"Безвременье окружало и Егора.
Он уже не мог сказать, сколько сидит здесь, и утро или вечер предвещает красная полоска зари: минуты обрели иное значение, иной физический смысл - теперь они не были ни мерой конкретного, ни конкретным понятием вообще, а были всего-навсего условной величиной, которая могла вместить в себя и сколь угодно мало, и сколь угодно много. Мыслей не стало. В голове проносились одни обрывки, не выстраивавшиеся ни в какую логическую цепь, а составляющие хаотичную картину из образов, которых Егор не знал и не помнил.
А потом Егор увидел деда. Он выглядывал из-за дерева и манил Егора к себе: в заячьей шапке, в латаном полушубке и с берданкой на плече - точь-в-точь такой, каким Егор его помнил.
«Слезай, не бойся, - говорил дед.- Не тронут тебя волки. Со мной не тронут». И Егор слез на землю, и волки не тронули его, словно и не видели, и он подошел к деду. «Пошли»,- сказал тот и повел Егора в глубь леса. Егор не спрашивал, куда и зачем ведет его дед, он почему-то знал, что тот сейчас откроет ему какую-то тайну. Единственное, чему удивлялся Егор, так это полному незнанию мест, по которым они шли, хотя ему всегда казалось, что он исходил здесь все вдоль и поперек. А дед молчком, как и всегда в лесу, все шел и шел и все, казалось, чего-то искал.
Наконец они вышли на поляну, посередине которой стоял гладко срубленный пень. «Нашел, слава богу,- сказал дед и повернулся к Егору.- Сколько охотишься, а волков не знаешь. Побегай-ка теперь сам волком. - Дед подвел Егора к пню. - Втыкай нож». Егор хотел сказать: нет, мол, ножа, не на охоту ехал нынче, за бревнами, но тут увидел, что нож висит на ремне, тот самый, Гошкин, который отдал председателю. «Втыкай, - повторил дед, а когда Егор воткнул, велел:- А сейчас говори за мной: на море на океане, на острове на Буяне, на полой поляне светит месяц на осинов пень - в зеленой лес, в широкий дол. Около пня ходит волк мохнатый, на зубах у него весь скот рогатый». Егор повторил дедов заговор. «А теперь,- сказал дед, - прыгай через пень». Егор разбежался и прыгнул, но ничего с ним не случилось. «Не так, - сказал дед. - Перекувырнуться надо». Егор перекувырнулся, ударился об землю и стал волком. Смотрит, а деда на поляне уже и нет. Да он и не нужен был теперь Егору: у людей дела человечьи, а у волков - свои, волчьи.
Отряхнулся Егор от снега и побежал куда глаза глядят. Долго ли бежал, недолго, не знал, а остановился дух перевести, видит: лежат под деревом другие волки, а на дереве человек сидит - в инее весь, то ли живой, то ли уже мертвый. Присмотрелся Егор, а это он сам на дереве-то. Тут бы и удивиться, а Егору хоть бы что.
Подбежал он к стае и лег рядом с волчицей. И они узнали друг друга, и волчица сказала ему по-волчьи вот что: «Люди думают, что им можно все. Но есть тайна. Тайна совместного проживания на земле, которую люди не знают. Ты взял у меня детей и думаешь, что это забудется. Не думай. И у тебя возьмется, придет время. Вон ты сидишь, видишь? А твоя лошадь валяется на дороге. И хотя сегодня ты спасешься, потому что я уже слышу, как за тобой едут, расплата будет за все...».
Воробьев Борис Весьегонская волчица. М., 1989.
А потом Егор увидел деда. Он выглядывал из-за дерева и манил Егора к себе: в заячьей шапке, в латаном полушубке и с берданкой на плече - точь-в-точь такой, каким Егор его помнил.
«Слезай, не бойся, - говорил дед.- Не тронут тебя волки. Со мной не тронут». И Егор слез на землю, и волки не тронули его, словно и не видели, и он подошел к деду. «Пошли»,- сказал тот и повел Егора в глубь леса. Егор не спрашивал, куда и зачем ведет его дед, он почему-то знал, что тот сейчас откроет ему какую-то тайну. Единственное, чему удивлялся Егор, так это полному незнанию мест, по которым они шли, хотя ему всегда казалось, что он исходил здесь все вдоль и поперек. А дед молчком, как и всегда в лесу, все шел и шел и все, казалось, чего-то искал.
Наконец они вышли на поляну, посередине которой стоял гладко срубленный пень. «Нашел, слава богу,- сказал дед и повернулся к Егору.- Сколько охотишься, а волков не знаешь. Побегай-ка теперь сам волком. - Дед подвел Егора к пню. - Втыкай нож». Егор хотел сказать: нет, мол, ножа, не на охоту ехал нынче, за бревнами, но тут увидел, что нож висит на ремне, тот самый, Гошкин, который отдал председателю. «Втыкай, - повторил дед, а когда Егор воткнул, велел:- А сейчас говори за мной: на море на океане, на острове на Буяне, на полой поляне светит месяц на осинов пень - в зеленой лес, в широкий дол. Около пня ходит волк мохнатый, на зубах у него весь скот рогатый». Егор повторил дедов заговор. «А теперь,- сказал дед, - прыгай через пень». Егор разбежался и прыгнул, но ничего с ним не случилось. «Не так, - сказал дед. - Перекувырнуться надо». Егор перекувырнулся, ударился об землю и стал волком. Смотрит, а деда на поляне уже и нет. Да он и не нужен был теперь Егору: у людей дела человечьи, а у волков - свои, волчьи.
Отряхнулся Егор от снега и побежал куда глаза глядят. Долго ли бежал, недолго, не знал, а остановился дух перевести, видит: лежат под деревом другие волки, а на дереве человек сидит - в инее весь, то ли живой, то ли уже мертвый. Присмотрелся Егор, а это он сам на дереве-то. Тут бы и удивиться, а Егору хоть бы что.
Подбежал он к стае и лег рядом с волчицей. И они узнали друг друга, и волчица сказала ему по-волчьи вот что: «Люди думают, что им можно все. Но есть тайна. Тайна совместного проживания на земле, которую люди не знают. Ты взял у меня детей и думаешь, что это забудется. Не думай. И у тебя возьмется, придет время. Вон ты сидишь, видишь? А твоя лошадь валяется на дороге. И хотя сегодня ты спасешься, потому что я уже слышу, как за тобой едут, расплата будет за все...».
Воробьев Борис Весьегонская волчица. М., 1989.