(no subject)
На иностранном сейчас читали текстик про микеланджеловского Давида (вчера, кстати, на экскурсоведении я чуть не сломала себе мозг, пытаясь по-английски рассказать про Симона Волхва, а также было порождено гениальное выражение "God of Military Forces"). Так вот, прозвучала фраза, что-де этот Давид действительно способен победить Голиафа. Тут я и поняла, что же меня так раздражает в этой скульптуре. То есть я просто не люблю давидовскую позу и давидовскую физиономию, но это эстетический момент, а есть момент концептуальный. В этом Давиде нет чуда. Это действительно сильный человек, воин, герой. Он, как бы это сказать, веристичен. Микеланджело как будто объясняет чудо, подкладывает под него обоснуй. Ваяет такой ООС-фанфик по Библии, чтобы убрать из первоисточника некую лажу. А самая соль истории в героизме не от силы и уверенности в себе, а от веры в чудо, веры в Бога. По сути, это ж такая эстель, - выйти с пращой и камешком против Голиафа. Эротичный мальчик Донателло (который, кажется, совсем не пращой победил великана) и то ближе к основной идее, потому что есть контраст. Впрочем, это уже общее место.
Ну да что поделать, дух эпохи. Мне тут сейчас здорово сказали, что микеланджеловский Давид слишком похож на бога.
Ну да что поделать, дух эпохи. Мне тут сейчас здорово сказали, что микеланджеловский Давид слишком похож на бога.