Про Монструм-3
Основной отчет. То, что произошло с Эйнар непосредственно на игре.
Темным осенним вечером мастер Рунри собрала адептов - тех троих, что еще остались живы из всех, пришедших сюда вместе с Эйнар - и повела к воротам. «Новые адепты идут, - сказала она, - не ударьте в грязь лицом перед ними». «Кого это волнует, - ответила Эйнар, - если половина из них уже завтра будет мертва?»
Адептов привели, заплатили за них вербовщику - как когда-то и за саму Эйнар - и распределили по трем группам. Она вместе с четырьмя другими оказалась в группе мастера Рунри. Мастер рассказывала новоиспеченным адептам о Школе, Эйнар мрачно молчала. Адепты недоумевали - за них заплатили, им выдали номера - что их ждет? Эйнар знала, что.
В ее душе боролись два отчаянных чувства. «Нет, нет, я не хочу хоронить и их!» - кричала одна половинка сердца. «Они все равно умрут. Не вздумай привязаться к ним,» - говорила вторая. Сердца? Да осталось ли у нее сердце после всех испытаний и мутаций?
Тем же вечером, зайдя с темной улицы в жилые комнаты, Эйнар привычно ослепла на несколько секунд. Новички испугались, стали предлагать помощь, поддерживать под руки… Эйнар вызверилась на них почище волка.
«Не нужна мне ничья помощь! Я справлялась здесь одна все это время… Это я должна им помогать!..»
Девушка попыталась объяснить группе, что происходит в Монструме. Но, кажется, ее простого языка не хватало, чтобы убедить их. В одной группе с ней оказались двое ученых из Академии Оксенфурта, обладающих невероятным количеством бесполезных и вредных знаний и сыплющих умными словами, эльф, весь облик которого говорил о том, что ничто земное не отвлечет его от высоких материй Предназначения, и деревенский парень, рассказывавший дикую историю о том, как якобы выжил после ведьмачьего эликсира. Как долго она сможет еще говорить с ними? Кто первый навсегда замолчит? Кого унесут молчаливые слуги?
Этой ночью ей долго не спалось. Когда она заснула в первый раз, ее разбудила вошедшая в комнату мастер Кайлих, во второй - ночная тревога и стая гулей. Эйнар привычно шарахнулась в кусты, заслышав рычание. Группа бесстрашно полезла вперед. Все, как с группой предыдущего набора, только все, кто были рядом с Эйнар раньше, мертвы.
Утро началось так же, как и многие до этого - за исключением мыслей, одолевавших теперь Эйнар. Она устала бояться за себя. Новые адепты, бесстрашно лезущие вперед с жаждой знаний - вот что волновало теперь ее.
И еще мастер Кион.
Мастер Кион вел фехтование и отвечал за дисциплину в Школе. С каждым днем Эйнар присматривалась к нему и видела за легкой улыбкой бесстрашного и самоотверженного воина. В то утро, взглянув на него после очередного приступа слепоты и боли в глазах, она поняла: вот кто достоин быть примером и уроком для нее, боящейся каждого шороха! С той минуты он неумолимо притягивал ее взгляд.
Новые адепты, так и не усвоив способов выживания в школе, поражали Эйнар как смекалкой - распознавание ребиса в разных составляющих эликсиров, ведро и палка, чтобы отпугивать глумцов шумом - так и глупостью: эльф вызвался добровольцем для проверки свежесваренной «Ласточки» на уроке Алхимии, а Викар и Зак, почти выбравшись с урока Выживания, пошли обратно в лес, откуда обоих вынесли ранеными, а Викар еще и потерял флакон «Ласточки», лежавший в его поясной сумке.
Отношения с группой все так же не складывались: Эйнар кричала, что не будет никому помогать, пытаясь научить их полагаться только на себя, ученые в ответ решили, что и эликсиры она припрятала лично для себя, собираясь оставить их погибать в лесу от ран. Пусть злятся, решила девушка. Злость придает решимости - дольше проживут. Возможно.
Тем не менее, первый день группа действительно прожила в полном составе. Приближались вечерние Испытания.
Вместе с Испытаниями приближался страх. Ее давний спутник и враг, ее второе естество… но теперь рядом с ней были другие. Что - теперь прятаться за их спины? Пока их снова не станет и она не останется одна? Эйнар вспоминала свое беспокойство за Викара и Зака после Выживания, как перевязывала их раны и помогала идти, боясь, что от каждого шага им только больнее… Трусить больше нельзя. Нельзя подставлять вместо себя других - таких неопытных и наивных, испуганных сильнее ее самой…
Мимо, звякая доспехом, прошел мастер Кион. Эйнар проводила его долгим взглядом - и тут все поняла. Она станет достойной его, если избавится от страха! Тогда и только тогда она осмелится обратить на себя его внимание!
Это решение придало ей сил, и когда группа решала, кому достанутся мечи при походе в лес, а кому - фонари, она сама вызвалась взять меч. Первого гуля убила скорее от неожиданности, удачно отмахнувшись. Зато второго - уже продуманно. Второй же и оцарапал ей руку, и вместо меча уже пришлось взять фонарь. Окрылённая успехом, группа шла обратно к периметру школы. Внезапно раздался шорох в кустах, и мастер Рунри, шедшая позади, крикнула: «Адепты, бегом! Это леший!» Все бросились к школе. Знать бы тогда счастливой Эйнар, сколько горя этот леший ей еще принесет…
Потом было еще одно Испытание, где Эйнар не досталось ни меча, ни фонаря, зато досталось тащить на себе раненого в ногу Аэда. Эльф оказался надежным боевым товарищем, и Эйнар невольно начала проникаться к нему уважением, хоть и не подавала вида, привычно ругаясь. Зак ушел усмирять призрака предыдущего адепта с номером 47. Мастер Рунри начала разгонять свою группу спать. Мимо снова прошел мастер Кион.
Эйнар бросилась к нему. «Можно вас на пару слов?» Мастер коротко кивнул, и они направились в темноту. Голос у Эйнар дрожал. Она рассказывала мастеру о своем страхе, безумии, проклятии, и понимала - нет, в лесу возле гнезда гулей было не так страшно. Сейчас было гораздо страшнее - что мастер отвергнет ее, полумутанта, отверженную со Скеллиге, девушку со странными глазами. «Мастер… я хочу пригласить вас разделить со мной ложе».
Когда она - счастливее не бывало в жизни! - вернулась в комнату, там сидела группа «Счастливчиков». Тоже - все живые, даже Драйк, который за сегодня, казалось, задался целью убиться. Удивительно, но при виде адептов из другой группы Эйнар, которая весь день твердила себе не сближаться с новичками, поняла, насколько дорога ей стала ее собственная группа. Всего за один день - «свои».
Утром она, конечно же, проспала, и на утреннюю разминку бежала привычно хмурая. «Хоть бы одна сволочь в дверь постучала…» Эйнар отчаянно пыталась разобраться в том, что же она чувствует после минувшей ночи, но разминку проводил вернувшийся из странствий мастер Кайрон, думать во время нее было особенно некогда.
Солнце сегодня слепило как-то особенно нещадно. Глаза реагировали не только на свет, но и на движение. Всю разминку Эйнар прикрывала лицо рукой, рискуя получить нагоняй от мастера - убрать ладонь и посмотреть хотя бы просто вдаль было больно.
На уроке Фехтования, который сегодня тоже был первым, Викар предложил встать так, чтобы Эйнар оказалась спиной к солнцу. Эйнар отказалась («Нет у меня никаких проблем!») и тут же, взвыв, упала на землю. Боль в глазах все усиливалась.
Урок закончился. Эйнар уже почти ничего не видела. Она зашла в комнату, взглянула в зеркало - из уголков глаз каплями сочилась кровь.
Коснулась руками глаз - и ослепла. Глаза нещадно жгло. Поднялась тошнота, внутри все сковал страх. Скорей, скорей наружу, там мастера, там адепты, кто-нибудь поможет! Так больно… По щекам текло горячее и липкое. Слезы? Кровь?Кто-то подхватывает под руки: «Скорее, к мастеру Альберту!» «Нет, нет, только не к Альберту!» - стонет Эйнар. Лицу все больнее, но от его мутагенов будет еще хуже, она помнит. Но голос Альберта уже рядом…
Ее волокут куда-то, прикрывая ее глаза от света. Она не может разобрать дороги, но понимает, что, скорее всего, в лабораторию. Хочется сопротивляться, но невозможно: ноги ослабели от боли и страха, она почти теряет сознание. Спиной ощущается стол. «Нет, только не снова, не делайте со мной этого опять!» Ее держат, прижимая к столу, она вырывается, ее трясет… По шее скользит скальпель мастера Рунри. В вены течет обжигающая жидкость, от которой через секунду по всему телу разливается боль и озноб. Тело сводит судорога, Эйнар уже не чувствует ни чужих рук, ни ремней, стягивающих ноги, остается только боль и крик. А потом тело, которым она уже не может управлять, обмякает. Она слышит свое дыхание, оно неровное и прерывистое. Боль не стихает, но судороги прекратились, и мышцы похожи на желе. Перед глазами туман, из которого ей слышится голос Киона, который обещает покой и безопасность. Она зовет его - но в ответ слышит только мастера Крысу: «Здесь только я. Они все бросили тебя. Где твои друзья?» Друзья… Эйнар забыла, что такое друзья, ее друзья погибали здесь, на этом же столе. Кто-то приподнимает ее голову и осторожно вливает в рот «Ласточку». «Давай, давай, осторожно… поднимайся… иди…» Ее куда-то ведут, она слепа, на глазах тугая повязка. Укладывают на кровать. Она отбивается: «У меня урок Логики! Мастер Эржбета не простит, если я не приду!» Еще дважды выходит, невидящая, на улицу, падает, и каждый раз ее заботливо возвращают обратно, а дойдя, наконец, на урок Логики, теряет сознание прямо там. В беспамятстве снова видится мастер Кион, но, приходя в себя, Эйнар каждый раз оказывается в одиночестве в комнате.
Через некоторое время Эйнар ощутила, что боль в глазах прекратилась, а повязка перестала мокнуть от крови. Она содрала с себя бинты и пошла на обед.Столовая, обычно гудящая от голосов, встретила ее молчанием. Все смотрели ей в лицо. Мастер Рунри едва заметно усмехнулась: «Смотри-ка, прижились». Эйнар не поняла тогда, что это значит.
Поняла чуть позже, увидев свое отражение в окне лаборатории. Большим чудовищем она еще не выглядела. Из окна на нее смотрели глаза монстра, нежити, ничего человеческого не осталось в них! Все лицо было перепачкано засохшей кровью. Под нижними веками красовались два воспаленных неровных шва. Эйнар отшатнулась. Волнение и страх прошлой ночи накатили с новой силой: что скажет теперь мастер Кион? Вчера она была полумутантом. Сегодня она стала чудовищем.
Она вовремя вспомнила, что за спиной у нее сидит вся группа - видит ее слезы и вот-вот начнет жалеть и сочувствовать. Нельзя позволить им это. После вчерашнего Испытания Эйнар поняла: самый правильный способ противостоять своему страху - это встретиться с ним лицом к лицу. Нужно поговорить с мастером Кионом. Если такая она больше ему не нужна - значит, так тому и быть.
Долго ждала случая, но он все время куда-то спешил - то со своей группой, то с другими мастерами. Эйнар с трудом улучила момент, сняла с запястья медный браслет и протянула ему - если такая она ему больше не нужна, пусть хотя бы помнит о ней прежней.
«Мастер Кион, - робко тронула она его за плечо, - приходите ко мне сегодня снова?» «Вряд ли, - ответил мастер. - Вероятно, я вообще не вернусь».
Да, она этого ожидала. Но нет, она не была к этому готова! Вернувшись к костру, возле которого сидела до этого с Заком и Аэдом, она до крови кусала губы, чтоб заглушить горечь. От мрачных мыслей ее отвлекла мастер Крыса: «Хотите, детки, посмотреть на лешего? Одним глазком, тихонечко? Идите к стогу сена за воротами - и увидите».
«Не вернусь», сказал мастер Кион. «Леший», сказала Крыса. С ужасающей ясностью Эйнар вдруг все поняла. Обернулась - и увидела его. Кион давал указания своей группе: «Если что-то пойдет не так - бегите обратно в школу. Не оглядывайтесь». Эйнар вскочила. Его группа может бежать куда угодно, но ей он никаких распоряжений не давал! Она двинулась вслед Киону и его группе. За ней, на небольшом отдалении, последовали Зак и Аэд. «Вы-то куда идете, - грустно подумала Эйнар. - Если Кион не справится с реликтом, то ни я, ни вы ему никак не поможете. Просто я не могу не идти за ним…»
Страшнее этой битвы Эйнар никогда ничего не видела - потому что вместе с Кионом вокруг стога сена, получая раны и обливаясь кровью, кружилось ее сердце. Движения мастера, выверенные и четкие, стали постепенно замедляться, и вот в очередной раз он вышел из-за стога шатаясь, прошел несколько шагов - и упал. Эйнар бросилась к нему. Зак и Аэд - за ней, вслед за ними - группа Киона, отбросив его прежние инструкции. Мастер был страшно изранен.
Дрожащими руками Эйнар зажимала его раны, поддерживала голову, помогая поить его «Ласточкой». Зак, Аэд, Умник и Драйк подхватили его и понесли в лабораторию Рунри. Скорее, скорее… Зак и Аэд, непонятно зачем пошедшие за ней - что бы она делала без них сейчас? Вчера Эйнар таскала их, раненых, на себе, а сегодня они несут ее сердце, которое пока еще, хоть слабо и неровно, бьется…
На столе в лаборатории мастер начал приходить в себя. Рунри и Кайлих тормошили его, заставляли отвечать. «Эй, старый вояка, живи! Ты нужен нам, мы тебя любим!» «И мы вас любим, мастер!» - пискнула Иовси-Ласточка, ассистировавшая Рунри вместе с Эйнар. И Эйнар поняла: сейчас или никогда.
«И я люблю вас, мастер…»
Рунри выгнала адепток из лаборатории, заявив, что больше им помочь здесь нечем. «Расскажешь кому-нибудь о том, что слышала - убью!» - пригрозила Эйнар, прижав Ласточку к стене. «Я давно обо всем знаю. Ты звала его в бреду,» - ответила Иовси. В лабораторию входили и выходили мастера. «Плохо», «Не доживет до утра», - говорили они. Говорили об Испытании Травами, мутации, о которой до этого говорили как о чем-то невероятном и мало возможном - говорили, что это последнее средство, которое может спасти раненого. Эйнар бросалась то к одному, то к другому в тщетных поисках надежды. Предлагала себя в качестве первого испытуемого. Бессилие и неизвестность бросали ее в ужас. Ко времени вечерних Испытаний она довела себя до почти бессознательного состояния. Губы искусаны в кровь, ладони расцарапаны… В чувство ее привела Кайлих, посоветовавшая медитировать перед Испытанием: «Твоя главная задача сейчас - вернуться с Испытания живой. Если умрешь потому, что не можешь сосредоточиться на выполнении задания - не поможешь ему ничем». «Я не имею права умереть, не зная, жив ли он,» - решила Эйнар. И стала медитировать.
Как прошло Испытание, она не запомнила. Был ранен Викар, но его вытащили и отпоили «Ласточкой». Мастер Кайрон раскидал на ристалище Зака и Аэда, но они остались живы и целы, хоть и слегка помяты. Пугало, сбитое Аардом, бросилось на группу - Эйнар даже не поняла, что произошло. В течение всего этого непомерно долгого времени ее группа поддерживала ее, защищала, прикрывала спину и вела за руку там, где глаза Эйнар отказывались видеть. А Эйнар не могла даже ощутить к ним благодарности. Даже раздражения от их заботы. Ничего. Все ее чувства продолжали лежать на столе в лаборатории Рунри…
Все этапы пройдены. Впереди Испытание Травами. В лабораторию заходят по одному. Эйнар бросается к Кайлих: «Как он?» «Он единственный, кто пока не вышел оттуда,» - слышит она в ответ. И вызывается идти первой из своей группы. И заходит в лабораторию с вопросом о нем, но ей не отвечают. Смесь горя и надежды плещется в ней, и на вопрос «Зачем тебе Испытание Травами?» она отвечает: «Я больше не боюсь».
Мутаген затмевает сознание, эта пытка в десятки раз хуже тех, что она уже испытывала здесь. Спазмы сотрясают тело, в сознание рвется чужой свистящий шепот: твой любимый умер, иди за ним! Воссоединись с ним! Ложь, отвечает Эйнар. Я не знаю, что с ним. Я хочу верить, что он выжил.
Спазмы прекращаются так же внезапно, как и начались. Эйнар на непослушных ногах подводят к зеркалу. Она больше не похожа на себя. Она не похожа и на то чудовище, которое увидела в отражении несколькими часами раньше. Мутация обезобразила ее до неузнаваемости, и то, что смотрит на нее из зеркала, она не может признать за себя. Впрочем, ей неважно. Она живет до тех пор, пока не узнает, что с Кионом. Если он не выжил - то и она не проживет долго.
Ее выводят, мастер Эржбета подставляет плечо, ведет ее через лес. Эйнар пытается снова задать вопрос, но язык не слушается, и она может только бессвязно стонать. Эржбета останавливается на опушке.
«Добро пожаловать домой, ведьмачка».
Эйнар делает несколько осторожных шагов без поддержки. И понимает.
Нельзя понять жизнь, не изведав боли. Чужая никогда не станет твоей.
Лишь изведав боль, поймёшь, когда смерть - в радость.
Но неправда.
Жизнь не кончается такой раной.
Такой раной жизнь только начинается.
Темным осенним вечером мастер Рунри собрала адептов - тех троих, что еще остались живы из всех, пришедших сюда вместе с Эйнар - и повела к воротам. «Новые адепты идут, - сказала она, - не ударьте в грязь лицом перед ними». «Кого это волнует, - ответила Эйнар, - если половина из них уже завтра будет мертва?»
Адептов привели, заплатили за них вербовщику - как когда-то и за саму Эйнар - и распределили по трем группам. Она вместе с четырьмя другими оказалась в группе мастера Рунри. Мастер рассказывала новоиспеченным адептам о Школе, Эйнар мрачно молчала. Адепты недоумевали - за них заплатили, им выдали номера - что их ждет? Эйнар знала, что.
В ее душе боролись два отчаянных чувства. «Нет, нет, я не хочу хоронить и их!» - кричала одна половинка сердца. «Они все равно умрут. Не вздумай привязаться к ним,» - говорила вторая. Сердца? Да осталось ли у нее сердце после всех испытаний и мутаций?
Тем же вечером, зайдя с темной улицы в жилые комнаты, Эйнар привычно ослепла на несколько секунд. Новички испугались, стали предлагать помощь, поддерживать под руки… Эйнар вызверилась на них почище волка.
«Не нужна мне ничья помощь! Я справлялась здесь одна все это время… Это я должна им помогать!..»
Девушка попыталась объяснить группе, что происходит в Монструме. Но, кажется, ее простого языка не хватало, чтобы убедить их. В одной группе с ней оказались двое ученых из Академии Оксенфурта, обладающих невероятным количеством бесполезных и вредных знаний и сыплющих умными словами, эльф, весь облик которого говорил о том, что ничто земное не отвлечет его от высоких материй Предназначения, и деревенский парень, рассказывавший дикую историю о том, как якобы выжил после ведьмачьего эликсира. Как долго она сможет еще говорить с ними? Кто первый навсегда замолчит? Кого унесут молчаливые слуги?
Этой ночью ей долго не спалось. Когда она заснула в первый раз, ее разбудила вошедшая в комнату мастер Кайлих, во второй - ночная тревога и стая гулей. Эйнар привычно шарахнулась в кусты, заслышав рычание. Группа бесстрашно полезла вперед. Все, как с группой предыдущего набора, только все, кто были рядом с Эйнар раньше, мертвы.
Утро началось так же, как и многие до этого - за исключением мыслей, одолевавших теперь Эйнар. Она устала бояться за себя. Новые адепты, бесстрашно лезущие вперед с жаждой знаний - вот что волновало теперь ее.
И еще мастер Кион.
Мастер Кион вел фехтование и отвечал за дисциплину в Школе. С каждым днем Эйнар присматривалась к нему и видела за легкой улыбкой бесстрашного и самоотверженного воина. В то утро, взглянув на него после очередного приступа слепоты и боли в глазах, она поняла: вот кто достоин быть примером и уроком для нее, боящейся каждого шороха! С той минуты он неумолимо притягивал ее взгляд.
Новые адепты, так и не усвоив способов выживания в школе, поражали Эйнар как смекалкой - распознавание ребиса в разных составляющих эликсиров, ведро и палка, чтобы отпугивать глумцов шумом - так и глупостью: эльф вызвался добровольцем для проверки свежесваренной «Ласточки» на уроке Алхимии, а Викар и Зак, почти выбравшись с урока Выживания, пошли обратно в лес, откуда обоих вынесли ранеными, а Викар еще и потерял флакон «Ласточки», лежавший в его поясной сумке.
Отношения с группой все так же не складывались: Эйнар кричала, что не будет никому помогать, пытаясь научить их полагаться только на себя, ученые в ответ решили, что и эликсиры она припрятала лично для себя, собираясь оставить их погибать в лесу от ран. Пусть злятся, решила девушка. Злость придает решимости - дольше проживут. Возможно.
Тем не менее, первый день группа действительно прожила в полном составе. Приближались вечерние Испытания.
Вместе с Испытаниями приближался страх. Ее давний спутник и враг, ее второе естество… но теперь рядом с ней были другие. Что - теперь прятаться за их спины? Пока их снова не станет и она не останется одна? Эйнар вспоминала свое беспокойство за Викара и Зака после Выживания, как перевязывала их раны и помогала идти, боясь, что от каждого шага им только больнее… Трусить больше нельзя. Нельзя подставлять вместо себя других - таких неопытных и наивных, испуганных сильнее ее самой…
Мимо, звякая доспехом, прошел мастер Кион. Эйнар проводила его долгим взглядом - и тут все поняла. Она станет достойной его, если избавится от страха! Тогда и только тогда она осмелится обратить на себя его внимание!
Это решение придало ей сил, и когда группа решала, кому достанутся мечи при походе в лес, а кому - фонари, она сама вызвалась взять меч. Первого гуля убила скорее от неожиданности, удачно отмахнувшись. Зато второго - уже продуманно. Второй же и оцарапал ей руку, и вместо меча уже пришлось взять фонарь. Окрылённая успехом, группа шла обратно к периметру школы. Внезапно раздался шорох в кустах, и мастер Рунри, шедшая позади, крикнула: «Адепты, бегом! Это леший!» Все бросились к школе. Знать бы тогда счастливой Эйнар, сколько горя этот леший ей еще принесет…
Потом было еще одно Испытание, где Эйнар не досталось ни меча, ни фонаря, зато досталось тащить на себе раненого в ногу Аэда. Эльф оказался надежным боевым товарищем, и Эйнар невольно начала проникаться к нему уважением, хоть и не подавала вида, привычно ругаясь. Зак ушел усмирять призрака предыдущего адепта с номером 47. Мастер Рунри начала разгонять свою группу спать. Мимо снова прошел мастер Кион.
Эйнар бросилась к нему. «Можно вас на пару слов?» Мастер коротко кивнул, и они направились в темноту. Голос у Эйнар дрожал. Она рассказывала мастеру о своем страхе, безумии, проклятии, и понимала - нет, в лесу возле гнезда гулей было не так страшно. Сейчас было гораздо страшнее - что мастер отвергнет ее, полумутанта, отверженную со Скеллиге, девушку со странными глазами. «Мастер… я хочу пригласить вас разделить со мной ложе».
Когда она - счастливее не бывало в жизни! - вернулась в комнату, там сидела группа «Счастливчиков». Тоже - все живые, даже Драйк, который за сегодня, казалось, задался целью убиться. Удивительно, но при виде адептов из другой группы Эйнар, которая весь день твердила себе не сближаться с новичками, поняла, насколько дорога ей стала ее собственная группа. Всего за один день - «свои».
Утром она, конечно же, проспала, и на утреннюю разминку бежала привычно хмурая. «Хоть бы одна сволочь в дверь постучала…» Эйнар отчаянно пыталась разобраться в том, что же она чувствует после минувшей ночи, но разминку проводил вернувшийся из странствий мастер Кайрон, думать во время нее было особенно некогда.
Солнце сегодня слепило как-то особенно нещадно. Глаза реагировали не только на свет, но и на движение. Всю разминку Эйнар прикрывала лицо рукой, рискуя получить нагоняй от мастера - убрать ладонь и посмотреть хотя бы просто вдаль было больно.
На уроке Фехтования, который сегодня тоже был первым, Викар предложил встать так, чтобы Эйнар оказалась спиной к солнцу. Эйнар отказалась («Нет у меня никаких проблем!») и тут же, взвыв, упала на землю. Боль в глазах все усиливалась.
Урок закончился. Эйнар уже почти ничего не видела. Она зашла в комнату, взглянула в зеркало - из уголков глаз каплями сочилась кровь.
Коснулась руками глаз - и ослепла. Глаза нещадно жгло. Поднялась тошнота, внутри все сковал страх. Скорей, скорей наружу, там мастера, там адепты, кто-нибудь поможет! Так больно… По щекам текло горячее и липкое. Слезы? Кровь?Кто-то подхватывает под руки: «Скорее, к мастеру Альберту!» «Нет, нет, только не к Альберту!» - стонет Эйнар. Лицу все больнее, но от его мутагенов будет еще хуже, она помнит. Но голос Альберта уже рядом…
Ее волокут куда-то, прикрывая ее глаза от света. Она не может разобрать дороги, но понимает, что, скорее всего, в лабораторию. Хочется сопротивляться, но невозможно: ноги ослабели от боли и страха, она почти теряет сознание. Спиной ощущается стол. «Нет, только не снова, не делайте со мной этого опять!» Ее держат, прижимая к столу, она вырывается, ее трясет… По шее скользит скальпель мастера Рунри. В вены течет обжигающая жидкость, от которой через секунду по всему телу разливается боль и озноб. Тело сводит судорога, Эйнар уже не чувствует ни чужих рук, ни ремней, стягивающих ноги, остается только боль и крик. А потом тело, которым она уже не может управлять, обмякает. Она слышит свое дыхание, оно неровное и прерывистое. Боль не стихает, но судороги прекратились, и мышцы похожи на желе. Перед глазами туман, из которого ей слышится голос Киона, который обещает покой и безопасность. Она зовет его - но в ответ слышит только мастера Крысу: «Здесь только я. Они все бросили тебя. Где твои друзья?» Друзья… Эйнар забыла, что такое друзья, ее друзья погибали здесь, на этом же столе. Кто-то приподнимает ее голову и осторожно вливает в рот «Ласточку». «Давай, давай, осторожно… поднимайся… иди…» Ее куда-то ведут, она слепа, на глазах тугая повязка. Укладывают на кровать. Она отбивается: «У меня урок Логики! Мастер Эржбета не простит, если я не приду!» Еще дважды выходит, невидящая, на улицу, падает, и каждый раз ее заботливо возвращают обратно, а дойдя, наконец, на урок Логики, теряет сознание прямо там. В беспамятстве снова видится мастер Кион, но, приходя в себя, Эйнар каждый раз оказывается в одиночестве в комнате.
Через некоторое время Эйнар ощутила, что боль в глазах прекратилась, а повязка перестала мокнуть от крови. Она содрала с себя бинты и пошла на обед.Столовая, обычно гудящая от голосов, встретила ее молчанием. Все смотрели ей в лицо. Мастер Рунри едва заметно усмехнулась: «Смотри-ка, прижились». Эйнар не поняла тогда, что это значит.
Поняла чуть позже, увидев свое отражение в окне лаборатории. Большим чудовищем она еще не выглядела. Из окна на нее смотрели глаза монстра, нежити, ничего человеческого не осталось в них! Все лицо было перепачкано засохшей кровью. Под нижними веками красовались два воспаленных неровных шва. Эйнар отшатнулась. Волнение и страх прошлой ночи накатили с новой силой: что скажет теперь мастер Кион? Вчера она была полумутантом. Сегодня она стала чудовищем.
Она вовремя вспомнила, что за спиной у нее сидит вся группа - видит ее слезы и вот-вот начнет жалеть и сочувствовать. Нельзя позволить им это. После вчерашнего Испытания Эйнар поняла: самый правильный способ противостоять своему страху - это встретиться с ним лицом к лицу. Нужно поговорить с мастером Кионом. Если такая она больше ему не нужна - значит, так тому и быть.
Долго ждала случая, но он все время куда-то спешил - то со своей группой, то с другими мастерами. Эйнар с трудом улучила момент, сняла с запястья медный браслет и протянула ему - если такая она ему больше не нужна, пусть хотя бы помнит о ней прежней.
«Мастер Кион, - робко тронула она его за плечо, - приходите ко мне сегодня снова?» «Вряд ли, - ответил мастер. - Вероятно, я вообще не вернусь».
Да, она этого ожидала. Но нет, она не была к этому готова! Вернувшись к костру, возле которого сидела до этого с Заком и Аэдом, она до крови кусала губы, чтоб заглушить горечь. От мрачных мыслей ее отвлекла мастер Крыса: «Хотите, детки, посмотреть на лешего? Одним глазком, тихонечко? Идите к стогу сена за воротами - и увидите».
«Не вернусь», сказал мастер Кион. «Леший», сказала Крыса. С ужасающей ясностью Эйнар вдруг все поняла. Обернулась - и увидела его. Кион давал указания своей группе: «Если что-то пойдет не так - бегите обратно в школу. Не оглядывайтесь». Эйнар вскочила. Его группа может бежать куда угодно, но ей он никаких распоряжений не давал! Она двинулась вслед Киону и его группе. За ней, на небольшом отдалении, последовали Зак и Аэд. «Вы-то куда идете, - грустно подумала Эйнар. - Если Кион не справится с реликтом, то ни я, ни вы ему никак не поможете. Просто я не могу не идти за ним…»
Страшнее этой битвы Эйнар никогда ничего не видела - потому что вместе с Кионом вокруг стога сена, получая раны и обливаясь кровью, кружилось ее сердце. Движения мастера, выверенные и четкие, стали постепенно замедляться, и вот в очередной раз он вышел из-за стога шатаясь, прошел несколько шагов - и упал. Эйнар бросилась к нему. Зак и Аэд - за ней, вслед за ними - группа Киона, отбросив его прежние инструкции. Мастер был страшно изранен.
Дрожащими руками Эйнар зажимала его раны, поддерживала голову, помогая поить его «Ласточкой». Зак, Аэд, Умник и Драйк подхватили его и понесли в лабораторию Рунри. Скорее, скорее… Зак и Аэд, непонятно зачем пошедшие за ней - что бы она делала без них сейчас? Вчера Эйнар таскала их, раненых, на себе, а сегодня они несут ее сердце, которое пока еще, хоть слабо и неровно, бьется…
На столе в лаборатории мастер начал приходить в себя. Рунри и Кайлих тормошили его, заставляли отвечать. «Эй, старый вояка, живи! Ты нужен нам, мы тебя любим!» «И мы вас любим, мастер!» - пискнула Иовси-Ласточка, ассистировавшая Рунри вместе с Эйнар. И Эйнар поняла: сейчас или никогда.
«И я люблю вас, мастер…»
Рунри выгнала адепток из лаборатории, заявив, что больше им помочь здесь нечем. «Расскажешь кому-нибудь о том, что слышала - убью!» - пригрозила Эйнар, прижав Ласточку к стене. «Я давно обо всем знаю. Ты звала его в бреду,» - ответила Иовси. В лабораторию входили и выходили мастера. «Плохо», «Не доживет до утра», - говорили они. Говорили об Испытании Травами, мутации, о которой до этого говорили как о чем-то невероятном и мало возможном - говорили, что это последнее средство, которое может спасти раненого. Эйнар бросалась то к одному, то к другому в тщетных поисках надежды. Предлагала себя в качестве первого испытуемого. Бессилие и неизвестность бросали ее в ужас. Ко времени вечерних Испытаний она довела себя до почти бессознательного состояния. Губы искусаны в кровь, ладони расцарапаны… В чувство ее привела Кайлих, посоветовавшая медитировать перед Испытанием: «Твоя главная задача сейчас - вернуться с Испытания живой. Если умрешь потому, что не можешь сосредоточиться на выполнении задания - не поможешь ему ничем». «Я не имею права умереть, не зная, жив ли он,» - решила Эйнар. И стала медитировать.
Как прошло Испытание, она не запомнила. Был ранен Викар, но его вытащили и отпоили «Ласточкой». Мастер Кайрон раскидал на ристалище Зака и Аэда, но они остались живы и целы, хоть и слегка помяты. Пугало, сбитое Аардом, бросилось на группу - Эйнар даже не поняла, что произошло. В течение всего этого непомерно долгого времени ее группа поддерживала ее, защищала, прикрывала спину и вела за руку там, где глаза Эйнар отказывались видеть. А Эйнар не могла даже ощутить к ним благодарности. Даже раздражения от их заботы. Ничего. Все ее чувства продолжали лежать на столе в лаборатории Рунри…
Все этапы пройдены. Впереди Испытание Травами. В лабораторию заходят по одному. Эйнар бросается к Кайлих: «Как он?» «Он единственный, кто пока не вышел оттуда,» - слышит она в ответ. И вызывается идти первой из своей группы. И заходит в лабораторию с вопросом о нем, но ей не отвечают. Смесь горя и надежды плещется в ней, и на вопрос «Зачем тебе Испытание Травами?» она отвечает: «Я больше не боюсь».
Мутаген затмевает сознание, эта пытка в десятки раз хуже тех, что она уже испытывала здесь. Спазмы сотрясают тело, в сознание рвется чужой свистящий шепот: твой любимый умер, иди за ним! Воссоединись с ним! Ложь, отвечает Эйнар. Я не знаю, что с ним. Я хочу верить, что он выжил.
Спазмы прекращаются так же внезапно, как и начались. Эйнар на непослушных ногах подводят к зеркалу. Она больше не похожа на себя. Она не похожа и на то чудовище, которое увидела в отражении несколькими часами раньше. Мутация обезобразила ее до неузнаваемости, и то, что смотрит на нее из зеркала, она не может признать за себя. Впрочем, ей неважно. Она живет до тех пор, пока не узнает, что с Кионом. Если он не выжил - то и она не проживет долго.
Ее выводят, мастер Эржбета подставляет плечо, ведет ее через лес. Эйнар пытается снова задать вопрос, но язык не слушается, и она может только бессвязно стонать. Эржбета останавливается на опушке.
«Добро пожаловать домой, ведьмачка».
Эйнар делает несколько осторожных шагов без поддержки. И понимает.
Нельзя понять жизнь, не изведав боли. Чужая никогда не станет твоей.
Лишь изведав боль, поймёшь, когда смерть - в радость.
Но неправда.
Жизнь не кончается такой раной.
Такой раной жизнь только начинается.