В одной из книг, которую читала в отпуске и читаю до сих пор -
Гумилев сын Гумилева (автор Сергей Станиславович Беляков) - часто упоминаются библиотеки. И неудивительно, ведь представить себе жизнь поэта и ученого без книг и библиотек невозможно. Какие это библиотеки, какие эпизоды биографии Льва Николаевича Гумилева связаны с библиотеками и библиотекарями? Читайте дальше. Цитаты из книги выделены курсивом.
Еще в школьные годы, живя с бабушкой в Бежецке Тверской губернии Лева был прилежным читателем бежецкой библиотеки. Несомненно, эта библиотека была одним из самых любимых его мест в Бежецке. Много позже он напишет в эссе «Биография научной теории, или Автонекролог»: «К счастью, тогда в маленьком городе Бежецке была библиотека, полная сочинений Майн Рида, Купера, Жюля Верна, Уэллса, Джека Лондона и многих других увлекательных авторов. Там были хроники Шекспира, исторические романы Дюма, Конан Дойла, Вальтера Скотта, Стивенсона. Чтение накапливало первичный фактический материал и будило мысль».
Лев Гумилев в библиотеке даже выступал с докладами о современной русской литературе и руководил литературной секцией в Клубе друзей книги. Известны дата и тема его последнего доклада. Присутствовало шесть человек.
Из протокола собрания Клуба друзей книги от 21 июля 1929 года:
«Повестка дня
1. Литературные течения XX в. докл. т. Л.Гумилева.
В тексте книги также упоминаются, где коротко, где подробнее следующие библиотеки:
Богатая личная библиотека Николая Николаевича Пунина, мужа Анны Ахматовой, книги из которой помогли Льву поступить на истфак Ленинградского университета.
Библиотека Академии наук, читателем которой Л. Н. стал еще в студенческие годы и где часто знакомился с девушками...
... в конце октября 1936-го, в библиотеке Академии наук Гумилев познакомился с молоденькой монгольской аспиранткой Очирын Намсрайжав. Девушка читала книгу «Черная вера или шаманство у монголов и другие статьи Доржи Банзарова». Гумилев представился и сказал, что очень интересуется историей Монголии. Он приходил в библиотеку каждый день, и после занятий молодые люди гуляли по Университетской набережной, разговаривали о Пушкине... Их связь продолжалась до самого ареста Гумилева в марте 1938-го.
Библиотеки Норильлага, лагеря в Караганде, где Гумилев работал библиотекарем, Камышлага в Кузбассе.
Библиотека психиатрической больницы имени И.М. Балинского, где Гумилев работал в 1948 г.
Библиотека Эрмитажа и другие библиотеки, напомню, книга мною еще не дочитана.
Наконец, Государственная публичная библиотека в Ленинграде, где Лев Николаевич познакомился с любимой женщиной Натальей Варбанец.
К сорока годам у Гумилева сложились весьма своеобразные теоретические взгляды на отношения полов и женскую сущность. Они базировались на богатом практическом опыте. «Вася, ты не прав, пытаясь относиться к бабам всерьез, - писал он Василию Абросову. - Им самим это по сути дела не нужно. Нужны им психоложество и партерная гимнастика; остальное возникает как результат затраченных трудоминут. А ты все хочешь наоборот - с единения души. Опомнись, ведь ты биолог!»
В жизни Гумилева женщины не занимали много места, поэтому он советовал не тратить на них лишнего времени и сил, обходясь малой кровью... Гумилев делил женщин на две категории: «дамы и халды, т. е. простецкие тетки, не умеющие себя держать». Предпочитал он, разумеется, дам, потому что «культурный уровень… ощутим даже в постели», - объяснял он другу Васе.
Впрочем, Людмила Стеклянникова упоминала еще один способ классификации женщин, применявшийся Гумилевым. Лев Николаевич делил женщин на «публичных» и «банщиц»: публичные - из Государственной публичной библиотеки, банщицы - из библиотеки Академии наук (БАН)<...> :)))
<...>Несмотря на длинные донжуанские списки Николая и Льва Гумилевых, была в жизни каждого женщина по-своему единственная. Встреча с ней стала скорее несчастьем, чем счастьем всей жизни, хотя кто может это измерить и оценить? Разные люди в разное время нашли этим женщинам одно и то же имя - «Птица».
«Птица моя сизокрылая», «О, удивительнейшая из птиц», «О, сумасброднейшая из птиц», «О, строптивейшая из птиц», «О, сияющая добродетелями птица». Так начинаются письма Льва Гумилева к Наталье Варбанец<...>
Главное здание Публичной библиотеки пострадало от бомбежек и артобстрелов. Во многих местах была пробита крыша, повреждены междуэтажные перекрытия, стены, пол, выбиты стекла. Не работали водопровод и центральное отопление. Восстановление здания еще продолжалось. В библиотеке было очень холодно. Серые ватники, теплые платки, юбки, перешитые из пальто, делали женщин, проходивших мимо Марьяны, похожими. Только не Наталью Варбанец: «И ватник, с пришитым к воротнику довольнотаки облезлым енотом, перетянутый на ее осиной талии солдатским ремнем, и лежащий подобно мантилье шарф, и длинная, ниже колен, юбка, и прюнелевые лодочки вместо валенок - все это выглядело верхом элегантности»<...>
Наталья Васильевна Варбанец родилась 24 октября 1916 года в Одессе. В 1923 году ее семья переехала в Петроград<...> В мае 1934 года Наталья начала работать помощником библиотекаря в летней библиотеке ЦПКиО на Елагином острове.
В это время она познакомилась с историком-медиевистом, книговедом Владимиром Сергеевичем Люблинским (1903-1968). Эта встреча определила всю ее дальнейшую судьбу. Люблинский станет для нее любовью всей жизни и Учителем. Он поможет ей устроиться в библиотеку ЛИФЛИ и, по совместительству, в библиотеку Консерватории<...>
Делом жизни Люблинского была история книги. С 1935-го он возглавлял отдел инкунабул (с 1946 го - отдел редкой книги) Государственной публичной библиотеки. Туда он привел и Наталью. 2 апреля 1938-го она была зачислена в отдел по договору, а 22 октября того же года переведена в штат.
Страна, писала Лидия Чуковская, «трудилась и спала под усыпительно-обличительные речи газет и радиотарелок». Они призывали граждан проявить максимум бдительности, дать отпор враждебным вылазкам матерых врагов советской власти. Здесь же, в отделе редкой книги, почти волшебно звучали необычные слова: «инкунабулы», «альдины», «эльзевиры», хотя были всего лишь терминами, принятыми у историков книги. Когда Наталья впервые переступила порог отдела инкунабул - «кабинет Фауста», - она словно попала в другой мир.
Под руководством Люблинского Наталья начала изучать инкунабулы: особенности шрифтов, бумаги, филиграней, типографской краски, набора, верстки. Эти занятия настолько увлекли ее, что даже свой почерк она стилизовала под старинные рукописи. Изучение средневековой книжной миниатюры повлияло на ее акварели. На одном из рисунков Наталья изобразила Люблинского в кабинете Фауста. Он в черном, похожем на монашеское одеянии (черный цвет - символ отрешенности от пестрой мирской суеты). Свет из стрельчатого окна льется на рукопись в руках Люблинского. Ученого окружают почтительно склонившие головы ученики. Мир позднего Средневековья и Возрождения был для Натальи Варбанец бесконечно интересен. Она находила в нем краски и смыслы, которых не хватало в серой повседневности<...>
Весной 1940 года она наконец окончила среднюю (вечернюю) школу и, посоветовавшись с Люблинским, поступила на романское отделение филологического факультета ЛГУ. Ей пришлось тогда уволиться из штата библиотеки, но она продолжала работать по договору. Они с Люблинским составляли каталог «Античные авторы в изданиях XV века». Первый вариант был подготовлен к печати в 1941 году, но началась война.
Власти уже давно оценили организаторские способности Люблинского. Он был назначен помощником начальника штаба и инспектором боевой подготовки жилой системы МПВО Куйбышевского района Ленинграда, а с 1943 года - еще и начальником штаба МПВО Публичной библиотеки. Наталья ушла из университета, окончила краткие курсы медсестер и всю войну служила в госпитале младшей медсестрой. В Публичную библиотеку оба вернутся в конце войны: Люблинский - в мае 1944-го, а Наталья - в январе 1945-го.
Лев Гумилев и Наталья Варбанец познакомились весной 1947 года, в конце мая или начале июня...
Но их совместная жизнь так и не сложилась.
Наталья долгие годы проработала в "публичке". Уже после смерти В. С. Люблинского (1968) она составила и подготовила к печати сборник избранных статей Люблинского. В семидесятые Варбанец продолжала работать над каталогом «Античные авторы в изданиях XV века». Последний вариант (более девятисот страниц машинописного текста) после ее смерти считали утраченным. И только незадолго до 150-летнего юбилея Отдела редкой книги, когда решение об издании каталога наконец было принято, он легко нашелся у К.А.Козырева, наследника Н.В.Варбанец. Как будто ждал своего часа.
Наталья Варбанец до последних лет жизни работала в Отделе редкой книги. Вершина ее карьеры - должность главного библиотекаря. В 1972-м она защитила кандидатскую диссертацию. Люблинский не дожил до защиты, но черновой вариант диссертации успел увидеть и помог своей ученице последними советами. Через восемь лет после защиты в издательстве «Книга» вышла ее единственная монография - «Йоганн Гутенберг и начало книгопечатания в Европе». Это небольшая, изящно оформленная книжка на мелованной бумаге, украшенная многочисленными иллюстрациями. Судя по этой монографии, Варбанец и в самом деле стала очень эрудированным и квалифицированным медиевистом<...>
Тем удивительнее, что Варбанец, опытнейшего и профессионального научного работника, уволили в 1982 году «по сокращению штатов».
Между тем до сих пор Варбанец помнят в Отделе редкой книги. Немногочисленным посетителям показывают рабочее место Натальи Васильевны в кабинете Фауста - стол и огромное старинное кресло. Сейчас кабинет Фауста находится за железной, вечно запертой дверью на первом этаже главного здания Российской национальной библиотеки. Старинные книги как будто хранят воздух осени средневековья, который Варбанец любила, наверно, больше всего на свете.
Книги Натальи Васильевны Варбанец можно
почитать у нас в библиотеке.