Редкий случай...
Как хороша первая строчка:
Жолтой кошке осторожно опустился в лапы вечер
И наскольго убого и сиро всё остальное стихотворение.
И совершенно ясно, что не будь так хороша первая строка, остальной текст не выглядел бы так жалко. Я бы прочёл его и сказал. Ну да, детский текст, будет автор культуру читать и к свальному греху прикоснётся, может вырастет куда, а не будет, значит так останется. А вот одна строчка хороша... несмотря на банальность, на очевидность, всё же очень хороша и всё остальное смотрится жалко и растерянно как жабий кал на мышьих коготках. Просто становится неудобно как-то за автора, так же неудобно бывает при просмотре какого-нибудь советсткого фильма о маленьких людях, "Брилиантовая рука" например, или "Производственный роман" опять же, и думается тогда, что оба этих кинофильма, и много другого мощного советского сделано, написано и другими способами создано единственно за ради этого ощущения растерянного неудобства непонятно перед кем, почему и зачем. А если подумать, то получается - что это едва ли не основной советский трэнд. Лёгкий стыд и жалость, испытываемые зрителем по отношению к главному герою, проецируемые частично на себя и близких. И тут то и настегает тебя легчайшее сомнение, а не добивался ли автор вышепреведённого стихотворения именно этой твоей реакции? Не концепт ли это такой лихой, выстроенный на каких-то задних, располагающихся пониже надпочечников ассоциациях. Вот так вот, автор, решил пародоксальным образом сыграть, и вызвать в нас эссенциальное ощущение советской культуры, применив простой, как топор приём - падение качества текста после первой строки. А первая строчка - это просто пинок в детство и в совок, под зад (кошка вечер...), и поплыла перед глазами длинная ранняя сирень, прохладная утренняя сушь на первое мая, июль и запах "полироли", и сиреневые теневые круги на тонких прямых ножках на стене в сумерках, и ощущение под пальцами свежего, недавно обожженного паяльной лампой и покрытого лаком стелажа, каменный серый запах от огромной, приходящей во снах песчанной горы под окном... "Ни хуя себе!" - думаешь ты, и с сожалением понимаешь, что вероятность того, что автор действительно планировал такой результат, ничтожно мала, а если он не планировал, то вряд ли поймёт что в принципе напал на жилу. Что мазута ещё не пошла, но все геологические признаки наличия нефти в этой местности есть. Приём резкого перепада качества текстового материала можно использовать, и даже нужно, потому что это новое слово в поэзии. Только я не буду этим заниматься, потому что мне скучно этим заниматься, скажем даже больше, у меня есть слишком много значительно более интересных занятий, чтобы заниматься подобной хуйнёй. Может быть вы захотите реформировать мировую литературу подобным способом?
Жолтой кошке осторожно опустился в лапы вечер
И наскольго убого и сиро всё остальное стихотворение.
И совершенно ясно, что не будь так хороша первая строка, остальной текст не выглядел бы так жалко. Я бы прочёл его и сказал. Ну да, детский текст, будет автор культуру читать и к свальному греху прикоснётся, может вырастет куда, а не будет, значит так останется. А вот одна строчка хороша... несмотря на банальность, на очевидность, всё же очень хороша и всё остальное смотрится жалко и растерянно как жабий кал на мышьих коготках. Просто становится неудобно как-то за автора, так же неудобно бывает при просмотре какого-нибудь советсткого фильма о маленьких людях, "Брилиантовая рука" например, или "Производственный роман" опять же, и думается тогда, что оба этих кинофильма, и много другого мощного советского сделано, написано и другими способами создано единственно за ради этого ощущения растерянного неудобства непонятно перед кем, почему и зачем. А если подумать, то получается - что это едва ли не основной советский трэнд. Лёгкий стыд и жалость, испытываемые зрителем по отношению к главному герою, проецируемые частично на себя и близких. И тут то и настегает тебя легчайшее сомнение, а не добивался ли автор вышепреведённого стихотворения именно этой твоей реакции? Не концепт ли это такой лихой, выстроенный на каких-то задних, располагающихся пониже надпочечников ассоциациях. Вот так вот, автор, решил пародоксальным образом сыграть, и вызвать в нас эссенциальное ощущение советской культуры, применив простой, как топор приём - падение качества текста после первой строки. А первая строчка - это просто пинок в детство и в совок, под зад (кошка вечер...), и поплыла перед глазами длинная ранняя сирень, прохладная утренняя сушь на первое мая, июль и запах "полироли", и сиреневые теневые круги на тонких прямых ножках на стене в сумерках, и ощущение под пальцами свежего, недавно обожженного паяльной лампой и покрытого лаком стелажа, каменный серый запах от огромной, приходящей во снах песчанной горы под окном... "Ни хуя себе!" - думаешь ты, и с сожалением понимаешь, что вероятность того, что автор действительно планировал такой результат, ничтожно мала, а если он не планировал, то вряд ли поймёт что в принципе напал на жилу. Что мазута ещё не пошла, но все геологические признаки наличия нефти в этой местности есть. Приём резкого перепада качества текстового материала можно использовать, и даже нужно, потому что это новое слово в поэзии. Только я не буду этим заниматься, потому что мне скучно этим заниматься, скажем даже больше, у меня есть слишком много значительно более интересных занятий, чтобы заниматься подобной хуйнёй. Может быть вы захотите реформировать мировую литературу подобным способом?