Тётя Валентина и Философский Ковёр... то есть... ой, простите, я совсем не то хотел написать!
Первый раз Она появилась в книгах Крапивина, кажется, в "Ковре-самолёте". Удивительное чувство меры в этом образе, и как тонко передана зыбкая граница реального и волшебного. Спросите любого, прочитавшего "Ковёр-самолёт" - волшебница ли тётя Валя? Впрочем, отвечать на этот вопрос скорее всего не нужно. Как не нужно отвечать и на вопрос о том, почему летает ковёр...
В те времена, когда читался "Ковёр-самолёт" это всё было как-то очень естественно: видеть сказку в самом обыденном. Детская литература тогда меньше баловала нас сказками. Иные книги, написанные в абсолютно реалистичном дискурсе, воспринимались как сказки - не по внешним признакам, атрибутам, а по состоянию, которое они транслировали. Когда вспоминаешь Книги Детства - бывает трудно отличить, да вообще вспомнить - эта книга чисто реалистическая - или всё-таки чуть-чуть сказочная? Да-да, нас научили извлекать "сказочность" из обыденности, вспомните, например, "Деревню Цапельки, дом один" Демыкиной - этот дивный шедевр, который я просто не в силах назвать ничем иным, кроме как Сказкой - а ведь там ничего, ну вот ничегошеньки нет волшебного, в смысле - такого, чего не бывает в реальной жизни.
Книги переплетались с фантазией, снами, книги растворялись в ореоле света Вечного Лета. Брэдбери был из тех, кто попытался это максимально ясно проговорить в своём "Вине из одуванчиков", были и те, кто переходил границу реального, как, например, Каверин - при этом делая вид, что "не был, не знаю, примус починяем…"
Многоэтажные надстройки советского детского магического реализма - это такая термоядерная вещь в себе - там, по-хорошему, исследований на сотни и сотни докторских. Ведь кроме, собственно, серьёзного направления, появлялись книги и фильмы, уже осознанно играющиеся с этими раздвоенностями, когда авторы и участники выходили к зрителю и читателю, сообщая им, что запутались сами… И Крапивин, чем позже, тем чаще использует этот приём, перемешивая фрагменты новых историй, старых черновиков, воспоминаний, снов и прямых диалогов с читателем - порою признаваясь несколько раз, что то или иное мемуарное событие он взял уже непонятно откуда - скорее всего, оно то ли придумалось, то ли приснилось, то ли было на самом деле, но чуть-чуть не так… а может, на самом-то деле как раз ТАК и было!
"Ковёр-самолёт" тридцать пять лет назад был для меня такой сказкой, таким магическим реализмом, в котором очень чётко разделены два слоя. Городок, где жили Виталька с Олегом, тётя Валя, да вообще - всё (кроме ковра!) было абсолютно реально. А вот самого ковра в нашем мире не существовало. При этом у меня не было никакого, как это говорят, когнитивного диссонанса по этому поводу. Эти два факта сосуществовали абсолютно свободно и непротиворечиво. Я не думал, что Крапивин - какой-то там выдумщик. И я не думал, что выдумщики Олег с Виталькой. Просто это было совершенно неважно. Это была такая вот хитрая особенность Книг Детства, когда не нужно проговаривать и обосновывать, объяснять. Это было наложение реальностей, возможное в Летнем Мире.
Сейчас детская литература, по-моему, во многом утратила эту способность существовать в двух слоях реальности одновременно. Её избаловало фэнтези. Избаловал спрос на всё более крутые и навороченные сказки. Иногда даже кажется, что один автор излишне настойчиво кричит о том, что в его книге всё взаправду, никаких там вам дурацких ельхвов! - а другой: чересчур рьяно пихает порталы, пророчества, волшебные палочки и этих ваших эльфов…
Нет какого-то тонкого-тонкого состояния неопределённости. Когда ты идёшь по улице самого обыкновенного городка и в какой-то момент перестаёшь понимать - где ты? Тебя так торопятся впихнуть на ту или на эту сторону, что насладиться зыбкостью двойного бытия ты не успеваешь. Не успеваешь её даже понять.
И поэтому важно, что у нас остались такие книги, как "Ковёр-самолёт". Книги, про которые невозможно сказать - где в них кончается реальность и начинается - сказка.
…Что касается тёти Вали. Я бы не стал отдельно касаться этой темы, если бы не сам Крапивин. Да-да, это он, он, не я виноват в том, что я заподозрил безобидную пожилую женщину во всякой чертовщине! Прошли десятилетия, и в мирах Крапивинских книг появился особый народ хранителей, смотрителей Времени. О Командорах и Хранителях говорили много и без меня, а писал ли кто о незаметных Смотрителях, мудрых, древних, порою строгих с виду… Их роль трудно установить наверняка, ясно только, что без них там многое рассыплется. Разве мог ковёр-самолёт существовать без тёти Вали? А мог бы Кристалл вырасти без мадам Валентины?
Как забавно совпадают эти имена, кстати. И образы. Вообще, при всём множестве внешних совпадений, я думаю, тётя Валя и мадам Валентина - абсолютно разные люди. То есть, это не двойники в разных мирах. Не разные инкарнации одной души. Это просто совпадения, да. Вот как хотите, но мне так нравится думать. Может быть, потому, что и тётя Валя, и мадам Валентина сами по себе удивительно полные, достаточные образы, совершенные и уникальные.
Вот здесь как раз и чешется этот чёртов соблазн всё испортить "волшебными" объяснениями! Ведь как завлекательно было бы написать эдакий фанфик о том, например, как мадам Валентина стала на время тётей Валей… само просится, да! Но - не нужно, не нужно, мир солнечно-летнего северного городка слишком уникален. Это совершенно отдельная вселенная, как и вселенная Города Василька и Дэни - если честно, мне всегда казалось неправильным включение этой истории в качестве легенды в цикл Кристалла. Не, я понимаю, воля самого Крапивина, ничего не попишешь, против мячика, как говорится, не попрёшь, но…
…Кстати, раз уж я заговорил о взрослых обитателях этого мира… Обратите внимание, если будете перечитывать: почти все взрослые в "Ковре-самолёте" - "тёплые". Там вообще мало исключений - ну, вредный дядька, кидавшийся молотком и отбиравший велосипед. Ну, жулики, само собой, но они там такой совсем отдельный элемент - в сто раз более чуждый миру, чем волшебный ковёр. А вот все остальные… они, в общем, мудрые, незлые, такой вот параллельный детскому миру над-народ, наставники и мудрецы, мамы-папы (и отчим), безобидные милиционеры, ещё вполне по-хорошему строгие завучи…
Как же далеко теперь от нас этот мир…
В те времена, когда читался "Ковёр-самолёт" это всё было как-то очень естественно: видеть сказку в самом обыденном. Детская литература тогда меньше баловала нас сказками. Иные книги, написанные в абсолютно реалистичном дискурсе, воспринимались как сказки - не по внешним признакам, атрибутам, а по состоянию, которое они транслировали. Когда вспоминаешь Книги Детства - бывает трудно отличить, да вообще вспомнить - эта книга чисто реалистическая - или всё-таки чуть-чуть сказочная? Да-да, нас научили извлекать "сказочность" из обыденности, вспомните, например, "Деревню Цапельки, дом один" Демыкиной - этот дивный шедевр, который я просто не в силах назвать ничем иным, кроме как Сказкой - а ведь там ничего, ну вот ничегошеньки нет волшебного, в смысле - такого, чего не бывает в реальной жизни.
Книги переплетались с фантазией, снами, книги растворялись в ореоле света Вечного Лета. Брэдбери был из тех, кто попытался это максимально ясно проговорить в своём "Вине из одуванчиков", были и те, кто переходил границу реального, как, например, Каверин - при этом делая вид, что "не был, не знаю, примус починяем…"
Многоэтажные надстройки советского детского магического реализма - это такая термоядерная вещь в себе - там, по-хорошему, исследований на сотни и сотни докторских. Ведь кроме, собственно, серьёзного направления, появлялись книги и фильмы, уже осознанно играющиеся с этими раздвоенностями, когда авторы и участники выходили к зрителю и читателю, сообщая им, что запутались сами… И Крапивин, чем позже, тем чаще использует этот приём, перемешивая фрагменты новых историй, старых черновиков, воспоминаний, снов и прямых диалогов с читателем - порою признаваясь несколько раз, что то или иное мемуарное событие он взял уже непонятно откуда - скорее всего, оно то ли придумалось, то ли приснилось, то ли было на самом деле, но чуть-чуть не так… а может, на самом-то деле как раз ТАК и было!
"Ковёр-самолёт" тридцать пять лет назад был для меня такой сказкой, таким магическим реализмом, в котором очень чётко разделены два слоя. Городок, где жили Виталька с Олегом, тётя Валя, да вообще - всё (кроме ковра!) было абсолютно реально. А вот самого ковра в нашем мире не существовало. При этом у меня не было никакого, как это говорят, когнитивного диссонанса по этому поводу. Эти два факта сосуществовали абсолютно свободно и непротиворечиво. Я не думал, что Крапивин - какой-то там выдумщик. И я не думал, что выдумщики Олег с Виталькой. Просто это было совершенно неважно. Это была такая вот хитрая особенность Книг Детства, когда не нужно проговаривать и обосновывать, объяснять. Это было наложение реальностей, возможное в Летнем Мире.
Сейчас детская литература, по-моему, во многом утратила эту способность существовать в двух слоях реальности одновременно. Её избаловало фэнтези. Избаловал спрос на всё более крутые и навороченные сказки. Иногда даже кажется, что один автор излишне настойчиво кричит о том, что в его книге всё взаправду, никаких там вам дурацких ельхвов! - а другой: чересчур рьяно пихает порталы, пророчества, волшебные палочки и этих ваших эльфов…
Нет какого-то тонкого-тонкого состояния неопределённости. Когда ты идёшь по улице самого обыкновенного городка и в какой-то момент перестаёшь понимать - где ты? Тебя так торопятся впихнуть на ту или на эту сторону, что насладиться зыбкостью двойного бытия ты не успеваешь. Не успеваешь её даже понять.
И поэтому важно, что у нас остались такие книги, как "Ковёр-самолёт". Книги, про которые невозможно сказать - где в них кончается реальность и начинается - сказка.
…Что касается тёти Вали. Я бы не стал отдельно касаться этой темы, если бы не сам Крапивин. Да-да, это он, он, не я виноват в том, что я заподозрил безобидную пожилую женщину во всякой чертовщине! Прошли десятилетия, и в мирах Крапивинских книг появился особый народ хранителей, смотрителей Времени. О Командорах и Хранителях говорили много и без меня, а писал ли кто о незаметных Смотрителях, мудрых, древних, порою строгих с виду… Их роль трудно установить наверняка, ясно только, что без них там многое рассыплется. Разве мог ковёр-самолёт существовать без тёти Вали? А мог бы Кристалл вырасти без мадам Валентины?
Как забавно совпадают эти имена, кстати. И образы. Вообще, при всём множестве внешних совпадений, я думаю, тётя Валя и мадам Валентина - абсолютно разные люди. То есть, это не двойники в разных мирах. Не разные инкарнации одной души. Это просто совпадения, да. Вот как хотите, но мне так нравится думать. Может быть, потому, что и тётя Валя, и мадам Валентина сами по себе удивительно полные, достаточные образы, совершенные и уникальные.
Вот здесь как раз и чешется этот чёртов соблазн всё испортить "волшебными" объяснениями! Ведь как завлекательно было бы написать эдакий фанфик о том, например, как мадам Валентина стала на время тётей Валей… само просится, да! Но - не нужно, не нужно, мир солнечно-летнего северного городка слишком уникален. Это совершенно отдельная вселенная, как и вселенная Города Василька и Дэни - если честно, мне всегда казалось неправильным включение этой истории в качестве легенды в цикл Кристалла. Не, я понимаю, воля самого Крапивина, ничего не попишешь, против мячика, как говорится, не попрёшь, но…
…Кстати, раз уж я заговорил о взрослых обитателях этого мира… Обратите внимание, если будете перечитывать: почти все взрослые в "Ковре-самолёте" - "тёплые". Там вообще мало исключений - ну, вредный дядька, кидавшийся молотком и отбиравший велосипед. Ну, жулики, само собой, но они там такой совсем отдельный элемент - в сто раз более чуждый миру, чем волшебный ковёр. А вот все остальные… они, в общем, мудрые, незлые, такой вот параллельный детскому миру над-народ, наставники и мудрецы, мамы-папы (и отчим), безобидные милиционеры, ещё вполне по-хорошему строгие завучи…
Как же далеко теперь от нас этот мир…