Геометрия и мыльные пузыри
"Геометрия и мыльные пузыри". Такое, прямо скажем, необычное название появилось у подготовленной рукописи «Сборника рассказов и стихов слушателей Школы литературного мастерства Владислава Крапивина при Тюменском государственном университете»
Составитель: В. П. Крапивин
Редактор: О. Макманаман
«ПТСЛ», «Непохожие друзья», «Цвет моей лжи», «Играющий в кабаке», «Canis Major», «Рай Васильевского острова», «Рождество в Петербурге», «На возвращение писателя в родной город», «Кукловоды», «Размышление маленького человеческого существа на тему дружбы», «Африка и вены», «Йорд», «Танцующий на радуге» - это все названия десятков работ, не очень больших по объему, но, надеюсь не по значимости, которые мы можем увидеть в новой книге.
В сборник вошли произведения 24 авторов. Студентов и даже … школьников. 300 страниц свежих и интересных текстов.
Всех их объединяет только одно: то, что весь прошедший учебный год они занимались в рамках мастер-класса Владислава Петровича Крапивина в ТюмГУ.
Сам руководитель препроводил сборник своим напутствием. Часть его мы публикуем ниже.
ПРЕДИСЛОВИЕ РУКОВОДИТЕЛЯ,
СОСТАВИТЕЛЯ, ПРОФЕССОРА И Т. Д…
Широко известно суждение, что никого нельзя научить писать романы, повести, рассказы и произведения разных других литературных жанров. Здесь все зависит от врожденных способностей. Талант - он от Бога… На эту истину я и ссылался, когда руководство Тюменского госуниверситета «навьючивало» на меня должность руководителя «Школы литературного мастерства» при филологическом факультете.
Но в ответ на мои аргументы авторитетные люди говорили, что да, «научить нельзя, если нет способностей». А если способности есть, а умения недостаточно? Даже самому гениальному по своей природе скрипачу надо сначала показать, как держат смычок, а потом уже ждать от него «божественных звуков». Всякий талант требует огранки. Для искусства необходимо не только вдохновение, но и владение техникой, ремеслом. Ну, и так далее… Недаром существует в столице аж целый Литературный институт.
«Но там учат несколько лет! - отбивался я. - А мне предоставлены два семестра. Что можно сделать за этот срок?!»
«Но от вас и не требуется многого, - возражали мне. - Постараетесь расширить литературный кругозор ваших подопечных, - прочитаете и разберете несколько их произведений, сделаете замечания по стилю и композиции - (у меня начали болеть зубы), - ну, а задача-максимум такая: может быть, вы отыщете среди слушателей одного-двух… а если повезет, то и трех!.. перспективных авторов, которые в будущем пополнят славные ряды писателей нашего края…»
Куда было деваться? Меня выбрали профессором, я должен был тянуть лямку…
По правде говоря, первые контакты с «кандидатами в славные ряды» не вызывали восторга. Рассказы и стихи казались корявыми и надуманными. Интерес к литературе у слушателей «Школы» представлялся мне жидким, как разбавленное пиво.
«Люди! - иногда в сердцах восклицал я. - Ну, если вам не интересна классика, то почитайте хотя бы Стругацких!»
«Люди» отвечали, что они в общем-то читают и Стругацких, и классику, но просто на все не хватает времени в этой суматошной жизни. И порой ошарашивали меня, путая Гайдара с Гайдаем, утверждая, что «Поднятую целину» написал Солженицын, что роман «Солярис» принадлежит перу братьев Стругацких, а у старого фантаста Александра Беляева есть роман «Голова профессора Гарина». Теперь я подозреваю, что они просто испытывали мое терпение…
Но порой они приносили вместо раздраконенных мною опусов новые, которые были гораздо интереснее прежних…
Да, два семестра - срок небольшой. Но… и не столь маленький. Порой мне начинало казаться, что я знаком с этими молодыми талантами не один год.
Будучи давним и преданным поклонником Константина Паустовского, я порой невольно примерял факты его биографии на себя и вдруг поймал себя на том, что все чаще вспоминаю эпизод из его гимназической жизни. Классный наставник, латинист Субоч, перед выпускным балом сказал своим воспитанникам речь:
«В четвертом классе я вас только терпел. В пятом я начал вас воспитывать, хотя было мало шансов сделать из вас настоящих людей. В шестом классе я с вами подружился. В седьмом я вас полюбил, а в восьмом я начал даже вами гордиться»…
Два семестра - не пять гимназических классов, но если воспринять эти девять месяцев как «ускоренную перемотку пленки», то получается что-то похожее. Не буду делать объяснений в любви, но весной все чаще чувствовал, что начинаю скучать по дружной компании «Школы», если долго не бываю в ней…
А что касается «задачи-максимум» (помните? - найти одного-двух, а то и трех перспективных авторов), то я полагаю, что она перевыполнена.
Не знаю, как реализуют себя слушатели «Школы» в будущем. Известно, что литературный талант лишь на пять процентов состоит из врожденных способностей, остальное - усидчивость, трудолюбие, творческая дисциплина. Эту мысль я постоянно внушал своим студентам и надеюсь, что в какой-то мере они ее усвоили. А если усвоили - у них немало шансов занять место в «славных рядах».
Я нарочно не пишу ни о ком конкретно. Получилось бы, что раздаю авансы и занимаюсь «преждевременной рекламой». Читатели сборника пусть сами делают выводы и ставят оценки. Авторы - люди очень неодинаковые. И по возрасту, и по уровню дарований, и по взглядам на жизнь, и по тематике своих произведений. Кстати, они - не только студенты филфака. В «Школе» занимались и «вольнослушатели», уже закончившие институты, и люди разных профессий, и школьники, и студенты других факультетов и даже других вузов. Так было оговорено в условиях набора. В общем, ничуть не похожие друг на друга. Лишь одно объединяет их - «первые пять процентов», изначально необходимые для литературного творчества, есть у каждого.
Если бы я был владельцем какого-нибудь издательства, то непременно бы приложил усилия, чтобы выпустить в свет рассказы и стихи многих из представленных здесь авторов. Но, увы, издательства у меня нет (со своими-то книжками порой не знаешь, куда ткнуться), вот и приходится всех «селить под одну крышу» (что, впрочем, не так уж плохо).
А когда «поселились» под обложкой этой книги, встал вопрос - как ее назвать? Нужно ведь найти какой-то стержень, что-то объединяющее все эти совершенно разные по тематике, размерам, сюжетам и философским взглядам произведения поэзии и прозы. Ломали головы, спорили… И наконец решили дать сборнику название одного из помещенных в нем рассказов. Почему «Геометрия и мыльные пузыри?» Рассудили так. В каждом литературном произведении должны сочетаться твердость геометрических построений (в сюжете, композиции, убеждениях автора, четкости психологических прорисовок) с легкостью, красочностью, лиричностью и даже некоторой эфемерностью чувств, что порой напоминает мыльные пузыри - непрочные, но милые игрушки нашего детства…
Владислав Крапивин
Составитель: В. П. Крапивин
Редактор: О. Макманаман
«ПТСЛ», «Непохожие друзья», «Цвет моей лжи», «Играющий в кабаке», «Canis Major», «Рай Васильевского острова», «Рождество в Петербурге», «На возвращение писателя в родной город», «Кукловоды», «Размышление маленького человеческого существа на тему дружбы», «Африка и вены», «Йорд», «Танцующий на радуге» - это все названия десятков работ, не очень больших по объему, но, надеюсь не по значимости, которые мы можем увидеть в новой книге.
В сборник вошли произведения 24 авторов. Студентов и даже … школьников. 300 страниц свежих и интересных текстов.
Всех их объединяет только одно: то, что весь прошедший учебный год они занимались в рамках мастер-класса Владислава Петровича Крапивина в ТюмГУ.
Сам руководитель препроводил сборник своим напутствием. Часть его мы публикуем ниже.
ПРЕДИСЛОВИЕ РУКОВОДИТЕЛЯ,
СОСТАВИТЕЛЯ, ПРОФЕССОРА И Т. Д…
Широко известно суждение, что никого нельзя научить писать романы, повести, рассказы и произведения разных других литературных жанров. Здесь все зависит от врожденных способностей. Талант - он от Бога… На эту истину я и ссылался, когда руководство Тюменского госуниверситета «навьючивало» на меня должность руководителя «Школы литературного мастерства» при филологическом факультете.
Но в ответ на мои аргументы авторитетные люди говорили, что да, «научить нельзя, если нет способностей». А если способности есть, а умения недостаточно? Даже самому гениальному по своей природе скрипачу надо сначала показать, как держат смычок, а потом уже ждать от него «божественных звуков». Всякий талант требует огранки. Для искусства необходимо не только вдохновение, но и владение техникой, ремеслом. Ну, и так далее… Недаром существует в столице аж целый Литературный институт.
«Но там учат несколько лет! - отбивался я. - А мне предоставлены два семестра. Что можно сделать за этот срок?!»
«Но от вас и не требуется многого, - возражали мне. - Постараетесь расширить литературный кругозор ваших подопечных, - прочитаете и разберете несколько их произведений, сделаете замечания по стилю и композиции - (у меня начали болеть зубы), - ну, а задача-максимум такая: может быть, вы отыщете среди слушателей одного-двух… а если повезет, то и трех!.. перспективных авторов, которые в будущем пополнят славные ряды писателей нашего края…»
Куда было деваться? Меня выбрали профессором, я должен был тянуть лямку…
По правде говоря, первые контакты с «кандидатами в славные ряды» не вызывали восторга. Рассказы и стихи казались корявыми и надуманными. Интерес к литературе у слушателей «Школы» представлялся мне жидким, как разбавленное пиво.
«Люди! - иногда в сердцах восклицал я. - Ну, если вам не интересна классика, то почитайте хотя бы Стругацких!»
«Люди» отвечали, что они в общем-то читают и Стругацких, и классику, но просто на все не хватает времени в этой суматошной жизни. И порой ошарашивали меня, путая Гайдара с Гайдаем, утверждая, что «Поднятую целину» написал Солженицын, что роман «Солярис» принадлежит перу братьев Стругацких, а у старого фантаста Александра Беляева есть роман «Голова профессора Гарина». Теперь я подозреваю, что они просто испытывали мое терпение…
Но порой они приносили вместо раздраконенных мною опусов новые, которые были гораздо интереснее прежних…
Да, два семестра - срок небольшой. Но… и не столь маленький. Порой мне начинало казаться, что я знаком с этими молодыми талантами не один год.
Будучи давним и преданным поклонником Константина Паустовского, я порой невольно примерял факты его биографии на себя и вдруг поймал себя на том, что все чаще вспоминаю эпизод из его гимназической жизни. Классный наставник, латинист Субоч, перед выпускным балом сказал своим воспитанникам речь:
«В четвертом классе я вас только терпел. В пятом я начал вас воспитывать, хотя было мало шансов сделать из вас настоящих людей. В шестом классе я с вами подружился. В седьмом я вас полюбил, а в восьмом я начал даже вами гордиться»…
Два семестра - не пять гимназических классов, но если воспринять эти девять месяцев как «ускоренную перемотку пленки», то получается что-то похожее. Не буду делать объяснений в любви, но весной все чаще чувствовал, что начинаю скучать по дружной компании «Школы», если долго не бываю в ней…
А что касается «задачи-максимум» (помните? - найти одного-двух, а то и трех перспективных авторов), то я полагаю, что она перевыполнена.
Не знаю, как реализуют себя слушатели «Школы» в будущем. Известно, что литературный талант лишь на пять процентов состоит из врожденных способностей, остальное - усидчивость, трудолюбие, творческая дисциплина. Эту мысль я постоянно внушал своим студентам и надеюсь, что в какой-то мере они ее усвоили. А если усвоили - у них немало шансов занять место в «славных рядах».
Я нарочно не пишу ни о ком конкретно. Получилось бы, что раздаю авансы и занимаюсь «преждевременной рекламой». Читатели сборника пусть сами делают выводы и ставят оценки. Авторы - люди очень неодинаковые. И по возрасту, и по уровню дарований, и по взглядам на жизнь, и по тематике своих произведений. Кстати, они - не только студенты филфака. В «Школе» занимались и «вольнослушатели», уже закончившие институты, и люди разных профессий, и школьники, и студенты других факультетов и даже других вузов. Так было оговорено в условиях набора. В общем, ничуть не похожие друг на друга. Лишь одно объединяет их - «первые пять процентов», изначально необходимые для литературного творчества, есть у каждого.
Если бы я был владельцем какого-нибудь издательства, то непременно бы приложил усилия, чтобы выпустить в свет рассказы и стихи многих из представленных здесь авторов. Но, увы, издательства у меня нет (со своими-то книжками порой не знаешь, куда ткнуться), вот и приходится всех «селить под одну крышу» (что, впрочем, не так уж плохо).
А когда «поселились» под обложкой этой книги, встал вопрос - как ее назвать? Нужно ведь найти какой-то стержень, что-то объединяющее все эти совершенно разные по тематике, размерам, сюжетам и философским взглядам произведения поэзии и прозы. Ломали головы, спорили… И наконец решили дать сборнику название одного из помещенных в нем рассказов. Почему «Геометрия и мыльные пузыри?» Рассудили так. В каждом литературном произведении должны сочетаться твердость геометрических построений (в сюжете, композиции, убеждениях автора, четкости психологических прорисовок) с легкостью, красочностью, лиричностью и даже некоторой эфемерностью чувств, что порой напоминает мыльные пузыри - непрочные, но милые игрушки нашего детства…
Владислав Крапивин