(no subject)
Я этот пост повешу и у себя и в krapivin.ru . Я думаю, это будет в тему сообщества, хоть и не по поводу произведений ВП. Но это о детях.
...А когда мне было четырнадцать, я была такая вся несчастная и написала по этому поводу письмо Командору, дескать, вот, меня все так не любят и помогите советом и поддержкой. Ответа я не получила, да и странно было бы, если б получила -- с таким-то адресом: Свердловск, писателю Крапивину В.П.! А потом все как-то само собой устроилось, и проблемы у меня рассосались, и пришли новые -- решаемые вполне, как все подобные проблемы в нашей жизни.
Я сначала хотела рассказать, как я это письмо писала и все такое, а потом вспомнила про этих детей с площади Маркса... Вряд ли кто-то из них когда-нибудь написал бы "я такая толстая и со мной никто не дружит". Толстых среди них не было...
Мы ничего не можем сделать с этим, да? я объясню, о ком я. Это были беспризорники.
Это мы с Сашкой atigra каждый день ездили на Маркса играть в метро, там и водилась эта стайка диких ребятишек.
Видимо, они поняли, что мы тоже беспризорные, хоть и тетки, и не мешали нам работать. О, вы не представляете, как качественно могут испортить стрит беспризорники! Это похлеще любых ментов и гопников.:-)
Всего по метрополитену носилось около пятнадцпти -- двадцати ребенков. Возраст -- от пяти до двенадцати где-то... Они были абсолютно никому не нужны, они жили по подвалам, их родители пили или кололись.
Основное западло ситуации заключалось в том, что ни один детдом этих ребятишек принять не мог -- их родители не были официально лишены родительских прав. А в суд подать было не кому.
Когда я устраивалась на лестнице с гитарой, а Сашка доставала кепку для гонораров, ребятишки прибегали слушать, рассаживаясь на ступеньках и мешая добрым гражданам ходить. Не дай Бог добрые граждане бы тронули кого из них -- мы с Саней прибили бы граждан гитарой.:-)
Больше всего дети любили "Чунгу-Чангу" и "Кошачью дорожку" -- это одна красноярская девочка сочинила, Таня Хлебопрос.
Мы идем по своей дорожке,
Два кота, и четыре кошки.
Мы не знаем, куда лежит наш путь.
Хоть и в кровь мы истерли лапы,
Но давай не будем плакать!
Нам бы только до конца
Дотянуть.
Они выучили слова и подпевали хором.
Они бегали по переходам и аскали мелочь, потом показывали друг другу -- кто сколько "накопил". Это называлось у них "накопить" Они были славные ребенки, ничем не глупее домашних и очень светлые какие-то...
Мы идем и в жару и холод,
Не помеха нам даже голод,
Мы ведь знаем, зачем идем.
Мы отыщем кошачье счастье,
Вопреки буре и ненастью,
И опять эту песню споем.
Девочек иногда уводили пожилые пьющие козлы -- и все знали, зачем, и ни черта с этим было нельзя сделать, прежде всего потому, что сами девочки не простили бы вмешательства, они все вообще терпеть не могли, когда лезут в их беспризорные расклады.
Многочисленные торговцы спиртом продавали детям этот самый спирт -- и дети пили спирт а потом подходили ко мне: тетя Наташа! Спой Чунгу-Чангу! я вас люблю!
Я привыкла очень быстро. То есть перестала мечтать по ночам, как я подожгу все спиртоторгующие хаты этого района.
Твари. Ведь ясно же, что спирт детишки берут для себя. Ну нельзя же ТАК любить деньги!
Кошачья дорожка, Кошачья дорожка!
Куда ты завешь, куда?
И только кошке дано понять,
Для чего мы идем искать
Наше сяастье, чье имя -- Весна.
Настенька и Аня на новый год принесли нам с Саней шоколадку и по открытке.
Воробушки. Деточки. Бедные, Боже, Боже мой!
Они не замечали своего положения так, чтоб очень остро. Мои попытки подкормить и дать денег отвергались вежливо, но решительно -- "Да мы вам сами денег дадим!" Все, что я могла для них сделать -- спеть им песенку.
Очень, знаете ли, благодарные слушатели.
Настя и Анька и девочка пяти лет были отловлены мной за пустующим прилавком -- с бутылкой спирта и уже пьяные. Плачущие в три голоса. Ай, девки, ну вы ж мне клялись, что не пьете!
-- Нам Машу жаааалко!
Маша -- пятнадцатилетняя -- в тот вечер вскрыла вены прямо на лестнице в нашем переходе.
Спирт я отобрала.
А толку-то...
Мы ничего, совсем ничего не можем с этим сделать?!!!
Сашка с Кировки -- еще во времена моей куцей ларечной карьеры, в 96 году:
-- Наташ, че такая грустная?
-- Жить мне негде, Саш.
__ Ну, давай тогда жить со мной!
-- То есть?...
-- Да очень просто. Ночью будем гулять, а днем отсыпаться в автобусах.
Ему было двенадцать. Он вонял "Моментом" на всю Кировку и был умненький и добрый -- когда не вредничал. Однажды приперлась его мамаша, испитая в никуда бабенка, и долго орала:
-- Сволочь такая, ты когда деньги домой принесешь?! Я тебя зачем рожала, Ты, ,,,,,,,,,,,!!!!!!!!
Ничего нельзя сделать -- и они умирают, конечно, еще мелкими -- спирт с пяти лет, это, братцы, не шуточки.
А вот к дочке моей пришли мальчики из класса. Нормальные такие мальчики, домашние -- ничего особенного, никакого метро.
Я говорю:ну что, пацаны, поди все курите?
-- Нееее, мы не куууурим!
-- Ага, ну-ну...
Ленка с ними вышла в коридор (у нас коридорная система квартир), пока она за Аленкой бегала, я спросила Даньку:
-- А что это я тут про пиво слышала?
Почему-то он не стал валять дурака. Просто достал из-под куртки полторашку "Толстяка".
Боже мой...
Я так строго-строго говорю: ну, вы и нахалы, ребята!
-- Расскажете мамам?
Ха. Рассказала бы. А толку-то...
А что же делать?!
-- Зачую, что от моей Ленки пахнет -- лично тебе башку сверну, понял?
-- Понял. Да вы что, ОНА С НАМИ НЕ ПЬЕТ! (Тоже ничего фразочка, а?)
Отобрать пиво? Купят новое. Начать рассуждать на тему пить вредно? Они это знают, не волнуйтесь.
Мальчики, мальчики, да что ж вы делаете, что вы делаете, миленькие! Одиннажцать лет. Всего.
-- Я бы вам не советовала, на самом деле. Рано еще.
Смотрит на меня. В глазах: "Да отстань ты!"
Ленка вечером:
-- Наши мальчишки от дебя в полном восторге!
Да на кой черт мне их этот восторг... Вот лучше б так случилось, что я сказала им: Пацаны, а не пейте-ка вы и не курите! И они бы сразу перестали пить и курить.
ЧТО?! Что мы можем с этим сделать?
...А когда мне было четырнадцать, я была такая вся несчастная и написала по этому поводу письмо Командору, дескать, вот, меня все так не любят и помогите советом и поддержкой. Ответа я не получила, да и странно было бы, если б получила -- с таким-то адресом: Свердловск, писателю Крапивину В.П.! А потом все как-то само собой устроилось, и проблемы у меня рассосались, и пришли новые -- решаемые вполне, как все подобные проблемы в нашей жизни.
Я сначала хотела рассказать, как я это письмо писала и все такое, а потом вспомнила про этих детей с площади Маркса... Вряд ли кто-то из них когда-нибудь написал бы "я такая толстая и со мной никто не дружит". Толстых среди них не было...
Мы ничего не можем сделать с этим, да? я объясню, о ком я. Это были беспризорники.
Это мы с Сашкой atigra каждый день ездили на Маркса играть в метро, там и водилась эта стайка диких ребятишек.
Видимо, они поняли, что мы тоже беспризорные, хоть и тетки, и не мешали нам работать. О, вы не представляете, как качественно могут испортить стрит беспризорники! Это похлеще любых ментов и гопников.:-)
Всего по метрополитену носилось около пятнадцпти -- двадцати ребенков. Возраст -- от пяти до двенадцати где-то... Они были абсолютно никому не нужны, они жили по подвалам, их родители пили или кололись.
Основное западло ситуации заключалось в том, что ни один детдом этих ребятишек принять не мог -- их родители не были официально лишены родительских прав. А в суд подать было не кому.
Когда я устраивалась на лестнице с гитарой, а Сашка доставала кепку для гонораров, ребятишки прибегали слушать, рассаживаясь на ступеньках и мешая добрым гражданам ходить. Не дай Бог добрые граждане бы тронули кого из них -- мы с Саней прибили бы граждан гитарой.:-)
Больше всего дети любили "Чунгу-Чангу" и "Кошачью дорожку" -- это одна красноярская девочка сочинила, Таня Хлебопрос.
Мы идем по своей дорожке,
Два кота, и четыре кошки.
Мы не знаем, куда лежит наш путь.
Хоть и в кровь мы истерли лапы,
Но давай не будем плакать!
Нам бы только до конца
Дотянуть.
Они выучили слова и подпевали хором.
Они бегали по переходам и аскали мелочь, потом показывали друг другу -- кто сколько "накопил". Это называлось у них "накопить" Они были славные ребенки, ничем не глупее домашних и очень светлые какие-то...
Мы идем и в жару и холод,
Не помеха нам даже голод,
Мы ведь знаем, зачем идем.
Мы отыщем кошачье счастье,
Вопреки буре и ненастью,
И опять эту песню споем.
Девочек иногда уводили пожилые пьющие козлы -- и все знали, зачем, и ни черта с этим было нельзя сделать, прежде всего потому, что сами девочки не простили бы вмешательства, они все вообще терпеть не могли, когда лезут в их беспризорные расклады.
Многочисленные торговцы спиртом продавали детям этот самый спирт -- и дети пили спирт а потом подходили ко мне: тетя Наташа! Спой Чунгу-Чангу! я вас люблю!
Я привыкла очень быстро. То есть перестала мечтать по ночам, как я подожгу все спиртоторгующие хаты этого района.
Твари. Ведь ясно же, что спирт детишки берут для себя. Ну нельзя же ТАК любить деньги!
Кошачья дорожка, Кошачья дорожка!
Куда ты завешь, куда?
И только кошке дано понять,
Для чего мы идем искать
Наше сяастье, чье имя -- Весна.
Настенька и Аня на новый год принесли нам с Саней шоколадку и по открытке.
Воробушки. Деточки. Бедные, Боже, Боже мой!
Они не замечали своего положения так, чтоб очень остро. Мои попытки подкормить и дать денег отвергались вежливо, но решительно -- "Да мы вам сами денег дадим!" Все, что я могла для них сделать -- спеть им песенку.
Очень, знаете ли, благодарные слушатели.
Настя и Анька и девочка пяти лет были отловлены мной за пустующим прилавком -- с бутылкой спирта и уже пьяные. Плачущие в три голоса. Ай, девки, ну вы ж мне клялись, что не пьете!
-- Нам Машу жаааалко!
Маша -- пятнадцатилетняя -- в тот вечер вскрыла вены прямо на лестнице в нашем переходе.
Спирт я отобрала.
А толку-то...
Мы ничего, совсем ничего не можем с этим сделать?!!!
Сашка с Кировки -- еще во времена моей куцей ларечной карьеры, в 96 году:
-- Наташ, че такая грустная?
-- Жить мне негде, Саш.
__ Ну, давай тогда жить со мной!
-- То есть?...
-- Да очень просто. Ночью будем гулять, а днем отсыпаться в автобусах.
Ему было двенадцать. Он вонял "Моментом" на всю Кировку и был умненький и добрый -- когда не вредничал. Однажды приперлась его мамаша, испитая в никуда бабенка, и долго орала:
-- Сволочь такая, ты когда деньги домой принесешь?! Я тебя зачем рожала, Ты, ,,,,,,,,,,,!!!!!!!!
Ничего нельзя сделать -- и они умирают, конечно, еще мелкими -- спирт с пяти лет, это, братцы, не шуточки.
А вот к дочке моей пришли мальчики из класса. Нормальные такие мальчики, домашние -- ничего особенного, никакого метро.
Я говорю:ну что, пацаны, поди все курите?
-- Нееее, мы не куууурим!
-- Ага, ну-ну...
Ленка с ними вышла в коридор (у нас коридорная система квартир), пока она за Аленкой бегала, я спросила Даньку:
-- А что это я тут про пиво слышала?
Почему-то он не стал валять дурака. Просто достал из-под куртки полторашку "Толстяка".
Боже мой...
Я так строго-строго говорю: ну, вы и нахалы, ребята!
-- Расскажете мамам?
Ха. Рассказала бы. А толку-то...
А что же делать?!
-- Зачую, что от моей Ленки пахнет -- лично тебе башку сверну, понял?
-- Понял. Да вы что, ОНА С НАМИ НЕ ПЬЕТ! (Тоже ничего фразочка, а?)
Отобрать пиво? Купят новое. Начать рассуждать на тему пить вредно? Они это знают, не волнуйтесь.
Мальчики, мальчики, да что ж вы делаете, что вы делаете, миленькие! Одиннажцать лет. Всего.
-- Я бы вам не советовала, на самом деле. Рано еще.
Смотрит на меня. В глазах: "Да отстань ты!"
Ленка вечером:
-- Наши мальчишки от дебя в полном восторге!
Да на кой черт мне их этот восторг... Вот лучше б так случилось, что я сказала им: Пацаны, а не пейте-ка вы и не курите! И они бы сразу перестали пить и курить.
ЧТО?! Что мы можем с этим сделать?