Nov 23, 2004 23:24
Жил-был в большом городе дракон. Драконов во все времена не любили и побаивались - или побаивались, и потому не любили - так что дракон наш вынужден был всю жизнь маскироваться, дабы спокойно завершить первые фазы своего развития, которые были неразрывно связанны с большим городом. Маскировался дракон под принца. Это ужасно унизительно, маскироваться под принца, но выбор был невелик - выступать в роли рыцаря печального образа ещё хуже. Знающие драконы поймут.
И вот однажды повстречал дракон принцессу. В стране принцесс событие само по себе рядовое, но та принцесса была особенная. Ведь что обычно драконы делают с принцессами? Правильно, кушают. Ну или, в крайнем случае, сажают томиться в башню и приманивать вкусных и здоровых принцев. А так же не столь вкусных и совсем не здоровых рыцарей печального образа. А с этой что-то было не так. Её совершенно не хотелось кушать, и даже уносить в башню было неинтересно.
Дракон удивился. "Как редко встречаешь своих...", сказал кто-то внутри, дракон удивился снова.
- Хочешь в башню? - спросил дракон принцессу.
- Нет уж, спасибочки. - ответила принцесса дракону.
- Ну, как знаешь. - сказал дракон принцессе и пожал плечами. За плечами страшно чесались крылья, которые очень хотелось расправить. Но - нельзя.
Лишь иногда дракон позволял себе расслабиться и побыть самим собой. Для этого он улетал далеко на юг, прочь от большого города. Там, на юге, в горах над морем, было у дракона родовое гнездо в пешере. А как раз неподалёку от пещеры стояла башня для заточения принцесс, но она давно уже не использовалась по прямому назначению, и вход в неё закрыли решётками, дабы любопытные драконята не сломали ненароком шею или хвост.
После встречи с принцессой дракон долго не мог оправиться от удивления и общей смятенности чувств. Поэтому он решил в очередной раз навестить родовое гнездо, тем более что сто лет там уже не был и соскучился. Сел на монорельс и приплыл на нём на юг инкогнито.
В родовом гнезде было чудесно - звёзды, море совершенно чёрного цвета, скалы совершенно неприступного вида. Дракон сбросил личину принца, расправил крылья и ночами напролёт носился чёрной тенью среди звёзд, выныривал из влажных облаков и падал в непроницаемую черноту моря.
Но беспокойство его так и не отпустило.
И вот, в один в меру мрачных вечеров, на закате, появилась около пещеры та самая принцесса. Дракон как раз выполз погреться в последних лучах умирающего солнца, которые только и могла выдерживать истончившаяся за время жизни в городе драконья шкура.
- Ого, - удивился дракон, - монорельсом приплыла?
- Нет, долетела. - ответила она.
- На чём долетела?
- Не важно.
- Садись, полетаем, - предложил принцессе дракон. - Башню видишь? Там холодно и сыро, тебе понравится.
И они полетели - над горами, над морем, над логовом горных троллей, вытачивавших из скалы треугольные глыбы и складывавших их у моря, и выше - в облака, за облака, где звёзды рисуют дорогу.
А принцесса стала рассказывать сказку. Сказку про драконов.
Дракон заслушался и не заметил, как наступило утро, поднялось солнце и стало опалять его шкуру горячими лучами. Но он ничего не чувствовал, так увлекла его сказка. Они летали целый день, а потом принцесса исчезла...
Дракон вновь одел шкуру простого принца и вернулся в большой город. И только тут понял, насколько опасным получилось путешествие в родовое гнездо - горячее солнце пробудило спавшую до того грубинную драконью сущность. Дракон начал линять - старая изнеженная шкура стала слезать, открывая дорогу новой, яркой шкуре воинственной окраски.
А вы когда-нибудь видели линяющего принца? В том городе не видели. Зато все прекрасно знали, что драконы линяют, пусть раз в сотни лет. Дракон понял, что очень скоро найдётся много всяких рыцарей печального образа, совершенно невкусных, но рвущихся совершить так называемый Подвиг, победив дракона. Никогда ещё он не был так близок к провалу.
***
Убьют ли дракона?
Спасёт ли его принцесса?
И принцесса ли она?
История эта ещё не закончилась, поэтому каждый из вас может предположить, что будет с драконом дальше, и чем всё закончится.
Ещё ни один дракон в истории не умер своей смертью.