Питер - Баия
Такие дела... То, что называется неслучайностью, и взаимосвязью, и тем, что вся вселенная стремится исполнить твои желания (я в это верю, да)...
в Питере, совершенно случайно позволить себя затащить (потому что голодная, потому что за пирогами же в Штолле топали) в какой-то стремный переулок в букинистическую "Старую книгу", упереться взглядом в полку на уровне глаз с тремя разными по формату и изданию книгами с именем Жоржи Амаду на обложке, именем, ничего мне не говорящим, но странно будоражащим почему-то... какие-то механизмы запустились, что-то пришло в движение, скрипнула половица, строго посмотрела продавец и вот уже рука тянется к одной из книжек, самой невзрачной, первому тому шеститомника... В нем два романа, один из них "Лавка чудес", на обложке извещают, что автор - бразилец, а второй же абзац уносит телым ветром из маленького подвала, пропахшего лучшим в мире запахом книжной пыли, в далекую солнечную страну у моря:
Там гудят барабаны атабаке и агого, там гремят бубны, погремушки и пустотелые, выдолбленные тыквы‑кабасы, там эти убогие инструменты исторгают прихотливые ритмы, щедрые мелодии. Там живет народ Баии, там рождается музыка, там начинается танец:
Друг, дружочек, друг, дружочек,
Друг, дружочек дорогой.
Там, рядом с церковью Розарио‑дос‑Претос, основал когда‑то Будиан свою школу ангольской капоэйры. Сюда, в этот дом, пять окон которого всегда распахнуты на Ларго‑да‑Се, приходят под вечер, после работы, его ученики: они устали после трудового дня, но шутят и пересмеиваются. Под гул беримбау наносятся и отбиваются удары, проводятся приемы, их не счесть, и каждый ужасен, каждый неотразим: вот «мельница», вот подножка, вот подсечка, вот захват, вот зацеп, вот удар головой… Юноши ведут игру. Откуда только не вывезены эти удары, приемы и броски - голова пойдет кругом: из Сан‑Бенто Большого и Сан‑Бенто Малого, из Санта‑Марии и Каваларии, с Амазонки, из Анголы и скольких еще мест, боже ты мой! Здесь, в Баии, искусство ангольской капоэйры обогатилось и преобразилось: капоэйра все еще борьба, но уже и танец.
4 часа обратного пути на сапсане были как прекрасная греза, мир исчез, было только небо и солнце...