1429. Смеяться, право, не грешно, но горько… (о романе Аллы Боссарт "Холера")
Боссарт Алла. Холера: роман // Дружба народов. - 2012. - № 6.
«А не грешно ли смеяться над больными людьми? - спросите вы. - Тем более в том случае, если бедолаги мучаются животами?» Ведь именно с курьезов и нелепых ситуаций, в которые попадают больные с подозрением на кишечные инфекции, втиснутые в душную палату инфекционной больницы - и начинает свой роман Алла Боссарт. Юмор получается не то, чтобы непечатный, но весьма жесткий. «Неуравновешенные желудочно мужики» - можно сказать, самое мягкое из всех выражений.
«Нет, не грешно, хотя горько! - отвечу я. - Если под больницей подразумевается страна, под тюремно-карантинным режимом - наша родная «демократия», а под пациентами - все мы с вами». Герои социального сатирического романа оказываются в буквальном смысле в заточении в инфекционке из-за объявленного главврачом карантина: у одного из них якобы обнаружен холерный микроб.
Условия содержания, соответствующие «санитарным нормам», находятся в абсолютном противоречии с нормами человеческими.
Для «предотвращения распространения заразы» потенциальным «разносчикам инфекции» запрещено не только покидать стационар, но и пользоваться общим туалетом. А если прибавить сюда наглухо забитые окна и вооруженную охрану по периметру больницы, то получается вполне реальная камера пыток эпохи средневековья.
Используя прием гротеска и сгущая краски, автор, безусловно, исходит из вполне конкретных отечественных реалий: еще Солженицын подметил сходство между русскими больницами и тюрьмами, а уж хрестоматийная аналогия России и палаты № 6 (читай, режимного «бесправного» учреждения) постоянно проскальзывает в тексте намеками различной степени прозрачности.
Сам «контингент» - словно бы срез российского общества. Среди «узников» мужской палаты представители самых разных профессий и сословий: склонный к запоям интеллигент Анатолий Чибис, ловкий авантюрист и мошенник Энгельс, оперный певец нетрадиционной ориентации Эдик Кукушкин, вечный студент института культуры Михалыч, субъект без определенных занятий, татуированный громила Фома по прозвищу Горилла и т. д.
Алла Боссарт презентует целую галерею сатирических портретов, не уступающих по выразительности типажам Гоголя или Салтыкова-Щедрина, но с поправкой на современную российскую действительность
Интересно, что в какой-то момент на фоне удушливой - в прямом и переносном смысле - больничной атмосферы происходит трансформация общественного сознания: больные, мало того, что звереют, так еще и начинают все до одного, включая оперного солиста Кукушкина, изъясняться «на фене». Ибо, по меткому замечанию автора: «Язык первым реагирует на коренные изменения жизни».
Увлекательность чтения гарантируют и остросюжетные детективные повороты в действии, выходящем порой за стены больницы. Так, главврач Кастроский, в прошлом возглавлявший тюремную лечебницу (что само по себе символично в контексте заданной темы) оказывается не просто бездушным бюрократом от медицины, но по ходу сюжета, превращается в заказчика преступления, а позже сам становится пациентом психушки.
В головах утомленных карантином «заложников холеры» тоже зреют крамольные мысли: «Остается поднять какой-нибудь русский бунт, желательно бессмысленный и беспощадный, повязать всю эту сволочь, во главе с гнидой-главврачом и запереть в сортире…». Революционная ситуация, накалившись до предела, выливается в организованный «на горе всем буржуям» пожар и массовый побег.
В эпилоге, уже после всех боевых действий совершенно случайно выясняется, что с анализом «на холеру», как это часто бывает, ошибочка вышла. В лаборатории ошиблись адресом, отправив положительный результат вместо одной больницы в другую, перепутав Чибиса с Чибисовым. Только вот исправить уже ничего нельзя: «Цирк сгорел и клоуны разбежались…»
Ольга Кургина
«А не грешно ли смеяться над больными людьми? - спросите вы. - Тем более в том случае, если бедолаги мучаются животами?» Ведь именно с курьезов и нелепых ситуаций, в которые попадают больные с подозрением на кишечные инфекции, втиснутые в душную палату инфекционной больницы - и начинает свой роман Алла Боссарт. Юмор получается не то, чтобы непечатный, но весьма жесткий. «Неуравновешенные желудочно мужики» - можно сказать, самое мягкое из всех выражений.
«Нет, не грешно, хотя горько! - отвечу я. - Если под больницей подразумевается страна, под тюремно-карантинным режимом - наша родная «демократия», а под пациентами - все мы с вами». Герои социального сатирического романа оказываются в буквальном смысле в заточении в инфекционке из-за объявленного главврачом карантина: у одного из них якобы обнаружен холерный микроб.
Условия содержания, соответствующие «санитарным нормам», находятся в абсолютном противоречии с нормами человеческими.
Для «предотвращения распространения заразы» потенциальным «разносчикам инфекции» запрещено не только покидать стационар, но и пользоваться общим туалетом. А если прибавить сюда наглухо забитые окна и вооруженную охрану по периметру больницы, то получается вполне реальная камера пыток эпохи средневековья.
Используя прием гротеска и сгущая краски, автор, безусловно, исходит из вполне конкретных отечественных реалий: еще Солженицын подметил сходство между русскими больницами и тюрьмами, а уж хрестоматийная аналогия России и палаты № 6 (читай, режимного «бесправного» учреждения) постоянно проскальзывает в тексте намеками различной степени прозрачности.
Сам «контингент» - словно бы срез российского общества. Среди «узников» мужской палаты представители самых разных профессий и сословий: склонный к запоям интеллигент Анатолий Чибис, ловкий авантюрист и мошенник Энгельс, оперный певец нетрадиционной ориентации Эдик Кукушкин, вечный студент института культуры Михалыч, субъект без определенных занятий, татуированный громила Фома по прозвищу Горилла и т. д.
Алла Боссарт презентует целую галерею сатирических портретов, не уступающих по выразительности типажам Гоголя или Салтыкова-Щедрина, но с поправкой на современную российскую действительность
Интересно, что в какой-то момент на фоне удушливой - в прямом и переносном смысле - больничной атмосферы происходит трансформация общественного сознания: больные, мало того, что звереют, так еще и начинают все до одного, включая оперного солиста Кукушкина, изъясняться «на фене». Ибо, по меткому замечанию автора: «Язык первым реагирует на коренные изменения жизни».
Увлекательность чтения гарантируют и остросюжетные детективные повороты в действии, выходящем порой за стены больницы. Так, главврач Кастроский, в прошлом возглавлявший тюремную лечебницу (что само по себе символично в контексте заданной темы) оказывается не просто бездушным бюрократом от медицины, но по ходу сюжета, превращается в заказчика преступления, а позже сам становится пациентом психушки.
В головах утомленных карантином «заложников холеры» тоже зреют крамольные мысли: «Остается поднять какой-нибудь русский бунт, желательно бессмысленный и беспощадный, повязать всю эту сволочь, во главе с гнидой-главврачом и запереть в сортире…». Революционная ситуация, накалившись до предела, выливается в организованный «на горе всем буржуям» пожар и массовый побег.
В эпилоге, уже после всех боевых действий совершенно случайно выясняется, что с анализом «на холеру», как это часто бывает, ошибочка вышла. В лаборатории ошиблись адресом, отправив положительный результат вместо одной больницы в другую, перепутав Чибиса с Чибисовым. Только вот исправить уже ничего нельзя: «Цирк сгорел и клоуны разбежались…»
Ольга Кургина