"Далёкие горнисты": Герменевтика сна. Начало
Я всё сомневаюсь: можно ли писать про эту книгу? В каком-то нахальном запале решился - и вот, снова не по себе. Но если не писать - как? Про другие писать, а про эту - нет?
Единственный допустимый вариант: писать о книге так, как писал сам Крапивин саму эту книгу. Вариант почти невозможный, и попытаюсь поговорить пока о том, что вообще значит - рассказывать такой сон.
Мне кажется, никто не сомневается: "Далёкие горнисты" - это пересказ реального сна. Поэтому не будем снова повторять этот вопрос, считаем его ненужным. Вопрос в другом: ведь понятно же, что какая-то часть там домыслена.
Наверное, нет такой науки: герменевтика снов. И нет методов, которые могли бы убедительно определить, что именно человеку приснилось, а что было добавлено наяву. До-увидено. Поэтому я пойду по самому простому пути: буду считать, что все основные события "Далёких горнистов" - оттуда. Из сна.
А до-увидены… какие-то промежутки. Подробности. И их восприятие, оформление. Их привязки и связи. Вот всё то причинно-следственное обрамление, свойственное нашей, обычной реальности. Без него сон очень трудно рассказать.
Вот сейчас думаю: рассуждать про "Острова и капитаны" мне было в каком-то смысле легко, потому что деконструкция текста там ничего не портит, где-то даже добавляет, помогает увидеть нюансы и неожиданные стороны. "ОиК" - один из самых не-сакральных текстов Крапивина. Там можно и нужно рассуждать, как он построен, восхищаться способностью автора подбирать и соединять элементы.
"Далёкие горнисты" такой подход исключает. Этот текст - магия в чистом виде, она постижима не через деконструкцию, а исключительно через магию же. Эта книга - один из немногих примеров, когда литература и писательство не имеют к результату практически никакого отношения. Любой не-писатель один раз в жизни может написать такую книгу. Ну, или хотя бы рассказать. Если, конечно, увидит подобный сон. Он выстроен из кусочков звёзд, сложившихся однажды в странный и магический узор, и его "всего лишь" нужно суметь повторить. Это не литература, это - откровение. Анализировать его нельзя, а вот говорить о нём - пожалуй, можно.
И всё-таки в самом начале я вынужден обсудить метод, которым за-писаны Горнисты. Если кто-то из читающих эти размышления помнит физику-электронику, ему будет понятно сравнение с ЦАП - цифро-аналоговым преобразованием. Когда по отдельным отсчётам устройство восстанавливает сколь угодно сложный сигнал. Сон - набор ярких картинок, которые нам удаётся вынести "за проходную", в реальность. Воспроизвести его точно так, как он снился - нельзя. У нас остаются кусочки-вспышки, картинки, ощущения, переживания, краски, звуки.
Каждая картинка, каждое переживание, "добытое" во сне - отличается от обыкновенного. К ним, сокровищам иного мира, прицеплены особенные ореолы, все эти кусочки несут в себе особенное "сияние". Оно заставляет каждый такой кусочек быть чем-то большим. Комната - не просто комната. Путешествие - не просто путешествие. Взгляд или прикосновение - имеют значение, смысл, символику огромную, несравнимую с тем, что присуще тем же предметам и событиям в реальности.
Потому что каждый элемент сна - это упакованное послание. Символ, который можно прочитать, распаковать. На том построены сны: всё, что удаётся вынести "оттуда", гораздо больше, чем то же самое в реальности.
В реальности не мы выбираем, что нам дано увидеть. В реальности трава может быть просто травою, дождь - просто дождём, а разговор - ничего не значащим набором фраз. Но всё то же самое, созданное сном - послание, нечто, имевшее для нас значение откровения. Мы можем это значение не понять, упустить, не прочитать - но если мы его сумели запомнить, оно там непременно было.
Во всяком случае, так выглядит.
Когда человек пересказывает сон, он может просто сухо изложить факты. Я пошёл туда-то, увидел то-то, сделал то-то. Как ни странно, порой этого достаточно, чтобы передать впечатление. Если сон был гротеском, абсурдом, бредом. Мы получаем то ощущение абсурда, которое пережил герой сна, и одного только этого достаточно, чтобы оценить увиденное. Вот человек рассказывает, что он ходил во сне по потолку. Или пил квас с Дональдом Трампом. Чтобы примерно представить себе ощущения героя, достаточно поставить себя на его место. Не факт, что герой сна чувствовал то же самое, что мы сумели представить, но основную часть, "сливки" мы получили.
Есть второй вариант - когда образы, увиденные героем сна, настолько символичны, а ореол этих символов настолько универсален, что представить себе переживания героя не очень трудно. Это могут быть кошмары или сексуальные образы. Или такой типовой символ, как полёт.
Если вам приснился такой вот сон… Ну, как "Далёкие горнисты"… Как вы сможете его рассказать? Как сохраните это живое и настоящее, но абсолютно нереальное дыхание иного мира? Как убедите в его реальности других?
Я думаю, есть только один верный способ: попытаться увидеть всё, что было ТАМ - заново. Оживить все те "отсчёты", которые удалось унести за пределы сна. Заполнить пустоту между ними. Заполнить тишину. Знаете, это как ноты, каждая нота - отдельный значок, между ними - пустота, линейки нотной тетради. А на самом деле там вовсе не пустота, там звучит музыка, потому что значок, нарисованный несколькими миллиметрами раньше - он не исчез, он звучит.
Каждый шаг, каждый образ, каждое слово и каждый штрих в этом мире - это касание пальцев музыканта к клавише.
Сон - это атмосфера. Без неё не существует тот мир. Атмосфера держит события на весу и делает их такими, а не иными. Она придаёт смысл и наполняет жизнью. Она делает реальными и живыми самые странные и непостижимые вещи в мире сна.
Поэтому во сне очень важно не сфальшивить в начале. Верно поставить те значки у "скрипичного ключа", диезы-бемоли. Или, если иначе - создать правильную Дверь.
В обычной книге начало может быть удачным, может - не очень. Писатели оставляют себе право на ошибку, на разбег - всё чаще я читаю в восторженных отзывах на ту или иную книгу такие слова, что, мол, первые 50, 100, а то и 200 страниц читать тяжело, непонятно…
Сон такого вам не позволит. В начале каждого сна стоит камертон. Резонатор. Это как увидеть мост через пустоту. Для тех, кому эти хрустальные ступени не видны, на мост лучше не всходить - упадёте. Но если музыка услышана, дальше всё просто. Tir na nog проступил в тумане неба, путь открыт.
…
Прежде чем я продолжу, хочу зафиксировать ещё одну мысль "в сторону". Было бы интересно провести такой опрос. Кому из прочитавших и полюбивших книгу "Далёкие горнисты" снятся вот такие удивительные, яркие, сложные сны? Есть ли вообще такие читатели, на которых книга произвела яркое и сильное впечатление, но сами они подобных снов никогда не видели? Есть ли тут связь, может ли человек, который сам не видит подобных снов, пройти вот этой дорогой? Было бы очень интересно выяснить…
Ну ладно. Слишком долго топчусь у порога. Это не потому, что хочу показать, какой я умный. Просто не решаюсь. Не знаю, как начать по-настоящему. Но, как написал один человек, всё это время вы читали мои рассуждения, то есть, стояли лицом ко мне и спиной к Книге. Теперь повернитесь и посмотрите, что у вас за спиной…
Вход
Сон начинается с пробуждения.
Я проснулся. Как сказал Аслан: "Сон кончился, это утро". Открывая новый, самый главный сон мироздания… Более реальный, чем прежняя, тусклая реальность.
Предельно жёсткий, ударный символ.
Его использовали многие, от Кафки до Льюиса. Пробуждение, как изнанка. Отрицание отрицания. Абсурд, утверждающий истину.
Символ и ключ, до сих пор остающийся почему-то самым верным и сильным.
Он не стал тусклее от древности, как "любовь" потускнела от соседства с "кровью".
Не затрепался. И мне кажется, я догадываюсь, почему.
Очень мало кто в реальной жизни знает, что такое настоящее соединение любови с кровью, поэтому сочетание этих слов для подавляющего большинства читателей давно стало пустым звуком.
Но всем, кто видит настоящие сны - конечно же, знаком этот сигнал: "Я проснулся…"
Кто из видевших такое хотя бы раз не мечтал "проснуться"?
Сон начинается с комнаты в доме. Совсем обыкновенной. Ну, разве что не той, где живёт автор в данный момент, но всё равно самой обыкновенной, где он бывал раньше. В детстве…
Другая комната. Настоящая - но другая. Такая знакомая, такая живая, такая настоящая… Но другая.
Мы вступили в состояние расщеплённости мира. Какая-то часть нас прекрасно понимает, что комната - Другая. А другая (извините за каламбурность) наша часть так же прекрасно понимает, вернее даже - ХОЧЕТ понимать, что нет, там была самая что ни на есть обыкновенная, настоящая, "просто комната"! Никакого волшебства! Ничего странного! Комната, как комната! Дом, как дом! Тот же воздух и та же трава. Ничего не изменилось, мы верим. Потому что этой верой мы утверждаем реальность этого мира. Нам ХОЧЕТСЯ, чтобы этот Дом и эта Комната - были ОДНОВРЕМЕННО и самыми обычными, и - иными. Обычность подтверждает настоящесть, а инаковость создаёт остранение, ту силу, без которой не могут случаться чудеса.
Понимаете? Два абсолютно противоположных, взаимоисключающих состояния в нашем сознании. Одно утверждает реалистичность, второе - мистическую силу. Это - самый верный и лучший способ получить власть над миром. Если мы останемся целиком на поле реальности, мы не сможем управлять ею. Если мы отдадимся во власть зыбкой нереальности - мир превратится в хаос и потеряет ценность настоящего.
Помните, как в детстве просыпались с бесконечной обидой: вы увидели во сне такую замечательную игрушку, она была совсем настоящая и она стала ваша! И вы крепко-крепко зажали её в кулаке, изо всех сил надеясь, что сумеете её пронести через Дверь! И уже здесь, по эту сторону, вы разжимали ладошку, всё ещё веря…
Это вот то самое, да. Чуть-чуть не хватило… Чуть-чуть не хватило уверенности в том, что всё было на самом деле. И в следующий раз мы уж точно сумеем, постараемся - совместить волшебное с реальным. Соединить два мира.
Единственный допустимый вариант: писать о книге так, как писал сам Крапивин саму эту книгу. Вариант почти невозможный, и попытаюсь поговорить пока о том, что вообще значит - рассказывать такой сон.
Мне кажется, никто не сомневается: "Далёкие горнисты" - это пересказ реального сна. Поэтому не будем снова повторять этот вопрос, считаем его ненужным. Вопрос в другом: ведь понятно же, что какая-то часть там домыслена.
Наверное, нет такой науки: герменевтика снов. И нет методов, которые могли бы убедительно определить, что именно человеку приснилось, а что было добавлено наяву. До-увидено. Поэтому я пойду по самому простому пути: буду считать, что все основные события "Далёких горнистов" - оттуда. Из сна.
А до-увидены… какие-то промежутки. Подробности. И их восприятие, оформление. Их привязки и связи. Вот всё то причинно-следственное обрамление, свойственное нашей, обычной реальности. Без него сон очень трудно рассказать.
Вот сейчас думаю: рассуждать про "Острова и капитаны" мне было в каком-то смысле легко, потому что деконструкция текста там ничего не портит, где-то даже добавляет, помогает увидеть нюансы и неожиданные стороны. "ОиК" - один из самых не-сакральных текстов Крапивина. Там можно и нужно рассуждать, как он построен, восхищаться способностью автора подбирать и соединять элементы.
"Далёкие горнисты" такой подход исключает. Этот текст - магия в чистом виде, она постижима не через деконструкцию, а исключительно через магию же. Эта книга - один из немногих примеров, когда литература и писательство не имеют к результату практически никакого отношения. Любой не-писатель один раз в жизни может написать такую книгу. Ну, или хотя бы рассказать. Если, конечно, увидит подобный сон. Он выстроен из кусочков звёзд, сложившихся однажды в странный и магический узор, и его "всего лишь" нужно суметь повторить. Это не литература, это - откровение. Анализировать его нельзя, а вот говорить о нём - пожалуй, можно.
И всё-таки в самом начале я вынужден обсудить метод, которым за-писаны Горнисты. Если кто-то из читающих эти размышления помнит физику-электронику, ему будет понятно сравнение с ЦАП - цифро-аналоговым преобразованием. Когда по отдельным отсчётам устройство восстанавливает сколь угодно сложный сигнал. Сон - набор ярких картинок, которые нам удаётся вынести "за проходную", в реальность. Воспроизвести его точно так, как он снился - нельзя. У нас остаются кусочки-вспышки, картинки, ощущения, переживания, краски, звуки.
Каждая картинка, каждое переживание, "добытое" во сне - отличается от обыкновенного. К ним, сокровищам иного мира, прицеплены особенные ореолы, все эти кусочки несут в себе особенное "сияние". Оно заставляет каждый такой кусочек быть чем-то большим. Комната - не просто комната. Путешествие - не просто путешествие. Взгляд или прикосновение - имеют значение, смысл, символику огромную, несравнимую с тем, что присуще тем же предметам и событиям в реальности.
Потому что каждый элемент сна - это упакованное послание. Символ, который можно прочитать, распаковать. На том построены сны: всё, что удаётся вынести "оттуда", гораздо больше, чем то же самое в реальности.
В реальности не мы выбираем, что нам дано увидеть. В реальности трава может быть просто травою, дождь - просто дождём, а разговор - ничего не значащим набором фраз. Но всё то же самое, созданное сном - послание, нечто, имевшее для нас значение откровения. Мы можем это значение не понять, упустить, не прочитать - но если мы его сумели запомнить, оно там непременно было.
Во всяком случае, так выглядит.
Когда человек пересказывает сон, он может просто сухо изложить факты. Я пошёл туда-то, увидел то-то, сделал то-то. Как ни странно, порой этого достаточно, чтобы передать впечатление. Если сон был гротеском, абсурдом, бредом. Мы получаем то ощущение абсурда, которое пережил герой сна, и одного только этого достаточно, чтобы оценить увиденное. Вот человек рассказывает, что он ходил во сне по потолку. Или пил квас с Дональдом Трампом. Чтобы примерно представить себе ощущения героя, достаточно поставить себя на его место. Не факт, что герой сна чувствовал то же самое, что мы сумели представить, но основную часть, "сливки" мы получили.
Есть второй вариант - когда образы, увиденные героем сна, настолько символичны, а ореол этих символов настолько универсален, что представить себе переживания героя не очень трудно. Это могут быть кошмары или сексуальные образы. Или такой типовой символ, как полёт.
Если вам приснился такой вот сон… Ну, как "Далёкие горнисты"… Как вы сможете его рассказать? Как сохраните это живое и настоящее, но абсолютно нереальное дыхание иного мира? Как убедите в его реальности других?
Я думаю, есть только один верный способ: попытаться увидеть всё, что было ТАМ - заново. Оживить все те "отсчёты", которые удалось унести за пределы сна. Заполнить пустоту между ними. Заполнить тишину. Знаете, это как ноты, каждая нота - отдельный значок, между ними - пустота, линейки нотной тетради. А на самом деле там вовсе не пустота, там звучит музыка, потому что значок, нарисованный несколькими миллиметрами раньше - он не исчез, он звучит.
Каждый шаг, каждый образ, каждое слово и каждый штрих в этом мире - это касание пальцев музыканта к клавише.
Сон - это атмосфера. Без неё не существует тот мир. Атмосфера держит события на весу и делает их такими, а не иными. Она придаёт смысл и наполняет жизнью. Она делает реальными и живыми самые странные и непостижимые вещи в мире сна.
Поэтому во сне очень важно не сфальшивить в начале. Верно поставить те значки у "скрипичного ключа", диезы-бемоли. Или, если иначе - создать правильную Дверь.
В обычной книге начало может быть удачным, может - не очень. Писатели оставляют себе право на ошибку, на разбег - всё чаще я читаю в восторженных отзывах на ту или иную книгу такие слова, что, мол, первые 50, 100, а то и 200 страниц читать тяжело, непонятно…
Сон такого вам не позволит. В начале каждого сна стоит камертон. Резонатор. Это как увидеть мост через пустоту. Для тех, кому эти хрустальные ступени не видны, на мост лучше не всходить - упадёте. Но если музыка услышана, дальше всё просто. Tir na nog проступил в тумане неба, путь открыт.
…
Прежде чем я продолжу, хочу зафиксировать ещё одну мысль "в сторону". Было бы интересно провести такой опрос. Кому из прочитавших и полюбивших книгу "Далёкие горнисты" снятся вот такие удивительные, яркие, сложные сны? Есть ли вообще такие читатели, на которых книга произвела яркое и сильное впечатление, но сами они подобных снов никогда не видели? Есть ли тут связь, может ли человек, который сам не видит подобных снов, пройти вот этой дорогой? Было бы очень интересно выяснить…
Ну ладно. Слишком долго топчусь у порога. Это не потому, что хочу показать, какой я умный. Просто не решаюсь. Не знаю, как начать по-настоящему. Но, как написал один человек, всё это время вы читали мои рассуждения, то есть, стояли лицом ко мне и спиной к Книге. Теперь повернитесь и посмотрите, что у вас за спиной…
Вход
Сон начинается с пробуждения.
Я проснулся. Как сказал Аслан: "Сон кончился, это утро". Открывая новый, самый главный сон мироздания… Более реальный, чем прежняя, тусклая реальность.
Предельно жёсткий, ударный символ.
Его использовали многие, от Кафки до Льюиса. Пробуждение, как изнанка. Отрицание отрицания. Абсурд, утверждающий истину.
Символ и ключ, до сих пор остающийся почему-то самым верным и сильным.
Он не стал тусклее от древности, как "любовь" потускнела от соседства с "кровью".
Не затрепался. И мне кажется, я догадываюсь, почему.
Очень мало кто в реальной жизни знает, что такое настоящее соединение любови с кровью, поэтому сочетание этих слов для подавляющего большинства читателей давно стало пустым звуком.
Но всем, кто видит настоящие сны - конечно же, знаком этот сигнал: "Я проснулся…"
Кто из видевших такое хотя бы раз не мечтал "проснуться"?
Сон начинается с комнаты в доме. Совсем обыкновенной. Ну, разве что не той, где живёт автор в данный момент, но всё равно самой обыкновенной, где он бывал раньше. В детстве…
Другая комната. Настоящая - но другая. Такая знакомая, такая живая, такая настоящая… Но другая.
Мы вступили в состояние расщеплённости мира. Какая-то часть нас прекрасно понимает, что комната - Другая. А другая (извините за каламбурность) наша часть так же прекрасно понимает, вернее даже - ХОЧЕТ понимать, что нет, там была самая что ни на есть обыкновенная, настоящая, "просто комната"! Никакого волшебства! Ничего странного! Комната, как комната! Дом, как дом! Тот же воздух и та же трава. Ничего не изменилось, мы верим. Потому что этой верой мы утверждаем реальность этого мира. Нам ХОЧЕТСЯ, чтобы этот Дом и эта Комната - были ОДНОВРЕМЕННО и самыми обычными, и - иными. Обычность подтверждает настоящесть, а инаковость создаёт остранение, ту силу, без которой не могут случаться чудеса.
Понимаете? Два абсолютно противоположных, взаимоисключающих состояния в нашем сознании. Одно утверждает реалистичность, второе - мистическую силу. Это - самый верный и лучший способ получить власть над миром. Если мы останемся целиком на поле реальности, мы не сможем управлять ею. Если мы отдадимся во власть зыбкой нереальности - мир превратится в хаос и потеряет ценность настоящего.
Помните, как в детстве просыпались с бесконечной обидой: вы увидели во сне такую замечательную игрушку, она была совсем настоящая и она стала ваша! И вы крепко-крепко зажали её в кулаке, изо всех сил надеясь, что сумеете её пронести через Дверь! И уже здесь, по эту сторону, вы разжимали ладошку, всё ещё веря…
Это вот то самое, да. Чуть-чуть не хватило… Чуть-чуть не хватило уверенности в том, что всё было на самом деле. И в следующий раз мы уж точно сумеем, постараемся - совместить волшебное с реальным. Соединить два мира.