Влад Голуб - "Мальчик и Дед Мороз" (продолжение)
День не знающий снисхождения,
Мир забывший о сострадании,
Слово на грани раздражения,
Нервы, натянутые в ожидании.
Город, измотанный злыми буднями,
Люди, бегущие вслед за часами,
Вера, покинувшая души смутные,
Сердце, любовь потерявшее за годами.
Фото на столике в простенькой рамочке.
Только ему говорю тайны главные.
Маленький мальчик в смешной синей шапочке,
Я сотни раз вспоминал дни те славные.
Взгляд его глаз всё понимающий,
Взгляд мой потупленный в оправдании.
Детство мудрее нас, не внимающих.
Просто бессмысленно врать в глаза карие.
Слушай, малыш, я вернусь! Только верь в меня,
Мне очень нужно твое пожелание.
Знай, сотни раз попросил я прощения,
Знай, сотни раз возвращался в мечтаниях.
Когда-то (пару лет назад) я выставлял в Голубятне пост с этим замечательным рассказом - народ встретил его на ура - было большое обсуждение - пост конечно остался но я его не нашел...
Вставлю снова рассказ - но уже с продолжением и ссылкой на страницу автора (там же есть и почтовый ящик Влада Голуба).
Мальчик и Дед Мороз
Всё вокруг плыло. Казалось, даже звуки, рождаясь в тумане пространства, материализовались и нехотя таяли. Солнце уже давно погасло багровой зарёй за домами, и редкие фонари неясными оранжевыми шарами лениво освещали узкую парковую аллею, сугробы и одинокие скамейки.
Такой же одинокой была и фигура в красной бархатной шубе, шапке, рукавицах и тёмных валенках, вышагивающая по заснеженной тропинке.
"Дед Мороз" - подумал Мальчик.
Дед Мороз шёл не очень торопясь, думая про себя, что в театр он сегодня уже не пойдёт. Костюмерша наверняка ещё в пять часов закрыла все гримёрки и ушла домой. Ему очень хотелось снять бороду. За весь день она так ему надоела, что казалась проклятием, за неизвестные провинности, наложенным на него дирекцией театра. Он не решался снять её лишь потому, что словно из суеверия, боялся разрушить сказку для случайного, запоздало гуляющего с мамой, малыша.
"Вон, ведь сидит на скамейке мальчишка. Странно только, почему он один в такое время?" - Дед Мороз остановился напротив.
- С Новым годом! - попытался он сказать солидно и радостно.
- Спасибо... - буркнул в ответ Мальчик.
Он был в куртке. Руки в карманах. Шапка, надвинутая ниже бровей и высокий воротник, в который он уткнулся носом, мешали рассмотреть его лицо. На вид ему было лет 11-12.
- Что-то ты какой-то невесёлый? Хочешь конфетку? - продолжил оптимистично Дед Мороз.
Мальчик ничего не ответил. Дед Мороз снял одну рукавицу и вытряхнул из неё нечто, завёрнутое в цветной фантик. Следом выпала смятая сторублёвка. Он поспешно запихнул купюру назад, в рукавицу, досадуя очередной раз на то, что в шубе Деда Мороза нет карманов. Конфету он протянул Мальчику. Тот неохотно вытянул руку без варежки из кармана куртки, сгрёб конфету, и также беззвучно спрятал руку обратно. "Мда-а..." - подумал Дед Мороз, - "видать настроение у него слегка подмёрзло, как, впрочем, и он сам".
- Тебя как звать? - всё также жизнерадостно спросил Дед Мороз.
- Снеговик - резко ответил Мальчик.
- А меня Дед Мороз!! - не смутился служитель Мельпомены. - Будем знакомы?! - он протянул руку в рукавице.
Мальчик лишь мельком стрельнул в его сторону глазами, и, поёжившись, ещё глубже вмялся в скамейку. Дед Мороз помолчал, затем присев рядом с Мальчиком, вдруг спросил совсем другим голосом.
- А почему ты здесь и один?
- ....
- Хочешь угадаю? - продолжил он, - Ты ушёл из дома?
Мальчик вновь, уже заинтересованно, быстро взглянул на Деда Мороза и чуть слышно прошептал: - Да...
"Знакомая история" - грустно усмехнулся про себя Дед Мороз, и продолжил уверенно:
- С мамой поссорился?
- Нет, - вновь насупился Мальчик.
- С папой? - менее уверенно продолжил Дед Мороз.
- Папа здесь ни при чём, - вздохнул Мальчик. "Хотя нет, очень даже причём" - подумал Мальчик, "если бы он был, я бы здесь не сидел".
- Я пас! - честно сознался Дед Мороз. Мальчик помолчал, потом тихо сказал:
- Дома никого нет. Мама в командировке, приедет только завтра. К тёте Любе я ночевать не пошёл, а одному дома тоже страшно. Вот я и сижу здесь.
- Скажу тебе честно, это не лучший способ убежать от своих страхов! - "Прямо, как заправский психолог вещаю!" - поймал себя на мысли Дед Мороз.
- А я и не убегаю. Я с ними борюсь.
- Интересный способ, - уже вслух усмехнулся Дед Мороз.
Мальчик с улыбкой посмотрел на Деда Мороза и с хитринкой спросил:
- А где ваша Снегурочка?
- Да домой уж давно ушла! ... к себе... в ледяную избушку, - спохватился Дед Мороз.
Мальчик коротко хохотнул и вновь спросил:
- И много вы сегодня напоздравляли?
- Да наверно человек тридцать наберётся, не считая тех, кто просто на улице встречался.
- И что всем дарили подарки и исполняли желания? - в голосе Мальчика явно слышалось плохо скрываемое ехидство.
- Ну, всем кому могли. Несколько раз пришлось заезжать.. в этот..., ну в смысле, в избушку Снегуркину, чтобы мешок новыми подарками наполнить.
Мальчик не скрывая улыбки, выслушал Деда Мороза и снова спросил:
- А чего ж вы не приказали подаркам, чтобы они сами по домам разошлись?!
- Дак ведь, из рук в руки подарок получить это всегда приятней! - нашёлся Дед Мороз.
Мальчик вновь хохотнул, но видимо окрепший мороз, заставил его втянуть голову в плечи и попытаться скрыть кончик носа за молнию куртки. Дед Мороз заметив его безуспешные попытки согреться, немного помолчал, а затем спросил:
- Слушай, Снеговик, а ты давно последний раз был в мастерской Деда Мороза?
- Чего? - не понял Мальчик.
- Пойдём-ка ко мне, я тут недалеко живу. Я тебя хоть чаем горячим напою, а то ты скоро в ледышку превратишься. Только на вот тебе мои рукавицы. Руки наверно уже посинели? - он выгреб из рукавиц смятые деньги и конфеты, изловчившись откинул полу шубы и положил всё в карман брюк. А рукавицы протянул Мальчику. Тот сначала немного помедлил, а затем всё же надел их и помолчав, вдруг улыбнувшись сказал:
- А вы всё-таки не настоящий Дед Мороз!
- Как так?!! - снова солидным басом спросил Дед Мороз.
- А так, варежки от ваших рук тёплые, значит вы не из снега!
- Что ж, раскусил ты меня! - рассмеялся Дед Мороз, и взяв в свою руку ладонь Мальчика, другой рукой стянул вниз бороду. И вдвоём, о чём-то весело болтая, они пошли по заснеженной аллее.
******************************************
Уже ночью, сидя в глубоком кресле, Он с улыбкой, снова вспоминал сегодняшнюю встречу. "Интересно, а какого цвета у него глаза?" Он встал и, взяв со стола кружку с остывшим чаем, направился в соседнюю комнату.
На диване, скинув только ботинки, и заботливо укрытый пледом, спал Мальчик. "Наверно, всё-таки карие", подумал Он. Постоял, глядя на Мальчика, затем, вернувшись к креслу, поставил кружку на стол, сел, и в памяти его вдруг зазвучала старая песня, когда-то услышанная в кругу друзей.
Снег... До чего красивый снег!
Я по снегу, как во сне,
В старый замок убегу.
След, одинокий чей-то след,
Словно отзвук давних лет,
Затерялся на снегу.
Всем в этом мире нужен друг,
Ласка рук и нежность губ,
Заслоняющих беду.
Пусть будет вьюга и метель,
Хоть за тридевять земель
Позови - и я приду.
Свет, до чего красивый свет,
Словно жизни лёгкий бег,
Улетает в синеву.
Смех, этот добрый вечный смех,
Словно отзвук давних лет,
Я опять его зову.
Друг, мой надёжный верный друг,
Мы с тобою, как во сне,
Улетим за облака.
Пусть наша дружба на века,
Словно яркая звезда,
Не померкнет никогда.
Всем в этом мире нужен друг,
Ласка рук и нежность губ,
Заслоняющих беду.
Пусть будет вьюга и метель,
Хоть за тридевять земель
Позови - и я приду.
**************************************************************************************
(ПРИМЕЧАНИЕ: автор песни мне точно неизвестен)
(модераторское - возможно автор песни - Игорь Воронцов)
Продолжение рассказа:
День не знающий снисхождения,
Мир забывший о сострадании,
Слово на грани раздражения,
Нервы, натянутые в ожидании.
Город, измотанный злыми буднями,
Люди, бегущие вслед за часами,
Вера, покинувшая души смутные,
Сердце, любовь потерявшее за годами.
Фото на столике в простенькой рамочке.
Только ему говорю тайны главные.
Маленький мальчик в смешной синей шапочке,
Я сотни раз вспоминал дни те славные.
Взгляд его глаз всё понимающий,
Взгляд мой потупленный в оправдании.
Детство мудрее нас, не внимающих.
Просто бессмысленно врать в глаза карие.
Слушай, малыш, я вернусь! Только верь в меня,
Мне очень нужно твое пожелание.
Знай, сотни раз попросил я прощения,
Знай, сотни раз возвращался в мечтаниях.
Господи, что же за мука в бессилии
Тупо искать прошлых бед понимание.
Словно изгой я, и самоизгнание,
Это и есть моё наказание?
Твердь проломилась под грозным воителем,
Сам для себя создал муки терзаний.
Верил когда-то - ушёл победителем!
Чушь! Проиграл... и нет оправданий.
Просто боюсь, что вернусь, но напрасно.
Что ты не ждёшь, что я больше не нужен.
Что вам вдвоём с мамой просто прекрасно
Жить без меня, даже в лютую стужу.
С того памятного вечера прошло несколько месяцев. Мы незаметно подружились со Снеговиком, и он частенько гостевал у меня долгими длинными вечерами. Мама его, ещё достаточно молодая, но усталая женщина, поначалу взволновалась нашей дружбой. Но после нескольких спектаклей, на которые по моему приглашению её вытащил Славка (было всё-таки у него и человеческое имя), прониклась ко мне доверием. Славка оказался смышлёным и любопытным пареньком. Было видно, что ему не хватает внимания, ну а мне компании. Он быстро раскусил меня в этом смысле, и уже через пару недель болтали друг с другом на ·тыЋ, как равные друзья, без различий возраста. Бывало, он ставил меня в тупик своими рассуждениями.
- Ты веришь в то, что есть Бог?
- Наверно, да.
- Вот у взрослых часто так, ·наверно, даЋ, передразнивал он в меня. А всё потому, что вы всегда пытаетесь поторговаться.
- То есть???
Он удобнее устраивался с ногами в старом широком кресле и продолжал.
- Конечно, торгуетесь! Когда чего-нибудь хотите - просите, как будто Бог есть. А когда хотите сделать что-нибудь плохое, надеетесь, что его нет, и значит наказать вас некому.
Я действительно не знал, что ему ответить. Однако слабо пытался сопротивляться.
- Ну, подожди. А когда дети делают, что-то плохое тайком от родителей, они же не думаю, что их нет?
- Вот именно, дети так не думают. А вы, взрослые, уже когда-то были детьми, но сейчас понапридумывали кучу всяких дурацких правил для нас, ·это нельзя, туда не лезь, мне не вриЋ. А сами свои же правила нарушаете, и надеетесь, что об этом никто не узнает, и никто вас не накажет.
От имени взрослых я вынужден был сдаваться.
- Стоп, стоп, стоп! - я поднимал руки, - Прошу перемирия. И со своей стороны обещаю, что постараюсь всегда помнить про всевышнего папу!
На этих словах Славка вдруг погрустнел. Взгляд его провалился в пустоту. Он сидел, упираясь подбородком в коленки и обнимая их руками.
- Славка, ты чего? - я подошел к нему, пытаясь заглянуть в его глаза, а потом легонько подул ему в макушку. Волосы взметнулись лёгким пухом и в беспорядке легли на место. Славка остался безучастным. Вдруг, он оживился и посмотрел на меня лукавым взглядом.
- А когда ты играешь на сцене в своих спектаклях, ты веришь в то, что делаешь и говоришь?
- Да. - абсолютно серьёзно ответил я. Понимаешь, по другому просто нельзя. Это как будто ты, переносишься в другой мир и в другую человеческую суть.
- Ну, да! Человеческую! А вот когда ты играешь, какого-нибудь Лешего или вообще, инопланетянина?
Его лицо излучало торжество. Славка верил, что снова загнал меня в угол. Но тут я не поддался.
- Суть всегда остаётся человеческой, в кого бы ты не перевоплощался. Любой, даже неодушевленный предмет, ты всегда будешь наделять только человеческими качествами. Другие тебе просто не знакомы. Подумай сам: доброта или злость, радость или грусть, трусость или смелость, а также ворчание, бурчание, скрипение и хохотание!
Я вонзил свои пальцы Славке под рёбра, он звонко заверещал от щекотки, и, заливаясь смехом, пулей вылетел из кресла, схватил подушку, и кинулся ·на абордажЋ.
Частенько Славка снова впадал в какое-то отсутствующее состояние, потом поднимал свои длинные ресницы и внимательно смотрел мне в глаза, словно хотел спросить, что-то очень важное, но не словами, а взглядом. Но этот вопрос всегда оставался невысказанным. В такие минуты, я брал со стены гитару и вспоминал одну из песен своей юности. У меня на книжной полке стоял старый истрепанный сборник ·Песни коммунаровЋ. Удивительная книга, собравшая в себя сотни самых известных бардовских песен 60-90х годов прошлого века. Я знал мелодии только некоторых песен, поэтому, если Славка находил неизвестные мне стихи, мотив мы придумывали вместе. Иногда получалось очень здорово, и я жалел, что у нас не было возможности это записать. Чаще всего, через пару дней, я не мог вспомнить получившийся мотив.
- Ничего, - беспечно заявлял каждый раз Славка, - в следующий раз придумаем ещё лучше.
Мы никогда не говорили с ним только об одном, о его семье, об ушедшем когда-то отце. Славка не хотел касаться этой темы, а я его не пытался разговорить насильно. У каждого могут быть свои секреты и темы, которые ни с кем не хочется обсуждать. Я просто каким-то шестым чувством понимал, что Славка очень грустит по отцу и наверняка сотни невысказанных мыслей и чувств теснятся в его мудрой двенадцатилетней голове.
Однажды, уже в апреле, я как обычно шёл через парк, на работу в театр. Славка обогнал меня на стареньком велосипеде, остановился и как обычно подколол.
- Ну-с, кто мы будем сегодня? Наполеон Бонапарт или Зайчишка-Трусишка? - лицо его просто сияло.
Славке доставляло какое-то неизъяснимое удовольствие шутить над моей актёрской судьбой. Но он никогда не шутил зло, и у нас это была такая игра - взаимных уколов в адрес друг друга. Его больной точкой были отношения с математичкой, которую Славка недолюбливал вместе со всей алгеброй и геометрией. Как следствие, те платили ему тем же. Я уже обдумывал колючий выпад в его сторону, как вдруг, кто-то негромко окликнул Славку сзади.
- Славик...
Он обернулся всем корпусом, удерживая в руках велосипедный руль. Лицо его вдруг разом изменилось: улыбка погасла, а глаза мгновенно стали глубокими, как омут. На несколько секунд он застыл, потом, перешагнув через велосипедную раму, бросил руль, и кинулся на встречу стоявшему неподалеку мужчине.
- Папка! Па-а-апка!!! - в его голосе я услышал то, многое, что не сумел сказать мне Славка за всё время, которое мы оказались с ним знакомы.
Велосипед жалобно звякнул, упав на землю. Я поднял его и аккуратно прислонил к стоящей рядом скамье. Затем, не оглядываясь, поспешил прочь. Нельзя надолго опаздывать, если тебя ждут. - Папка, почему ты так долго не возвращался? - услышал я, уже вдалеке.
Геленджик
2005
Остальные произведения Влада Голуба на его страничке:
страницу автора (там же есть и почтовый ящик Влада Голуба):
http://samlib.ru/g/golub_w_l/
Мир забывший о сострадании,
Слово на грани раздражения,
Нервы, натянутые в ожидании.
Город, измотанный злыми буднями,
Люди, бегущие вслед за часами,
Вера, покинувшая души смутные,
Сердце, любовь потерявшее за годами.
Фото на столике в простенькой рамочке.
Только ему говорю тайны главные.
Маленький мальчик в смешной синей шапочке,
Я сотни раз вспоминал дни те славные.
Взгляд его глаз всё понимающий,
Взгляд мой потупленный в оправдании.
Детство мудрее нас, не внимающих.
Просто бессмысленно врать в глаза карие.
Слушай, малыш, я вернусь! Только верь в меня,
Мне очень нужно твое пожелание.
Знай, сотни раз попросил я прощения,
Знай, сотни раз возвращался в мечтаниях.
Когда-то (пару лет назад) я выставлял в Голубятне пост с этим замечательным рассказом - народ встретил его на ура - было большое обсуждение - пост конечно остался но я его не нашел...
Вставлю снова рассказ - но уже с продолжением и ссылкой на страницу автора (там же есть и почтовый ящик Влада Голуба).
Мальчик и Дед Мороз
Всё вокруг плыло. Казалось, даже звуки, рождаясь в тумане пространства, материализовались и нехотя таяли. Солнце уже давно погасло багровой зарёй за домами, и редкие фонари неясными оранжевыми шарами лениво освещали узкую парковую аллею, сугробы и одинокие скамейки.
Такой же одинокой была и фигура в красной бархатной шубе, шапке, рукавицах и тёмных валенках, вышагивающая по заснеженной тропинке.
"Дед Мороз" - подумал Мальчик.
Дед Мороз шёл не очень торопясь, думая про себя, что в театр он сегодня уже не пойдёт. Костюмерша наверняка ещё в пять часов закрыла все гримёрки и ушла домой. Ему очень хотелось снять бороду. За весь день она так ему надоела, что казалась проклятием, за неизвестные провинности, наложенным на него дирекцией театра. Он не решался снять её лишь потому, что словно из суеверия, боялся разрушить сказку для случайного, запоздало гуляющего с мамой, малыша.
"Вон, ведь сидит на скамейке мальчишка. Странно только, почему он один в такое время?" - Дед Мороз остановился напротив.
- С Новым годом! - попытался он сказать солидно и радостно.
- Спасибо... - буркнул в ответ Мальчик.
Он был в куртке. Руки в карманах. Шапка, надвинутая ниже бровей и высокий воротник, в который он уткнулся носом, мешали рассмотреть его лицо. На вид ему было лет 11-12.
- Что-то ты какой-то невесёлый? Хочешь конфетку? - продолжил оптимистично Дед Мороз.
Мальчик ничего не ответил. Дед Мороз снял одну рукавицу и вытряхнул из неё нечто, завёрнутое в цветной фантик. Следом выпала смятая сторублёвка. Он поспешно запихнул купюру назад, в рукавицу, досадуя очередной раз на то, что в шубе Деда Мороза нет карманов. Конфету он протянул Мальчику. Тот неохотно вытянул руку без варежки из кармана куртки, сгрёб конфету, и также беззвучно спрятал руку обратно. "Мда-а..." - подумал Дед Мороз, - "видать настроение у него слегка подмёрзло, как, впрочем, и он сам".
- Тебя как звать? - всё также жизнерадостно спросил Дед Мороз.
- Снеговик - резко ответил Мальчик.
- А меня Дед Мороз!! - не смутился служитель Мельпомены. - Будем знакомы?! - он протянул руку в рукавице.
Мальчик лишь мельком стрельнул в его сторону глазами, и, поёжившись, ещё глубже вмялся в скамейку. Дед Мороз помолчал, затем присев рядом с Мальчиком, вдруг спросил совсем другим голосом.
- А почему ты здесь и один?
- ....
- Хочешь угадаю? - продолжил он, - Ты ушёл из дома?
Мальчик вновь, уже заинтересованно, быстро взглянул на Деда Мороза и чуть слышно прошептал: - Да...
"Знакомая история" - грустно усмехнулся про себя Дед Мороз, и продолжил уверенно:
- С мамой поссорился?
- Нет, - вновь насупился Мальчик.
- С папой? - менее уверенно продолжил Дед Мороз.
- Папа здесь ни при чём, - вздохнул Мальчик. "Хотя нет, очень даже причём" - подумал Мальчик, "если бы он был, я бы здесь не сидел".
- Я пас! - честно сознался Дед Мороз. Мальчик помолчал, потом тихо сказал:
- Дома никого нет. Мама в командировке, приедет только завтра. К тёте Любе я ночевать не пошёл, а одному дома тоже страшно. Вот я и сижу здесь.
- Скажу тебе честно, это не лучший способ убежать от своих страхов! - "Прямо, как заправский психолог вещаю!" - поймал себя на мысли Дед Мороз.
- А я и не убегаю. Я с ними борюсь.
- Интересный способ, - уже вслух усмехнулся Дед Мороз.
Мальчик с улыбкой посмотрел на Деда Мороза и с хитринкой спросил:
- А где ваша Снегурочка?
- Да домой уж давно ушла! ... к себе... в ледяную избушку, - спохватился Дед Мороз.
Мальчик коротко хохотнул и вновь спросил:
- И много вы сегодня напоздравляли?
- Да наверно человек тридцать наберётся, не считая тех, кто просто на улице встречался.
- И что всем дарили подарки и исполняли желания? - в голосе Мальчика явно слышалось плохо скрываемое ехидство.
- Ну, всем кому могли. Несколько раз пришлось заезжать.. в этот..., ну в смысле, в избушку Снегуркину, чтобы мешок новыми подарками наполнить.
Мальчик не скрывая улыбки, выслушал Деда Мороза и снова спросил:
- А чего ж вы не приказали подаркам, чтобы они сами по домам разошлись?!
- Дак ведь, из рук в руки подарок получить это всегда приятней! - нашёлся Дед Мороз.
Мальчик вновь хохотнул, но видимо окрепший мороз, заставил его втянуть голову в плечи и попытаться скрыть кончик носа за молнию куртки. Дед Мороз заметив его безуспешные попытки согреться, немного помолчал, а затем спросил:
- Слушай, Снеговик, а ты давно последний раз был в мастерской Деда Мороза?
- Чего? - не понял Мальчик.
- Пойдём-ка ко мне, я тут недалеко живу. Я тебя хоть чаем горячим напою, а то ты скоро в ледышку превратишься. Только на вот тебе мои рукавицы. Руки наверно уже посинели? - он выгреб из рукавиц смятые деньги и конфеты, изловчившись откинул полу шубы и положил всё в карман брюк. А рукавицы протянул Мальчику. Тот сначала немного помедлил, а затем всё же надел их и помолчав, вдруг улыбнувшись сказал:
- А вы всё-таки не настоящий Дед Мороз!
- Как так?!! - снова солидным басом спросил Дед Мороз.
- А так, варежки от ваших рук тёплые, значит вы не из снега!
- Что ж, раскусил ты меня! - рассмеялся Дед Мороз, и взяв в свою руку ладонь Мальчика, другой рукой стянул вниз бороду. И вдвоём, о чём-то весело болтая, они пошли по заснеженной аллее.
******************************************
Уже ночью, сидя в глубоком кресле, Он с улыбкой, снова вспоминал сегодняшнюю встречу. "Интересно, а какого цвета у него глаза?" Он встал и, взяв со стола кружку с остывшим чаем, направился в соседнюю комнату.
На диване, скинув только ботинки, и заботливо укрытый пледом, спал Мальчик. "Наверно, всё-таки карие", подумал Он. Постоял, глядя на Мальчика, затем, вернувшись к креслу, поставил кружку на стол, сел, и в памяти его вдруг зазвучала старая песня, когда-то услышанная в кругу друзей.
Снег... До чего красивый снег!
Я по снегу, как во сне,
В старый замок убегу.
След, одинокий чей-то след,
Словно отзвук давних лет,
Затерялся на снегу.
Всем в этом мире нужен друг,
Ласка рук и нежность губ,
Заслоняющих беду.
Пусть будет вьюга и метель,
Хоть за тридевять земель
Позови - и я приду.
Свет, до чего красивый свет,
Словно жизни лёгкий бег,
Улетает в синеву.
Смех, этот добрый вечный смех,
Словно отзвук давних лет,
Я опять его зову.
Друг, мой надёжный верный друг,
Мы с тобою, как во сне,
Улетим за облака.
Пусть наша дружба на века,
Словно яркая звезда,
Не померкнет никогда.
Всем в этом мире нужен друг,
Ласка рук и нежность губ,
Заслоняющих беду.
Пусть будет вьюга и метель,
Хоть за тридевять земель
Позови - и я приду.
**************************************************************************************
(ПРИМЕЧАНИЕ: автор песни мне точно неизвестен)
(модераторское - возможно автор песни - Игорь Воронцов)
Продолжение рассказа:
День не знающий снисхождения,
Мир забывший о сострадании,
Слово на грани раздражения,
Нервы, натянутые в ожидании.
Город, измотанный злыми буднями,
Люди, бегущие вслед за часами,
Вера, покинувшая души смутные,
Сердце, любовь потерявшее за годами.
Фото на столике в простенькой рамочке.
Только ему говорю тайны главные.
Маленький мальчик в смешной синей шапочке,
Я сотни раз вспоминал дни те славные.
Взгляд его глаз всё понимающий,
Взгляд мой потупленный в оправдании.
Детство мудрее нас, не внимающих.
Просто бессмысленно врать в глаза карие.
Слушай, малыш, я вернусь! Только верь в меня,
Мне очень нужно твое пожелание.
Знай, сотни раз попросил я прощения,
Знай, сотни раз возвращался в мечтаниях.
Господи, что же за мука в бессилии
Тупо искать прошлых бед понимание.
Словно изгой я, и самоизгнание,
Это и есть моё наказание?
Твердь проломилась под грозным воителем,
Сам для себя создал муки терзаний.
Верил когда-то - ушёл победителем!
Чушь! Проиграл... и нет оправданий.
Просто боюсь, что вернусь, но напрасно.
Что ты не ждёшь, что я больше не нужен.
Что вам вдвоём с мамой просто прекрасно
Жить без меня, даже в лютую стужу.
С того памятного вечера прошло несколько месяцев. Мы незаметно подружились со Снеговиком, и он частенько гостевал у меня долгими длинными вечерами. Мама его, ещё достаточно молодая, но усталая женщина, поначалу взволновалась нашей дружбой. Но после нескольких спектаклей, на которые по моему приглашению её вытащил Славка (было всё-таки у него и человеческое имя), прониклась ко мне доверием. Славка оказался смышлёным и любопытным пареньком. Было видно, что ему не хватает внимания, ну а мне компании. Он быстро раскусил меня в этом смысле, и уже через пару недель болтали друг с другом на ·тыЋ, как равные друзья, без различий возраста. Бывало, он ставил меня в тупик своими рассуждениями.
- Ты веришь в то, что есть Бог?
- Наверно, да.
- Вот у взрослых часто так, ·наверно, даЋ, передразнивал он в меня. А всё потому, что вы всегда пытаетесь поторговаться.
- То есть???
Он удобнее устраивался с ногами в старом широком кресле и продолжал.
- Конечно, торгуетесь! Когда чего-нибудь хотите - просите, как будто Бог есть. А когда хотите сделать что-нибудь плохое, надеетесь, что его нет, и значит наказать вас некому.
Я действительно не знал, что ему ответить. Однако слабо пытался сопротивляться.
- Ну, подожди. А когда дети делают, что-то плохое тайком от родителей, они же не думаю, что их нет?
- Вот именно, дети так не думают. А вы, взрослые, уже когда-то были детьми, но сейчас понапридумывали кучу всяких дурацких правил для нас, ·это нельзя, туда не лезь, мне не вриЋ. А сами свои же правила нарушаете, и надеетесь, что об этом никто не узнает, и никто вас не накажет.
От имени взрослых я вынужден был сдаваться.
- Стоп, стоп, стоп! - я поднимал руки, - Прошу перемирия. И со своей стороны обещаю, что постараюсь всегда помнить про всевышнего папу!
На этих словах Славка вдруг погрустнел. Взгляд его провалился в пустоту. Он сидел, упираясь подбородком в коленки и обнимая их руками.
- Славка, ты чего? - я подошел к нему, пытаясь заглянуть в его глаза, а потом легонько подул ему в макушку. Волосы взметнулись лёгким пухом и в беспорядке легли на место. Славка остался безучастным. Вдруг, он оживился и посмотрел на меня лукавым взглядом.
- А когда ты играешь на сцене в своих спектаклях, ты веришь в то, что делаешь и говоришь?
- Да. - абсолютно серьёзно ответил я. Понимаешь, по другому просто нельзя. Это как будто ты, переносишься в другой мир и в другую человеческую суть.
- Ну, да! Человеческую! А вот когда ты играешь, какого-нибудь Лешего или вообще, инопланетянина?
Его лицо излучало торжество. Славка верил, что снова загнал меня в угол. Но тут я не поддался.
- Суть всегда остаётся человеческой, в кого бы ты не перевоплощался. Любой, даже неодушевленный предмет, ты всегда будешь наделять только человеческими качествами. Другие тебе просто не знакомы. Подумай сам: доброта или злость, радость или грусть, трусость или смелость, а также ворчание, бурчание, скрипение и хохотание!
Я вонзил свои пальцы Славке под рёбра, он звонко заверещал от щекотки, и, заливаясь смехом, пулей вылетел из кресла, схватил подушку, и кинулся ·на абордажЋ.
Частенько Славка снова впадал в какое-то отсутствующее состояние, потом поднимал свои длинные ресницы и внимательно смотрел мне в глаза, словно хотел спросить, что-то очень важное, но не словами, а взглядом. Но этот вопрос всегда оставался невысказанным. В такие минуты, я брал со стены гитару и вспоминал одну из песен своей юности. У меня на книжной полке стоял старый истрепанный сборник ·Песни коммунаровЋ. Удивительная книга, собравшая в себя сотни самых известных бардовских песен 60-90х годов прошлого века. Я знал мелодии только некоторых песен, поэтому, если Славка находил неизвестные мне стихи, мотив мы придумывали вместе. Иногда получалось очень здорово, и я жалел, что у нас не было возможности это записать. Чаще всего, через пару дней, я не мог вспомнить получившийся мотив.
- Ничего, - беспечно заявлял каждый раз Славка, - в следующий раз придумаем ещё лучше.
Мы никогда не говорили с ним только об одном, о его семье, об ушедшем когда-то отце. Славка не хотел касаться этой темы, а я его не пытался разговорить насильно. У каждого могут быть свои секреты и темы, которые ни с кем не хочется обсуждать. Я просто каким-то шестым чувством понимал, что Славка очень грустит по отцу и наверняка сотни невысказанных мыслей и чувств теснятся в его мудрой двенадцатилетней голове.
Однажды, уже в апреле, я как обычно шёл через парк, на работу в театр. Славка обогнал меня на стареньком велосипеде, остановился и как обычно подколол.
- Ну-с, кто мы будем сегодня? Наполеон Бонапарт или Зайчишка-Трусишка? - лицо его просто сияло.
Славке доставляло какое-то неизъяснимое удовольствие шутить над моей актёрской судьбой. Но он никогда не шутил зло, и у нас это была такая игра - взаимных уколов в адрес друг друга. Его больной точкой были отношения с математичкой, которую Славка недолюбливал вместе со всей алгеброй и геометрией. Как следствие, те платили ему тем же. Я уже обдумывал колючий выпад в его сторону, как вдруг, кто-то негромко окликнул Славку сзади.
- Славик...
Он обернулся всем корпусом, удерживая в руках велосипедный руль. Лицо его вдруг разом изменилось: улыбка погасла, а глаза мгновенно стали глубокими, как омут. На несколько секунд он застыл, потом, перешагнув через велосипедную раму, бросил руль, и кинулся на встречу стоявшему неподалеку мужчине.
- Папка! Па-а-апка!!! - в его голосе я услышал то, многое, что не сумел сказать мне Славка за всё время, которое мы оказались с ним знакомы.
Велосипед жалобно звякнул, упав на землю. Я поднял его и аккуратно прислонил к стоящей рядом скамье. Затем, не оглядываясь, поспешил прочь. Нельзя надолго опаздывать, если тебя ждут. - Папка, почему ты так долго не возвращался? - услышал я, уже вдалеке.
Геленджик
2005
Остальные произведения Влада Голуба на его страничке:
страницу автора (там же есть и почтовый ящик Влада Голуба):
http://samlib.ru/g/golub_w_l/