска, выполняя приказ командующего, стали применять оружие. Было застрелено около полутора сотен человек. Возможно, устрашение и сработало бы, но внезапно по полиции открыли стрельбу запасные лейб-гвардии Павловского полка. Их поспешно окружили, вынудили сдать оружие, вожаков арестовали, но вечером и ночью неспокойно стало во многих казармах. В армии началось брожение. Государь император тем временем занимался вот чем: «В 10 час. пошёл к обедне. Доклад кончился вовремя. Завтракало много народа и все наличные иностранцы. Написал Аликс и поехал по Бобруйскому шоссе к часовне, где погулял. Погода была ясная и морозная. После чая читал и принял сенатора Трегубова до обеда. Вечером поиграл в домино».
27 февраля
Это день, в который всё решилось. Начался он с того, что восстал запасной батальон другого гвардейского полка, Волынского. Солдаты убили офицера, пытавшегося их остановить, и с оружием покинули казарму. К ним присоединились павловцы и солдаты Литовского полка. У генерала Хабалова вдруг оказалось очень мало войск, на которые можно положиться. Основная масса гарнизона митинговала. Давать им оружие было рискованно. К середине дня правительственные отряды удерживали только центр и мосты. Весь правый берег Невы, весь юг, Литейная часть были в руках мятежных солдат и рабочих дружин. Повсюду раздавалась стрельба. Председатель Думы Родзянко отправил царю телеграмму с призывом немедленно учредить «министерство доверия», потому что в столице анархия. Николай сказал своему министру двора: «Опять этот толстяк написал мне разный вздор, на который я ему не буду даже отвечать». Вместо этого император приказал распустить Думу и отправить с фронта к Петрограду «ударный кулак», две бригады под командованием генерал-адъютанта Н. Иванова. (Пока генерал соберёт свой «кулак», всё уже закончится.) Депутаты собрались, выслушали извещение о роспуске, после чего немедленно создали Временный комитет во главе с тем же Родзянко. Постановили указ не признавать и брать власть в свои руки. Объединились почти все: кадеты, октябристы, центристы, отчасти даже националисты - их лидер В. Шульгин был одним из самых активных деятелей этого конвента. Если бы депутаты Думы проявили меньше решительности или даже были арестованы, это ничего не изменило бы. Революция достигла той стадии, когда она уже могла обойтись без формальной легитимности. Одновременно с созданием Временного комитета возродился руководящий орган, опробованный в 1905 году, - Совет депутатов, только теперь не «рабочих», а «рабочих и солдатских», потому что основной движущей силой революции являлись запасные. Совет возглавили «умеренные» революционеры: меньшевики Н. Чхеидзе, Ю. Стеклов, М. Скобелев, трудовик А. Керенский, состоял в обоих революционных штабах. Однако наличие юридически правомочного, всем известного представительного органа - Думы - облегчило процедуру перехода власти. Иначе кровопролития и хаоса было бы намного больше.
Временный комитет Думы. Сидят (слева направо): В.Н. Львов, В.А. Ржевский, С.И. Шидловский, М.В. Родзянко. Стоят (слева направо): В.В. Шульгин, И.И. Дмитряков, Б.А. Энгельгардт, А.Ф. Керенский, М. Караулов
Слабый премьер Голицын объявил об отставке. Правительство самоликвидировалось. Опасаясь расправы, министр внутренних дел Протопопов сам сдался новой власти. Скоро весь кабинет уже находился под арестом, в Петропавловской крепости. В городе спешно создавалась рабочая милиция, войска массово переходили на сторону революции. Тот же процесс начался в Москве и других городах. «Положение окончательно прояснилось, - вспоминает Милюков. - Мы были победителями». В дневнике его величества впервые звучат тревожные нотки: «В Петрограде начались беспорядки несколько дней тому назад; к прискорбию, в них стали принимать участие и войска. Отвратительное чувство быть так далеко и получать отрывочные нехорошие известия! Был недолго у доклада». Но далее следует: «Днём сделал прогулку по шоссе на Оршу. Погода стояла солнечная».
до 1917 года
28 февраля
Пока Николай гулял по шоссе и наслаждался солнечной погодой, новая власть решала его судьбу. «Весь день 28 февраля был торжеством Государственной думы как таковой, - читаем у Милюкова. - К Таврическому дворцу шли уже в полном составе полки, перешедшие на сторону Государственной думы, с изъявлениями своего подчинения Государственной думе». Победители собрали совещание по самому насущному или, как выражается Милюков, «самому рогатому» вопросу: что делать с царём и монархией. Насчёт Николая ни у кого сомнений не было. Спорили, пора ли уже объявлять республику или подождать до выборов Учредительного собрания. В конце концов Милюков убедил всех, что нужно делать царём мальчика Алексея, а его дядю Михаила - регентом, иначе может начаться гражданская война. Это соображение звучало резонно. За пределами столицы революционное движение уже начинало принимать буйный характер: матросы в Кронштадте убивали офицеров, толпы громили винные склады, а ведь ещё не проснулась вся огромная страна. Смена одного монарха на другого при условии, что реальная власть находится в руках парламента, действительно могла бы остановить развал государства. А Николай всё ещё не понимает, что дело проиграно. Он надеется на «ударный кулак» Иванова и наконец сам направляется из Могилёва в Петроград. Но железнодорожники на стороне победившей революции. Ни карательные войска, ни самого императора в столицу не пропустят.
1 марта
Царский поезд вынужден повернуть обратно. Николай едет в расположенный неподалёку Псков, где расквартирован штаб генерала Рузского, командующего Северным фронтом. Рузскому подчинено полтора миллиона солдат, на него теперь вся надежда - так, во всяком случае, кажется царю. Однако никакой надежды уже нет. Рузский говорит царским приближённым: «Вот что вы наделали, вся ваша распутинская клика. До чего вы теперь довели Россию». Поддержки от генерала ждать не приходится.
Революционные солдаты и матросы в Думе
Петроградский совет по собственному почину берёт командование над войсками округа и выпускает «Приказ № 1», адресованный всей российской армии. Там объявляется, что воинские части должны «немедленно выбрать комитеты из выборных представителей от нижних чинов». Солдатские комитеты фактически упраздняли систему единоначалия, без которого армия становится трудноуправляемой. Не доверяя генералам и офицерам, революционный орган подорвал военную дисциплину и обрёк вооружённые силы страны на разложение. С этого момента начинается развал Восточного фронта. Правая рука государя, его начальник штаба Алексеев, присылает царю из Ставки телеграмму: умоляет договориться с Думой об «ответственном министерстве». Но это смехотворно. Временный комитет уже разослал по министерствам и ведомствам своих полномочных представителей. Вот-вот будет сформировано временное правительство - разумеется, без разрешения монарха. В первый день весны происходит символический акт подчинения августейшей семьи новой власти: великий князь Кирилл Владимирович, командир гвардейского морского экипажа, повязывает красный бант и «предоставляет себя в распоряжение Государственной думы».
Приказ № 1 Петросовета
Николай пишет в дневнике: «Доехать до Царского не удалось. А мысли и чувства всё время там! [Не в Петрограде, нет.] Как бедной Аликс должно быть тягостно одной переживать все эти события! Помоги нам Господь!»
Цесаревич Николай и юная Аликс
2 марта
Создано Временное правительство из представителей Временного комитета и Петросовета. Председателем становится центрист князь Г. Львов, фигура компромиссная. Руководитель «Земгора» пользуется уважением и у умеренных левых, и у умеренных правых. «Неумеренные правые» все попрятались, «неумеренные левые» ещё не вернулись из эмиграции и ссылки. Милюков возглавляет министерство иностранных дел, военное и морское ведомства - Гучков, ключевое в условиях транспортного коллапса путейское ведомство - кадет В. Некрасов, финансы - миллионер М. Терещенко, министром юстиции становится А. Керенский, заместитель председателя Петросовета.
К царю командируют Гучкова и Шульгина, которые должны убедить Николая без борьбы отречься от престола в пользу сына при регентстве Михаила. Но к этому моменту император бороться уже не думает. Он остался в полном одиночестве. В середине дня поступили депеши от командующих фронтами, включая великого князя Николая Николаевича: надо отрекаться. То же теперь пишет и Алексеев: «Династический вопрос поставлен ребром, и победоносную войну можно продолжать лишь при исполнении предъявленных требований». Единственное, в чём царь отказал посланцам Временного правительства - в передаче короны сыну. Это был уже поступок не самодержца, а отца, желавшего снять с хрупкого, нездорового мальчика непосильную ношу. В манифесте говорилось: «В эти решительные дни в жизни России почли мы долгом совести облегчить народу нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и в согласии с Государственной думою признали мы за благо отречься от престола государства Российского и сложить с себя верховную власть. Не желая расстаться с любимым сыном нашим, мы передаём наследие наше брату нашему великому князю Михаилу Александровичу и благословляем его на вступление на престол государства Российского». Царствование Николая II завершилось.
Свергнутый император
3 марта
На следующий день завершилась и монархическая история России. Члены Временного правительства встретились с новым царём - Михаилом II, который пошутил, что это даже хорошо - «быть в положении английского короля» - то есть не править, а только царствовать. Но в ходе беседы вдруг выяснилось, что никто, кроме Милюкова, монархии, даже конституционной, не желает. У Михаила не осталось иного выбора кроме как тоже отречься.
«Оказывается, Миша отрёкся… - пишет в дневнике гражданин Николай Романов. - Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость! В Петрограде беспорядки прекратились - лишь бы так продолжалось дальше». Увы, беспорядки только начинались. Российское государство, лишившись своей самодержавной, «ордынской» основы, не могло не рассыпаться на куски.
P.S.
Фидель Кастро: «Ни одна минута истории не похожа на другую; ни одну человеческую идею или событие нельзя судить вне их собственной эпохи».
Материал подготовлен на основе информации из открытых источников