Сказка (продолжение 2)

[buura]

Голубятня


На Голубятне народ сидел в виртуальной кают-компании. Кто-то вел неспешные разговоры, другие спорили до хрипоты. Все было как обычно. И вдруг раздалось БООМ! БОМ! БОМ! Кто? Что, где, как?!!! Народ завертел головами. Этот БООМ! Услышали даже отсутствующие, потому что каждый посвященный чувствовал волшебную паутину, объединяющую всех, и к тому же звон был волшебный. Каждый понимал:
- Голубятня! Зовет!
Со всей страны, со всей земли прибежали на Голубятню мальчишки и девчонки. Успели. Пришли-то все, а как к сказке идти? Тени ведь границы выставили, и пространства сдвинулись! Все поменялось. Невозможно было теперь понять, в какую сторону идти к сказке. Надо было выяснить направление и вычислить Азимут. Конечно, нашелся народ и с кОмпасами, и с компАсами, и секстан даже кто-то притащил, но компас показывает направление на истинный полдень только в определенное время и лишь в момент открытия портала на Дорогу - у каждого места это время свое, да и место еще правильно почувствовать надо. В общем, крутились, вертелись, вроде и место то, и время вычислили, но крутятся стрелки приборов как умалишенные, а ребятам и невдомек, что это Тени (слуги Снежной королевы) балуют: вертят стрелки компасов, как магниты. Ничего невозможно понять.
Все злые силы проявили свою мощь. Снежная королева вступила в сговор с Кащеем и закидала Голубятню снегом. Лето кончилось враз. Настал дикий холод. Прилетела кусачая метель. Митьке по барабану - своя шубка греет, ведь не тряпичная уже, а на Голубятне народ был похож на отступающую французскую армию: сапоги хлюпают, шубы волочатся по земле, шапки сползают набекрень, куртки и пуховики висят как на вешалке, потому как всем ведь 12, а одежда... в какой появились, к той и притерпелись.
- Ничего, так даже теплее, - оптимистично заметил народ. Обернули одежу вокруг себя 2 раза, и никакая метель нипочем.
Проблема холода была решена, а вот куда идти?! Сказка-то выпорхнула из избушки, и окна ее домика не светятся маячком для идущих по Дороге. Попробуй найди ту избушку в темном лесу, а еще, как писал замечательный человек с носатой фамилией, «…за каждым деревом нам чудились волки!»

Рассказ участницы событий, заварившей эту кашу.

Я стояла у колокола, и мысли в голове вращались с такой скоростью, что некоторые я не успевала поймать даже за хвост. Кто же знал, что мой «БООМ!» будет такой разрушительный. Надо преодолеть границу, надо выходить на Дорогу. Надо, надо, надо, как много этих «надо»!!! Но Дорога не может ждать! И как все это сделать? Ох, почему мой добрый «БООМ!» принес такие трудности. Казалось все просто: собрать всех, и к сказке в гости.
Снежинки услышали, засмеялись мне в лицо, защекотали тонкими голосами:
- Ха-ха-ха, наивная девчонка, ты думаешь сказка открывается так просто? Сказка она для тех, кто действительно вместе, кто может сообща преодолеть все трудности. А вы, Ха-Ха, не сможете, нет-нет-нет, не сможете! У вас ИНФОРМАЦИИ нет! Все знание тени спрятали - попробуйте, поймайте их!
Народ с Голубятни возмутился:
- Как это мы не сможем? Почему не сможем? Когда кругом друзья, когда есть мозги, то можно все!
Судорожно по веткам сосен определились с севером и югом. Вычислили заново направление и пошли. Все-таки двигаться лучше, чем «штаны протирать» в безвестном ожидании. В гости не получилось? - неважно, а вот сказку надо спасать, всеми силами!
Долго ли, коротко ли шли: по сугробам, по тропинкам. И вдруг поняли, что идем по кругу, а с другой стороны, вроде и места отличаются. Обсудили. Вспомнили кучу сказок: про Мальчика-с-пальчика, про Гретель и много других. Надо было придумать способ проверить - кружим или нет. Зарубки на деревьях не подходили, потому что жалко деревья, камешки и крошки, понятно же, утонут в лесу. Нити Ариадны у нас не нашлось. Решено было крепить ленточки, шнурки, украшения, чтобы отметить пройденные места. Как заметил народ, «…и лес заодно украсим к новому году!».
Украшение леса - занятие по-новогоднему веселое. Кто-то умудрился даже рваный ботинок на шнурке повесить, теперь уже не понять, кто так нахулиганил..., а может, ботинок давно так висит?
Начались странности: лес менялся постоянно, причем, не всегда это был лес, и времена года менялись часто. Сначала стало тепло, появились проталины, а потом все увидели колодец. Вокруг лето стоит, а возле колодца туман вьется, голубоватый такой и очень холодный.
- Здесь живет сНежная короле-е-ва! - пошутил самый полный из голубятников. Посмотрел на всех, увидел, что не дошло и добавил, - она напустила хо-о-лод на Голубятню!!!
- Народ, давайте серьезней! - пробасил самый ответственный.
- Ребята, шутки шутками, а может он действительно волшебный и открывает выход на Дорогу?
Народ переглянулся и задумался. А потом предложения посыпались, как ворох писем из надорванной сумки почтальона.
Предположений было множество, но все они оказались неверными… и не нужными.
Из колодца раздался смех:
- Страшно по одному ходить?! Толпой пришли, думаете, Бабка-Синюшка испугается?
Из колодца выскочила бабуля - маленькая, глаза синие, платочек голубой.
- Ну, что? За самоцветами пришли? Хи-хи, хи-хи, хи-итрые, - но Бабку-Синюшку не проведешь!!!

Бабка ожидала, что народ в страхе разбежится, но реакция публики превзошла все ожидания: Голубятинцы так намучились в хождениях по кругу, что рады были любой живой душе, да и неживой тоже - лишь бы говорящая была!!! Все подскочили, окружили, напугали и заговорили одновременно. Одни что-то говорили про сказку, другие про лес, третьи про окошко какое-то, четвертые про пространства, пятые про Дорогу, шестые…. Бабка ошалело мигала, перед её глазами полетели цветные мошки на радужных пятнах. Она взмолилась:
- Э-эй, погодьте, а самоцветы? Как же мои самоцветы?!!
Народ был возмущен: ее про Дорогу, про судьбы Вселенной спрашивают, она про какие-то самоцветы бормочет.
- Какие самоцветы, бабушка? - вежливо поинтересовался народ.
Нашелся сообразительный, подсказал:
- Бажова, конечно, - из Синюшкиного колодца!
Бабка подобралась, уперла руки в бока и, сверкая глазами, угрожающе медленно спросила:
- Что-о?!!! Это кто здесь смелый такой выискался? Кто это Бажова хозяином здесь сделал?!!! Ты? - Синий палец ткнул в бок ближе всех стоявшего, самого смелого на Голубятне. Самый смелый тут же попятился. Бабка перевела пронзительный взор на другого, затем на третьего, четвертого...
Народ отступал под натиском превосходящих сил противника. Но тут сквозь толпу протолкалась самая маленькая Голубятница. Встала напротив Бабки-Синюшки, уперла руки в бока и вперила светлый васильковый взгляд в бабкины очи. Синюшка как увидела эту бездонную, по-детски ясную глубину, так и забыла про все. Подошла, прижала девочку к себе и затряслась в рыданиях.
Потом всем миром успокаивали пенсионерку. Рассказывали, объясняли, а потом бабуля поила всех горячим чаем. Тут и про кристалл кто-то спросил.
Бабуля услышала про кристалл и хитро прищурилась. Она как-то очень резво нырнула в колодец и когда она вылезла, все увидели у неё на ладони переливающийся, бликующий зелеными искрами камень:
- Воооот! Я же говорю, за самоцветами пришли! А то придумали какую-то: Дорогу, пограничников, пространства… чего, спрашивается, городили, думали меня запутать? Ан нет, не удастся!

Камень сообща смотрели, крутили, проверяли (царапали им стекла на часах). Самая маленькая, которая так и стояла за руку с Бабушкой-Синюшкой, сказала:
- Вы так его сейчас потеряете!
Голубятники переглянулись, вежливо посмотрели, постановили, что это изумруд, и в снег такой кидать все равно не годится, потому что как волшебный клубочек не покатится и сказку не спасет, Дорогу не откроет.
Повздыхали да отдали. Спросили на всякий случай про клубочек, хотя он ведь обычно у Бабы-Яги бывает, хотя кто разберет, у каждого своя Баба-Яга, может, на Урале она вот такая - колодезная.
Дорогу Синюшка тоже не открывает - все пляшет и про самоцветы свои талдычит. Поблагодарили и дальше пошли. За поворотом дороги нас догнала молодая девушка с пронзительно васильковыми глазами. Коса под голубым платочком, а в руках поднос с каменьями самоцветными. Поклонилась она в пояс и попросила принять дар ее. Народ переглянулся и вежливо отказался, зато заново про Дорогу все стали выспрашивать.
Из-за тучки выглянуло солнышко. Лучики светила коснулись всех этих камней-самоцветов, заиграли на них и отразились в небе. И небо услышало - средь бела дня проглянуло северное сияние, а между каменьями и сиянием возникла настоящая радуга. С этого момента многим на «Голубятне» казалось, что время ускорилось - его закрутил вихрь событий.
А Бабка Синюшка все так и стояла в недоумении, глядя на тропку:
- Ну, вот чегой в этой тропинке такого, не пойму, а они все Дорога, дружба, пыльные тропинки и паруса, они, мол, дороже всех моих бриллиантов и аметистов, тьфу. Я то думала, кризис пришел, вот и вспомнили все про бабку Синюшку, прибежали к ее колодцу, а они ни на какое искушение не реагируют. Унеслись, только каменья все пороняли. Эх, молодежь пошла.
Махнула Бабка платочком, и все ее камни обернулись цветами небывалой красоты. Однако такая красота не радовала Синюшку,
- Только на бегу до свидания и крикнули, хде ж их таких еще сыщешь, голубей залетных.
«До свидания» Голубятня кричала уже на лету, тут уж не до веревочек было. Пространства менялись, так что народ и не успевал понять даже, из какой сказки герои к нему пришли. Была и китайская стена, где советы Голубятне давали мудрая Черепаха и быстрый заяц; проскакивала мимо и избушка на страусиных ножках, видимо, из Австралии; чинно прошагал Дед Мороз - африканец; потом вдруг попали на поляну у костра, где местная Баба-Яга с пером в волосах и в ожерельях из ракушек лихо отплясывала какой-то ритуальный танец; а карусель картинок, мест героев все неслась и неслась перед Голубятней; казалось, что время сжалось в пружину и за краткий миг перед Голубятней прошли, пробежали, проскочили сказки, сказы, сказания различных народов. Кактусы, моря, пустыни, леса, горы - все это мельтешило перед глазами, как рябь телевизора. Бегали гномы, танцевали феи, летали эльфы, встречались драконы, пели русалки. От такой круговерти недолго и с ума сойти. И ведь каждый что-то предлагал, куда-то звал, тянул, что-то обещал.
Пружина времени сжималась, сжималась, потом вдруг резко распрямилась, и Голубятня оказалась на поляне практически родного зимнего леса. Все с облегчением передохнули.
-Уф! Что это было? Если судить по тому, что мы успели завязать, прикрепить к елкам, то получается… так… круг, еще круг, а вроде и полукруг, ой, здесь сложно разобраться: то ли концентрическими кругами, ходим, то ли еще как.
И вдруг сверху, прямо с небес раздался каррртавый голос:
-Лабир-р-ринт.
Сначала была вытоптана огромная полянка в поисках Бормотунчика, но ни на одной ветке его не было. И только потом народ догадался, что разговаривает с ними старый серьезный Ворон. Он сидел сердитый, нахохлившийся, на ветке и одним глазом смотрел на Голубятню, и весь его вид говорил:
-Ну, что от вас ждать плохого?
Однако при этом он еще и косился недовольно в сторону леса, словно все неприятности мира прятались именно там.
-Кар-р-р, картастрофа!
Но вместо картастрофы из леса вышел просто мальчик. Мальчик словно шагнул из лета, а не из зимнего холодного леса: в шортах, майке и с тополиной пушинкой на волосах. И, словно не замечая мороза, он укоризненно сказал:
-Гедион, ну какая же я катастрофа? Чего людей-то пугаешь!
-Полная картастрофа, все дети - это картострофа, а ты полная каррррррррррртострофа, я таких еще не видел. Нам зайцев в лесу мало было, у которых куча энергии и завихрительных идей, еще и ты пришел и привел с собой целый отряд. И что мы имеем? Ворон начал методично загибать пальцы на лапах:
- пространственный бар-р-дак - это раз; временной бедлам - это два; исчезнувшая сказка - это три. Переходим на вторую лапу. Лабиринт какой-то странный и непонятный - это четыре; тени, в наш лес проникшие, - это пять; Баба-Яга с зайцами и дедом Морозом потерялись - это шесть. И…
- И не здороваться с гостями в своем лесу - это просто полное безарбузие, - закончил за него мальчик. - Здравствуй, Гедион, здравствуйте, - и он уже повернулся к Голубятне.
Наверное, на всей поляне было слышно это хлоп-хлоп, заиндевевших ресниц народа с Голубятни и скрип-скрип - поворот мыслей в голове каждого.
Не успели и глазом моргнуть, как мальчик продолжил:
- Вы Гедиона не бойтесь, он хороший, только ворчливый, от старости, наверное, и хитро стрельнул глазом в сторону ворона.
-Я не ворчливый, а мудрый и гар-мо-нич-ный. Это вам бы все скакать, как зайцам, а я за Рав-но-ве-си-ем в лесу приставлен следить. А если каждый, кто ни попадя, будет в сказку шастать да свои порядки наводить, то…
Ворона вдруг перебил чей-то тоненький и удивленный голосок:
- Мальчик, а тебе не холодно?
- А меня Кир зовут, нет, я на Дороге не чувствую погоду, но если вас смущает - и одежда на Кире поменялась на зимнюю, только шапку он видимо себе забыл наколдовать.
Ворон недовольно пробурчал: «Опять фокусы!», - и отвернулся.
- А ты волшебник? - поинтересовался нестройный хор голосов.
-Я? - Кирилл, рассмеялся, - я - Путник. Просто лес же волшебный, главное - правильно выстроить контакт и настроить энергию. И тогда он сам исполняет твои желания.
Ворон не выдержал:
- И время он тоже сам сворачивает?
- Время я свернул, а куда деваться-то, когда я вас увидел, у нас ведь уже май был, пришлось назад отмотать, да еще и сжать не много, чтобы родители не потеряли. Я так всегда делаю.
- Я то думал, это с тобой люди, а это не эти не проэкц... проекц... про... тьфу! - навыдумывают слов - язык вокруг клюва завяжется! Проекции? Ась, а то лабиринт уж больно подозрительный и эти вон из него вышли отрядом -неодобрительно прокаркал Ворон.
- Гедион, ты чего, это люди с Дороги, а Дорога не подпускает к себе плохих, она же часть сказки. И вообще, о каком таком лабиринте ты нам уже битый час талдычишь?
И собственно говоря, не один Кир хотел узнать от Ворона, каким лабиринтом он не то грозит, не то просто припоминает его.

Сказочные лабиринты, или рассказ мудрого ворона. В давние-давние времена, когда еще человек был частью природы, а не ее царем, сказка и быль не разделялись. Это сейчас говорят: что ты мне сказки рассказываешь? А раньше-то к сказке было уважительное отношение. Ох, как почитали сказания всякие и сказы. И не просто почитали, строили для них жилища. Конечно, разные жилища строили для сказки: кто избушки на курьих ножках, кто пещеры рыл, кто каменные плато выкладывал, а кто и лабиринты из камня складывал. Вот с тех пор и повелось это лабиринтами звать. Потому как к сказке доступ-то был непростой и в любом жилище были и ловушки, и препятствия, чтобы Тени-то не напитались сказочной силой. Да и доступ туда был ограничен: только по особым праздникам. И каждый человек после того, как лабиринт энтот пройдет, другим становится. Вроде как чище, мудрее, взрослее - на ступеньку новую в своей жизни поднимается. Ну и, само собой, разные жители были в лабиринтах. Где гномы вход в него охраняли, а где феи летали на границах, чтобы зло не прошло.
А была еще у этих лабиринтов особенность: они вроде как и закрыты, и между собой все связаны, потому что природа-то у всех сказок - о дна. Вот информация по каким-то своим каналам между лабиринтами и ходила. И сказочное пространство разрасталось и ширилось.
Но помимо Сказки, были еще и Тени. Информация - нейтральна по сути, а в зависимости от того, как ты ее подашь, какую начинку в нее вложишь, такое пространство она строить и будет. Злым Теням что надо? Душу надо сказкину усыпить, и тогда она станет Тенью. Вот, например, есть зима - хорошее время года?
-Хорошее, хорошее, - радостно загалдел народ, - потому что горки, санки, лыжи, коньки, в снежки можно играть, снеговиков лепить, крепости мастерить ледяные. И потому что НОВЫЙ ГОД! Самый любимый праздник.
-Вот,- продолжал Гедион, - потому что это сказка, а душу убери - и что получим? Царство Снежной королевы, где холодно, и промозгло, и никакого веселья. Или вот Кащей тот же: где его душа? В игле, а игла в сундуке, а сундук…в общем, это все знают. Но главной среди всех Теней была, конечно же, Критика. Она сама ничего не делает, а все пытается душу Сказкину погубить, принизить, уменьшить. А Кащей да Королевна Снежная у нее , значится , первые помощники: душу там заморозить, или купить ее, чтобы чахла она над златом и сжималась, скукоживалась. У Теней душа как старушка в сером платке, вся сморщенная, скукоженная, и все-то она ворчит, и все-то ей не нравится, и все бы она поменяла. Сразу видно - выучка Критики.
-Ой, - вдруг громко сказал Кир, - Гедион, а ты вот на нас все ворчишь и картарстрофами называешь, может, у тебя тоже теневая душа? - и он в притворном испуге округлил глаза.
-Тьфу ты, придумал ведь. У меня за вас, охламонов, душа день и ночь болит, когда уж ей тут спать. С утра до ночи прыгаете, словно зайцы и бельчата по Дороге. И все Вам хихоньки да хахоньки, а тут ведь не что-то, а ин-фор-ма-ци-он-ная война идет. Вы думаете, они только сейчас, что ли, существуют? Она во-о-он еще когда, первая-то такая война началась.
Больше всего Тени к душе Сказки подбирались, потому как она их напитать должна была. Поскольку душа сказки - это вся энергия ее создателей и слушателей, всех кто ее пересказывает, кто за нее переживает, кто ей улыбается. Когда мы сказку пишем то, всю душу в нее вкладываем; и когда слушаем, когда просим рассказать ее снова и снова, когда перечитываем вновь и вновь, то душа сказки все шире и шире становится. Любовь всему живому расти помогает, а сказка - тоже живая.
И все не могли они со Сказкой справиться и решили ее просто ослабить. Кретическое мышленье появилось у взрослых. Все реже они стали читать сказки, все меньше в них верить и жить по их законам. Только дети любили сказки, а когда вырастали, начинали про них забывать, смеяться над ними; но рождались новые дети, и они любили Сказку. И потому Тени не могли ее победить до конца, но жилища сказки стали забываться, и казалось, они уже стоят никому не нужные, заброшенные и бесполезные. Но на самом деле сказка в них просто спит. Приди, позови ее - и она проснется.
Вот наш лес - мало кто знает, что здесь сказка живет. А мы тут думали и гадали, как же через нашу сказку с остальными связаться? И не можем каналы найти. Может, есть какой-то главный лабиринт, который все сказки связывает, а может, его разрушили и все их информационные каналы тоже не работают?
- И вот появились вы, и начался карвардак в нашем лесу. Разве же можно вот так в тонкие материи сказки с бухты-барахты падать. Одни - пространства соединяют, другие - время сжимают, не подумав, не просчитав. Захотелось, им видите ли, а тут и Тени оживились и последней сказки лишились, - заворчал вдруг Ворон.
- Но лабиринт же возник? Разве это плохо? Значит, родилась новая сказка?
И тут начались споры до хрипоты о том, что же это было: Лабиринт Теней или главный Лабиринт, который разбудил все сказки, и они проснулись. А где наша сказка? А это новая сказка? А…
Все это прервал мелодичный звон, и небо вдруг начало переливаться всеми цветами, как будто все Синюшкины самоцветы раскатились по нему и засияли. Голубятня решила, что сейчас опять начнется бег по лабиринту, а Путник, наоборот, обрадовался:
- Дорога открылась, идем!
И в открывшейся суете никто и не понял, что мелодичным звоном был смех Сказки, которая спряталась в тополином семечке на волосах Кирилла.