,,Ученый-богослов попал на Чукотку. Он пережил залитую спиртом полярную ночь,,
Наш век катится в какую-то ужасную пропасть, откуда нет возврата. Я хочу увидеть племена, которые еще не видали биржевых акций. Я хочу увидеть светлую молодость человечества. Может быть, тогда я узнаю, где и когда мы свернули с пути на дороге истории.
********************
Человек не верит в бога
Это было в далекое время «экзотической Арктики». Человек прокладывал узкую ленту маршрута на белом листе карты. Это был очень странный человек.
Шел тысяча девятьсот двенадцатый год. Европейские столицы задыхались в невиданном ритме нового века. «Бал цветов» в Ницце, «Бал бриллиантов» в Париже.
Газеты писали о железнодорожных концессиях и грандиозных биржевых аферах. В залитых непривычным электрическим светом гостиных царили бородатые ораторы.
- Прогресс! - восклицали ораторы. Блестели пенсне.
- Прогресс!
Странный человек с профессорской внешностью собирал экспедицию на Чукотку. Подальше от прогресса. Экспедиция была в составе одного лица. Императорское географическое общество не сочло возможным оказать поддержку ввиду странной цели путешествия. Ее организатор был известен только в узких кругах университетских богословов.
«Наш век катится в какую-то ужасную пропасть, откуда нет возврата. Я хочу увидеть племена, которые еще не видали биржевых акций. Я хочу увидеть светлую молодость человечества. Может быть, тогда я узнаю, где и когда мы свернули с пути на дороге истории». Эти мрачные строчки были записаны на титульном листе экспедиционного дневника.
Ученый-богослов попал на Чукотку. Он пережил залитую спиртом полярную ночь на Анадыре, он наблюдал картину торговли с инородцами, он читал в сводках уездного начальства пронумерованные перечни вымерших стойбищ. Он видел тысячные стада оленей и бег пастухов по бугристой тундре. Он видел, как за два года создавались состояния, видел сифилис и туберкулез. На его глазах исчезали громадные стада китов в Беринговом море.
Богослов был упрям. Он поехал в глубь чукотской тундры. Он как палеонтолог искал окаменевшие останки прошлого человечества. Он не пишет, что видел в тундре, только в дневнике после нескольких чистых страничек была короткая фраза: «Бога нет. Я это видел». Дальше снова шли чистые странички. На берегу заброшенного в неизвестные географические координаты озера у богослова сбежал каюр. Это была не простая история. В Анадыре никто не верил, что человек мог приехать из столицы просто так. Мираж «золотой лихорадки» уже докатился до Чукотки. Человек прожил на берегу озера всю весну, пока его не подобрали случайно зашедшие чукчи. Он дал этому озеру звучное якутское название Асонг-Кюэль. Он не дал ему классического имени Надежды, или Спасения, или имени кого-нибудь из близких, или имени кого-нибудь из сильных. Он назвал его звучным якутским словом. Почему? Это было его тайной.
Человек не вернулся в Петербург. Он вернулся уже в Петроград. Это было долгое возвращение через скитания по дорогам Америки, поденщину на фермах Флориды и католические церкви Франции. Человек вернулся, чтобы читать лекции по атеизму. Его лекции собирали тысячи слушателей в голодном Петрограде.
ИСТОЧНИК: https://litmir.club/br/?b=266495&p=31
********************
Человек не верит в бога
Это было в далекое время «экзотической Арктики». Человек прокладывал узкую ленту маршрута на белом листе карты. Это был очень странный человек.
Шел тысяча девятьсот двенадцатый год. Европейские столицы задыхались в невиданном ритме нового века. «Бал цветов» в Ницце, «Бал бриллиантов» в Париже.
Газеты писали о железнодорожных концессиях и грандиозных биржевых аферах. В залитых непривычным электрическим светом гостиных царили бородатые ораторы.
- Прогресс! - восклицали ораторы. Блестели пенсне.
- Прогресс!
Странный человек с профессорской внешностью собирал экспедицию на Чукотку. Подальше от прогресса. Экспедиция была в составе одного лица. Императорское географическое общество не сочло возможным оказать поддержку ввиду странной цели путешествия. Ее организатор был известен только в узких кругах университетских богословов.
«Наш век катится в какую-то ужасную пропасть, откуда нет возврата. Я хочу увидеть племена, которые еще не видали биржевых акций. Я хочу увидеть светлую молодость человечества. Может быть, тогда я узнаю, где и когда мы свернули с пути на дороге истории». Эти мрачные строчки были записаны на титульном листе экспедиционного дневника.
Ученый-богослов попал на Чукотку. Он пережил залитую спиртом полярную ночь на Анадыре, он наблюдал картину торговли с инородцами, он читал в сводках уездного начальства пронумерованные перечни вымерших стойбищ. Он видел тысячные стада оленей и бег пастухов по бугристой тундре. Он видел, как за два года создавались состояния, видел сифилис и туберкулез. На его глазах исчезали громадные стада китов в Беринговом море.
Богослов был упрям. Он поехал в глубь чукотской тундры. Он как палеонтолог искал окаменевшие останки прошлого человечества. Он не пишет, что видел в тундре, только в дневнике после нескольких чистых страничек была короткая фраза: «Бога нет. Я это видел». Дальше снова шли чистые странички. На берегу заброшенного в неизвестные географические координаты озера у богослова сбежал каюр. Это была не простая история. В Анадыре никто не верил, что человек мог приехать из столицы просто так. Мираж «золотой лихорадки» уже докатился до Чукотки. Человек прожил на берегу озера всю весну, пока его не подобрали случайно зашедшие чукчи. Он дал этому озеру звучное якутское название Асонг-Кюэль. Он не дал ему классического имени Надежды, или Спасения, или имени кого-нибудь из близких, или имени кого-нибудь из сильных. Он назвал его звучным якутским словом. Почему? Это было его тайной.
Человек не вернулся в Петербург. Он вернулся уже в Петроград. Это было долгое возвращение через скитания по дорогам Америки, поденщину на фермах Флориды и католические церкви Франции. Человек вернулся, чтобы читать лекции по атеизму. Его лекции собирали тысячи слушателей в голодном Петрограде.
ИСТОЧНИК: https://litmir.club/br/?b=266495&p=31