О любви.
Оригинал взят у smirnoff_98 в О любви.
ОДУВАНЧИКИ.
Сценическую речь нам в институте преподавала Маргарита Павловна Пронина. Женщина она была удивительной красоты даже в своем возрасте, а уж в молодости-то и вообще - в неё был влюблен Акимов, даже портрет ее написал, а это с великим Николаем Павловичем случалось не каждый день.
Работать Маргарита Павловна не любила. Не от лени, конечно. А потому что за окном весна, на углу Моховой и Белинского не сегодня, так завтра расцветет сирень, на Фонтанке появились первые лодочки, так есть ли смысл заниматься в пыльной аудитории этой, прости господи, ерундой? Не говоря уж, что в «Водах Лагидзе» прекрасный свежий сироп.
Я вижу, вы устали, ребята, - говорила Маргарита Павловна и доставала веер. Что-то нет в вас энергии, не вижу творческого порыва. Наверное, я вас сегодня отпущу. Идите, дети.
Дети, конечно, радостно соглашались: действительно, какая у нас энергия? Откуда? А Маргарита Павловна подхватывала сумочку, шла на Фонтанку, по пути срывала юный одуванчик, а потом аккуратно бросала уткам кусочки батона. Знаменитый петербургский муссон волновал ее голубой шарф.
За что, Маргарита Павловна, спрашивали студенты, получившие тройку по речи. За серость твою беспросветную, отвечала Маргарита Павловна и снова элегантно подхватывала сумочку. Маргариту Павловну ждали утки.
Где вы, где вы, моя милая, вечно семнадцатилетняя Маргарита Павловна? Где ваш неимоверной красоты голос? И где моя беспросветная серость?
Этому счастливому умению послать всё в жопу, потому что расцвели ромашки, я так и не научился, но я точно знаю, что это возможно. Я сам видел.
В конце концов, сценической речью можно овладеть путем упорного творческого труда, а вот шарфиком и утками - нет. И этот шарфик - лучшее, чему научила нас Маргарита Павловна Пронина, женщина удивительной красоты.
ОДУВАНЧИКИ.
Сценическую речь нам в институте преподавала Маргарита Павловна Пронина. Женщина она была удивительной красоты даже в своем возрасте, а уж в молодости-то и вообще - в неё был влюблен Акимов, даже портрет ее написал, а это с великим Николаем Павловичем случалось не каждый день.
Работать Маргарита Павловна не любила. Не от лени, конечно. А потому что за окном весна, на углу Моховой и Белинского не сегодня, так завтра расцветет сирень, на Фонтанке появились первые лодочки, так есть ли смысл заниматься в пыльной аудитории этой, прости господи, ерундой? Не говоря уж, что в «Водах Лагидзе» прекрасный свежий сироп.
Я вижу, вы устали, ребята, - говорила Маргарита Павловна и доставала веер. Что-то нет в вас энергии, не вижу творческого порыва. Наверное, я вас сегодня отпущу. Идите, дети.
Дети, конечно, радостно соглашались: действительно, какая у нас энергия? Откуда? А Маргарита Павловна подхватывала сумочку, шла на Фонтанку, по пути срывала юный одуванчик, а потом аккуратно бросала уткам кусочки батона. Знаменитый петербургский муссон волновал ее голубой шарф.
За что, Маргарита Павловна, спрашивали студенты, получившие тройку по речи. За серость твою беспросветную, отвечала Маргарита Павловна и снова элегантно подхватывала сумочку. Маргариту Павловну ждали утки.
Где вы, где вы, моя милая, вечно семнадцатилетняя Маргарита Павловна? Где ваш неимоверной красоты голос? И где моя беспросветная серость?
Этому счастливому умению послать всё в жопу, потому что расцвели ромашки, я так и не научился, но я точно знаю, что это возможно. Я сам видел.
В конце концов, сценической речью можно овладеть путем упорного творческого труда, а вот шарфиком и утками - нет. И этот шарфик - лучшее, чему научила нас Маргарита Павловна Пронина, женщина удивительной красоты.