В книге "Граната" есть такой эпизод, во время съемок фильма, когда хоронят капитана "Фелицаты".
Цитата вот: У мачты, взявшись за толстенный канат, остановился старик в берете с помпоном и в полосатой, как у Гая, фуфайке. Ревский на ходу шепнул Гаю и Толику, что это знаменитый Симонов, который еще до войны играл Петра Первого в известном фильме. А здесь он играет старого боцмана. У знаменитого артиста было хмурое складчатое лицо. Может, он “вживался в образ”?
А чуть позже: Рыбьего хвоста, картофелины и двух помидоров Гаю хватило, чтобы осоловеть от сытости. Но тут Костя выкатил на брезент арбуз. И показал Гаю нож с зеркальным волнистым лезвием:
- “Человека-амфибию” смотрел? Это нож Ихтиандра.
Почему автор, описывая актера Николая Симонова, который действительно играл Петра Первого, привел в пример именно этот фильм, а не того же "Человека-амфибию", где Симонов играл доктора Сальватора. Это произвело бы более сильное впечатление, разве нет?
Вторая цитата именно для того, чтобы показать, что "Человек-амфибия" к тому времени уже вышел на экраны.
И еще интересно, а есть ли в реальности фильм - аналог "Кораблей в Лиссе", о котором идет рассказ в книге?