- Заходи в избу, окаянный! - загоняли бабки своих городских внуков, дорвавшихся до нетронутых осадков. Городские мамки - глупые коровы, отправили их в легких полусапожках, и бабули отдали внукам свои валенки-скороходы. Валенки чавкали на малохольных ножках-спичках.
- И не черпай снега в валенки, они сядут - не натяну потом на себя!
Там, на Небе, пробовали новый замес осадков: мельчайшие ледяные иголки, бисер и стеклярус из девичьей шкатулки. Замесил - сыпанул на деревеньку крупной солюшкой. Да не щепоть, а жирно, будто на засол шмата сала. И таймер поставили: «с утра до обеда». И летела с небес соль и слушали сельчане этот снег, как дождь. Динь-дилинь.
Потом в небесной кухне стряпали затируху. Хлопья мучные: легчайшие, большие. Тончайшее кружево, что идет на нижнее дамское белье «Dim».
Деревенские дети приходили в избу как маленькие снеговички, и деды выходили с ними в сенцы, веником обихаживали по бокам, сбивая снежную пыль. А дети бросались рисовать на память снежинки, которые они видели в полете. Чтоб не забыть.
Оседали белокипенные кружева и кряхтели под ними крыши приземистых деревенских домишек. И шел тот снег до самого вечера. А вечером, будто таймер на «ноль» поставили - кончился.
читать дальше... rss2lj