«Очень странными становятся наши самарские обыватели перед новогодними праздниками. Странность эта выражается, главным образом, в общей спешке. Все и «жить торопятся и чувствовать спешат»... Мужья спешно упорядочивают свои средства. Жены на всех парах устремляются в магазины и лавки для покупки нужного и «никчемного»... В эти дни самая скупая хозяйка делается на редкость расточительной как-будто ожидает осады города, по крайней мере на целый год. В фаворе гусь и поросенок. Их закупают почему-то в огромном количестве. На магазинах заманчивые аншлаги: «Торопитесь купить дешево», «Окончательная распродажа». Видно, что купцы тоже спешат нажить денежку. Спешка висит в воздухе. И, кажется, последняя извозчичья кляча, везущая зеленую елку, безумно спешит куда-то...», - сообщал в газете «Голос Самары» корреспондент под псевдонимом Пикард.
Итак, за покупками. Елки к праздникам продавались на Троицком рынке, на Воскресенском базаре (Самарская площадь) или на базаре Ильинской площади (угол Красноармейской и Арцыбушевской). Причем ели не вырубались хищнически как это часто происходит сейчас, а доставлялись исключительно из казенных Ставропольского и Бузулукского лесничеств, и предлагались по приемлемой для каждой семьи цене. В 1911 году журналист под псевдонимом Жук проникновенно писал: «Елки привозят домой и начинают украшать безделушками и разноцветными огнями, которые зарнятся на бесконечную неподдельную радость детей. Скоро вокруг них зашумит, будет выплясывать юный хоровод, напевая свои детские песенки. Веселые елки... Сколько милых воспоминаний навевают они! Когда зажигают на елке огни, невольно хочется мечтать о чем-то далеком-далеком, словно о смутном сне или звоне серебряных колокольчиков среди глубоких снегов...»
Елки пышно украшались серебристой ватой, картонными («дрезденский картонаж»), деревянными, резиновыми от мануфактуры «Треугольник» игрушками, фруктами, конфетами, например, карамелью «раковые шейки» от фабрики И. В. Каргина и А. А. Савинова или карамелью «гусиные лапки» от самарских кондитеров А. Косолапова и С. Решетникова. Более состоятельные семейства могли позволить себе нарядить елку фарфоровыми игрушками фабрик Гарднер и Дулево или даже стеклянными клинской фабрики «Елочка», электрической гирляндой.
Каждый год в декабре в городе начинал работу специализированный отдел «Cарептского магазина Юлия Христензен, наследника и Ко» на улице Дворянской (Куйбышева), где можно было приобрести «любые елочные украшения штучно и комплектами от 1 до 25 рублей, коньки всех сортов, вещи для подарков». По воспоминаниям внука купца Е. Н. Аннаева - куйбышевского композитора Н. П. Аннаева светящиеся стеклянные витрины магазина Христензена привлекали к себе в это время массу мальчишек и девчонок.
Объявление магазина Ю. Б. Христензена, наследника и компании. Самара, декабрь 1911 года
В 1911 году вновь открылся шикарный магазин игрушек В. Москвина на улице Панской (Ленинградской), предлагавший елочные украшения от 2 копеек, рождественские подарки, отрывные календари с 365 видами России, конфетти от 35 копеек за фунт, маски от 5 копеек. Не прошло и 7 лет со дня появления в Самаре первого автомобиля, а к Москвину из Германии уже поступили на продажу детские автомобили на педалях. Его реклама уверяла, что это лучший подарок для мальчика 5 - 8 лет. Елочные украшения и подарки для детей можно было приобрести и в старейшей самарской «сети магазинов игрушек» господина А. И. Котельникова («Базар игрушек») на Панской и Заводской (Венцека), у Алафузова на Панской, в центральном магазине игрушек «Детский рай» на углу улиц Панской и Садовой в старом доме купца Василия Михайловича Сурошникова, а также в «Американском» магазине на Дворянской. «Базар игрушек», согласно газетной рекламе, привлекал покупателей своими играми «по методе Фребахъ», а магазин «Детский рай» настоящими «детскими» патефонами - дешевыми и доступными, поступавшими из известного самарского «депо музыкальных инструментов» Павла Леонтьевича Чулкова. В «Американском» магазине накануне Рождества 24 декабря 1911 года для взрослых читал лекцию о правильном выборе игрушек известный столичный специалист П. А. Лизвинский.
Новогодний подарок заворачивали в цветную блестящую «финляндскую» бумагу или запаковывали в коробку, которые поставляла в каждый магазин самарская паровая фабрика конвертов, бумажных мешков и коробок братьев Бобковых.
Электрические гирлянды покупали или брали в аренду в электротехнической конторе Маркелова и украшали ими домашние елки, витрины магазинов, и целые здания, как, например, здание гостиницы «Националь» (ныне «Азимут» на углу Фрунзе и Ленинградской). 25 декабря 1912 года гостиница миллионера В. М. Сурошникова «Националь» в 7 часов вечера впервые зажглась подсветкой электрическими гирляндами. Самарцы и гости города были поражены столь невиданным и красивым зрелищем.
Фейерверки, непременный атрибут праздников, в Самаре предлагал, например, модно-галантерейный магазин Ливерия Николаевича Покидышева на углу Панской и Дворянской, а заказать пиротехническое шоу можно было у химика и театрального декоратора Николая Петровича Бурова, ставшего продолжателем известной династии устроителей феерических действ. Размещая собственную рекламу феерверков, Буров даже не указывал адреса собственной конторы в объявлении - все и так знали Буровых в городе как настоящих мастеров своего дела и где их можно было найти.
Реклама самарского пиротехника Н. П. Бурова. Самара, 1911 год
Предновогоднее объявление магазинов Л. Н. Покидышева, декабрь 1911 года
Большую выручку в праздники имели ювелирные салоны. Одно из объявлений, например, безапелляционно гласило: «Только бриллиантовая брошь, золотые серьги или колье с уральскими самоцветами обрадуют Вашу избранницу! Спешите к Рождеству!» Из наиболее крупных дельцов мы можем назвать владельцев ювелирных салонов на Дворянской и Панской Фридриха Фридриховича Шварца (у кирхи), Михаила Федоровича Коршунова и династию ювелиров Самуила Зусьевича и Иосифа Самуиловича Калманок. Причем семейству Калманок, не имевшему права на торговлю, удавалось каким-то загадочным способом иметь гигантский ассортимент дорогих изделий, торговать совершенно открыто, обеспечивать нашу епархию драгоценными металлами и даже размещать рекламу во всех самарских периодических изданиях.
Хорошим подарком на Новый год для дам был заграничный парфюм, который в изобилии предлагался в специализированных салонах Габбидуловых или в сети магазинов «Гигиена».
В декабре 1911 года магазины «Гигиена» зазывали за покупками такими «новостями»: «К праздникам поступили в продажу самые тонкие французские духи «Le Regnet de France», «Fleur», «Merve illens», «Le 10-20» парижской фабрики T. Jones». Шикарные столовые сервизы «на радость хозяйке» предлагали, например, магазины Оскара Петерсона. Живые цветы для дам можно было купить или заказать с доставкой в магазинах Мартенс, Райхель, Решетникова и Арефьева на Дворянской улице. Но как отмечал в своей рекламе известный купец Шанин наилучшие подарки должны быть не только приятны, но и полезны, и научны, каковыми он считал свои товары: волшебные фонари (проекторы для диафильмов), фотоаппараты «Кодак» от 2 рублей 50 копеек до 5 рублей (с обучением по желанию), граммофоны и патефоны братьев Пате с бесплатными на выбор пластинками Собинова, Неждановой, Комаровой, Вяльцевой. Такой же ассортимент можно было найти в магазинах П. Л. Чулкова, Е. Ф. Бема и А. П. Васильева. Магазин Егора Филипповича Бема был известен и тем, что в его конторе помимо новомодной техники, роялей и пианино «Капс», «Мюльбах», «Стенбей» и подшивок из «склада нот» можно было купить билеты на любой спектакль, новую кинокартину, концерт или бал-маскарад. Осуществлялась и доставка билетов.
Популярными подарками для мужчин были портсигары из драгоценных металлов, часы и, конечно, пистолеты и ружья. Тульские ружья системы Ивашенцева, бельгийские Генри Пипера, ружья «Зауэр» и «Август Франкотт» льежской мануфактуры можно было выбрать в магазинах «Хозяйство и охота» сына купца Ю. Б. Христензена - Альфреда Юльевича Христензена, в магазинах Франца Неймана и А. Гинца.
За дорогими портсигарами, часами и другими любыми мужскими безделушками можно было залянуть в магазин АО «Норблин, братья Бух, Т. Вернер», где приобретались «подарки и подношения» от канделябров и столовых ликерных сервизов до золотых и серебряных портсигаров. Часы золотые, серебряные, инкрустированные драгоценными камнями чаще всего покупали и в фирме «Яковлев», и в магазине Ф. Ф. Шварца.
Новогодние праздничные представления, вечера, балы-маскарады гремели на всю Самару. Обойтись самарской даме без модного наряда, а детям без маскарадных костюмов было просто невозможно. Модно-галантерейный магазин Л. Н. Покидышева предлагал готовое платье модной отделки. Причем продажа нарядов здесь велась в 1910 и 1911 годах в канун праздников 23 и 24 декабря круглосуточно. Известный в Самаре магазин «Парижский шик» господина Малюшкина заявлял: «Вниманию дам с 10 по 21 декабря - скидки! Вечерние платья из тюля с накладным шитьем из тафты и тесемки, туалеты для визитов из хомеспена с крапинками из сукна, платья с юбками с воланами, выездные туалеты в стиле Людовика XVI, тюлевые боа, жакеты-блузы из бархата, роскошные манто или сорти-де-баль из голубого атласа либерти, отделанные густым рюшем...» Успехом пользовались в 1911 году модные платья для выхода от самарских магазинов «Дрезден», И. М. Ритерман, Н. И. Белоусова, В. Г. Салемова, А. П. Пожидаева, Генриха Перетца, Адольфа Гиршфельда и его жены Розы, братьев Пиннекер, ТД А. и Р. Розенцвайг. Гигантский выбор готовых и на заказ шляпок предлагали салоны Болде, «Главный шляпный магазин «Норма» на Панской, старейший «Центральный шляпный магазин» А. А. Понамарева, магазин Ф. Ф. Колпаковой на углу Панской и Саратовской (Фрунзе) «против аптеки Позерн».
Обувные магазины братьев Матвеевых на улице Соборной (Молодогвардейской) подтверждали, что «в моде, как и прежде, высокие французские каблуки». «Новостями» зазывали за элегантными сапожками и туфлями обувные магазины К. М. Сурошникова, И. Н. Вощакина, А. Д. Соловьева и многих других.
Детский костюм для вечеров и маскарадов обычно делался из лоскутков, из наскоро подшитых юбок, кружев, лент и цветов, имеющихся в гардеробах матерей и старших сестер и дополнялся умелой работой домашней портнихи. Готовые же детские наряды и карнавальные костюмы можно было купить в салонах «Детское приданое» на Алексеевской площади (пл. Революции) или «Детские моды» на углу улиц Льва Толстого и Николаевской (Чапаевской).
Реклама дамских магазинов одежды. Самара, декабрь 1911 года
Стол для встречи Рождества и Нового года ломился от изобилия. На праздничные угощения самарские хозяева зачастую тратили большую часть бюджета семьи на несколько месяцев и никогда не скупились. Прежде всего, поражало огромное количества мучных блюд: сочиво, кутья из пшеницы с медом и взвара, приготовленного из сухофруктов, кныши, калачи, паляницы, пироги с маком, с вареными или толчеными сушеными сливами, фасолью, горохом, калиновыми ягодами, с гречневой кашей, толченым картофелем, капустой, а также блины, медовые пряники и колядки. Поэтому неудивительно, что уже с начала декабря неурожайного 1911 года газеты чуть ли ни ежедневно оповещали горожан, что к праздникам в Самару из уездов на Ильинскую площадь подходят подводы, груженые мукой и хлебом. Для многих голодающих крестьян, хлынувших в город - это было самым лучшим подарком.
На Рождество обычно покупали утку и гуся и фаршировали его яблоками, молочного поросенка подавали чаще всего на новогодний стол. Гусей, уток и поросят по сходной цене приобретали на Троицком рынке. Непременно к праздникам варили борщ или капустняк. Остальные деликатесы можно было купить в многочисленных бакалейных магазинах и лавках. Бакалейная и гастрономическая торговля Василия Яковлевича Санина на улице Дворянской предлагала поистине гигантский праздничный ассортимент. Этот известный магазин можно было вполне назвать прообразом современного супермаркета. Декабрьская реклама 1911 года магазина Санина приглашала горожан за «копчеными гусями, утками, каплунами, пулярками, сырами Рокфор, Камамбер, Бри, Голландским, Тильзитским, Бакштейн, зернистой икрой и окороками Клеровича, любыми колониальными, кондитерскими и гастрономическими товарами на любой вкус...». Объявление магазина И. И. Бокарева на Соборной в доме Телегина гласило: «Получены к празднику Рождества Христова тамбовская ветчина со свежими окороками и колбасами. Просьба совершенно не беспокоиться. Все проверено ветеринарным отделением».
Крупнейшие рыбно-гастрономические магазины С. А. Шорина и Г. П. Сапрыкина на Троицкой площади, К. М. Пятова на Воскресенской площади, И. Н. Мясникова на углу улиц Соборной и Панской, Торговый дом П. Н. Рухлова на Панской, магазины Гинзбурга, Евдокимова, Гордеева предлагали: «копченые, подвесные белорыбьи балыки, свежую зернистую, «багряную» и кетовую икру из Астрахани и с Амура, керченскую, двинскую и королевскую сельдь, сельдь Бисмарк в белом вине, семгу, лососину, омаров, печень из налима, форель, свежую навагу и копчушку, сотни наименований различных консервов...».
Огромный доход в праздничные и предпразничные дни получали самарские кондитерские и «конфектные» магазины: Гребежева на Николаевской улице, Благодарова и Неклютиных на Заводской, Корунова и Постникова на улице Троицкой (Галактионовской), кондитерская Мецлер на Самарской, Бекетова на Панской улице. В 1911 году большим успехом пользовались кондитерская «Венская» на Панской, чайный отдел «Чешского магазина» Иосифа Ивановича Швец и кондитерская «Жан» на Дворянской под руководством И. П. Грегуар. Современник, вспоминая свои детские годы, писал: «В кондитерскую «Жан» было два входа: первый вел в помещение, где за мраморными столиками пили горячий шоколад, второй собственно в кондитерскую, где приказчиками работали только женщины, что было по тем временам удивительно». Кондитерский отдел «Чешского магазина» Швец предлагал «любые конфекты, мармелад, пастилу, печенье и вафли фирм Эйнем, Ciy, Абрикосовых, Геггингера, монпансье Ландрин, кофе и сладости от Реттере, Ганзена, Штудта, Янкевича, Форштрем».
Хорошое, качественное спиртное можно было найти в любом магазине города. Но самарцы в начале XX века любили посещать специализированные шикарные алкогольные салоны столичной фабрики Шустова, графа Воронцова-Дашкова, винный склад самарского купца Григория Ивановича Иванова, магазин «Эльбрус» на улице Льва Толстого. Коньяки, ликеры и наливки Шустова были настолько популярны, что об этом заведении распускали слухи, рассказывали разные фантастические истории и анекдоты. В последнем декабрьском выпуске самарской газеты «Волжское слово» за 1911 год можно найти такой анекдот:
- Смотри-ка, покойник с саней выпал.
- Ни с саней, а с катафалка, дурень. У салона Шустова выпал, значит хороший человек был!
В конце 1911 года большим успехом пользовались наливки Шустова - «дикая черешня», «хохлацкая толкочиха» и «шпанка». Карта вин, пива и водок в фирменных алкогольных салонах обычно издавалась увесистой книгой в бархатном переплете. Магазин Г. И. Иванова на улице Заводской в декабре 1911 года предлагал ознакомиться с такой книгой в дегустационном зале. Выбор был велик: «К встрече Нового года получено разное волжское пиво, водки, шампанское Поммери, Клико, Верле, Монополь, Дуаэн, Эксцельсиор, Мумм, Моэт и Шандон, Мозель, Муссэ, Пипер, Донское, Атаманское, Цимлянское, розовое, полынное... от 55 копеек до 6 рублей 50 копеек за бутылку игристого... Водки П. Смирнова, Бекмана, завода вдовы Попова, братьев Тимофеевских...».
Закупить безалкогольные напитки для праздничного стола и вовсе не представляло труда. Самара была настоящей столицей производства минеральных вод и лимонадов на их основе. К 1911 году свою продукцию в Самаре предлагали 10 местных заводов. Наиболее ходовыми были воды, лимонады и квасы Матвея Альпертена на Самарской улице, Василия Васильевича Кирста на Дворянской, братьев Куприяна и Василия Никитиных и Георгия Гаврилова на Самарской улице. Газетная и журнальная реклама приглашала покупателей за фруктовыми водами А. М. Брика в магазин на улице Льва Толстого. Объявления гласили: «Лучшие воды Брика по методе Ланина по 1 рублю 40 копеек за ведро, удостоенные медалями и «Гран При» на Берлинской выставке». Фабрика минеральных вод Гаврилова обещала «к праздничному столу яблочный сидр, лимонад-газес, сельтерскую и содовую собственного завода за 60 - 90 копеек за ведро с учетом посуды и вашего хорошего настроения». Реклама М. Р. Альпертена уверяла, что «стоит вам набрать телефонный номер 159 и клюквенный квас хлынет рекой к вашему праздничному столу».
Посетив церковную службу, посидев за рождественским столом, и отметив рождение Спасителя, горожане были не прочь и развлечься - водить хороводы, потанцевать гросфатер, показать свои карнавальные костюмы, свозить детей на елку, а на следующий день отправиться в театр, на благотворительный костюмированный вечер или повидать друзей и коллег с «поздравительными визитами».
________________________________________________________________________________
Культурная программа с балами, вечерами, представлениями в канун 1912 года была более чем насыщенной. Выручка от большой части праздничных вечеров поступала на различные благотворительные нужды. Сборы перечислялись в пользу голодающих, в пользу Ольгинской общины сестер милосердия, в пользу общества повсеместной помощи пострадавшим на войнах за Царя и Отечество, в пользу нуждающихся учеников младших классов школ, в пользу «недостаточных студентов», в пользу общества слепых, в пользу Мариинского приюта детей сирот воинов или, например, в пользу первого в Самаре зимнего детского сада. Новогодние и рождественские благотворительные вечера 1911 - 1912 годов организовали известные в городе дамы В. Н. Лесинская, А. К. Наумова, М. М. Загю, Н. В. Батюшкова, М. А. Эрн, А. П. Данилова, З. В. Кудряшева и господа А. Ф. Фон Вакано, Л. С. Аржанов, Е. О. Юрин, И. Костерин и многие другие.
Активным благотворителем в 1911 - 1915 годах была жена губернатора Н. В. Протасева - Анна Васильевна. В принципе, общественная благотворительная работа в те времена была негласной обязанностью жен высших чиновников, но у Анны Васильевны эта работа велась с хорошим вкусом и даже с каким-то шиком, с фантазией. Например, Протасьева проводила благотворительные платные вечера, куда можно было попасть дамам только в туалете определенного цвета. Если последнее правило не соблюдалось, гостья обязывалась уплатить штраф. Примером подобных вечеров в начале 1912 года стал «Голубой вечер» в Гарнизонном собрании.
Только в праздничные дни 1911 - 1912 года в Самаре по нашим подсчетам состоялись 27 школьных и училищных «елок» и балов, «елки» в Пушкинском народном доме, в том числе и для детей неимущих самарцев, 14 праздничных вечеров в Коммерческом, Общественном и Гарнизонном собраниях, 8 «елок» в специализированных закрытых обществах, например, в Самарском яхт-клубе, Фотографическом обществе, Самарском обществе книгопечатников, обществе приказчиков и других организациях, куда можно было попасть только «по рекомендации». 29 декабря 1911 года в Самарском яхт-клубе прошел традиционный «ситцевый» костюмированный бал с призами за оригинальные костюмы. Первый приз получила госпожа Ромашева за костюм графини. Второе место заняла госпожа Соколова, появившись в костюме английской королевы. Первой премией стала бриллиантовая брошь с рубином, второй - золотые часики. Мужчин - победителей ждал серебряный портсигар.
Новогодние просмотры прошли в городских синематографах, праздничные программы представили концертные залы известных ресторанов «Аквариум», «Эрмитаж», «Летягин» «Европейской гостиницы» Аннаева, ресторанов гостиниц братьев Ивановых, «Бристоль», «Гранд-Отель», «Метрополь».
Интересный театральный рождественский репертуар представил самарский городской театр, пригласив уже во второй раз за год на гастроли частых гостей нашей сцены драматическую труппу В. В. Образцова с 26 по 31 декабря 1911 года с елками и утренними спектаклями «Принц и нищий» в 4 дня, «Хижина дяди Тома» в 3 дня. В антрактах обещали танцы и шествия для детей. В эти дни состоялись спектакли для взрослых «Ледяной дом» по известному роману И. И. Лажечникова, были поставлены пьесы «Царь Дмитрий самозванец и царевна Ксения» по произведению А. С. Суворина, пьесы «Наполеон и пани Василевская», «Княжна Тараканова», «Самозванка», «Юлий Цезарь», трагедия Шиллера «Мария Стюарт» с «роскошными стильными костюмами», как писала самарская газета «Волжское слово».
31 декабря 1911 года в субботу в театре играли «легкомысленную пьесу для серьезных людей» Оскара Уальда «Что иногда нужно женщине?». Скандально известный самарский журналист Безземельный вспоминал: «Зачем-то моя спутница Т. заставила купить ей очень дорогущий перламутровый театральный бинокль в магазине Неймана и мы отправились на спектакль «Что иногда нужно женщине?»... Я подумал, и правда, что нужно иногда женщине?.. После спектакля был дан грандиозный бал-маскарад, длившийся до 3 часов ночи. Какой-то паре присудили два золотых приза за оригинальные костюмы. Но больше всего заинтересовала оригинальная выдумка жены губернатора Анны Васильевны Протасьевой продавать в антракте и на балу в театре васильки, а вырученные деньги передать в Самарское отделение общества Красного креста. Потом еще целую неделю все говорили о васильках, в ресторанах и клубах продавали эти цветочки, и собрали, говорят, более двух тысяч рублей».
К сожалению, городской театр, по отзывам наших журналистов, «на праздничные дни дававший серьезный и разнообразный репертуар, не привлек того внимания, какого можно было ожидать. Странное отношение. Местная публика более охотно посещала фарсы в театре-цирке «Олимп» и тому подобные веселые учреждения и концерты в ресторанах». Сборы от спектаклей труппы Образцова были настолько малы, что самарский сатирический журнал «Жигули» в рубрике колумниста Кондакова «Подарки с елки» позволил себе в шутливой форме «преподнести В. В. Образцову 15 000 рублей неустойки на покрытие рождественского дефицита» за пустые залы театра.
26 - 31 декабря 1911 года прошли новогодние семейно-танцевальные костюмированные вечера с детской «Белой елкой» в Самарском общественном собрании. Для членов собрания вход был бесплатным, с остальных удерживалось от 50 копеек до 1 рубля. Объявление Общественного собрания приглашало горожан собраться и 1 января «для обоюдных поздравлений» в 2 часа дня.
Сохранилось описание «Белой елки» для детей 1911 года в Общественном собрании: «Своим простым исключительно белым убранством с белыми лампочками, отсутствием пестроты и красочности - елка вполне оправдала свое название. «Белая елка» представляла из себя красивую изящную картину. Громадная, вся утопавшая в белизне серебристой ваты и снопах электрических лучей - она возвышалась среди белого зала, наполненного, точно снежинками, детьми в светлых костюмах. Эстрада имела вид зимнего пейзажа, среди снега и елок выходили артистки, одетые феями и снежинками.
В соседних детских залах были устроены киоски и буфет в виде избушки среди леса, деревенский колодезь с вертящимся колесом, шатер Деда Мороза - как всё просто, изящно, красиво! Ничего лишнего, кричащего. Всё такое понятное, родное. И с каким восторгом маленькая публика входила за немудреными подарками в избушку доброй феи или собственноручно, вертя колесо, доставала себе подарки из глубины колодезя! А «дедко - мороз» сколько доставлял веселья детям! Они не хотели с ним расставаться, цеплялись за его блестящую одежду, смеялись от его веселых шуток. В 2 часа дня дети с зелеными ветками и серебряными звездами вошли в темный зал и остановились перед эстрадой, на которой были показаны световые картины рождения Христа. Внезапное освещение всего зала как бы возвестило детям, что действительно родился Христос - Свет мира. Хором пропели легенду «Елка в зелени царица»; световые картины сменились как бы живыми: артистки, одетые белыми феями, своими веселыми рассказами и пением уводили детей в мир сказочных грез от действительности нашей скверной зимы с её морозами и глубокими снегами. Художественное пение, умелый выбор рассказов доставили детям особенно большое удовольствие. Неоднократно маленькая, живая публика требовала повторения наиболее понравившихся номеров.
После катания с горы у здания, арендованного Общественным собранием, и игры в снежки праздник закончился, но дети неохотно расходились с него».
Наиболее активно для проведения рождественских и новогодних вечеров использовались залы Коммерческого собрания в бывшем доме семьи самарского пивовара Н. Ф. Дунаева на современной улице Куйбышева, 135 (ныне одно из зданий Администрации г. о. Самара). Газета «Голос Самары» отмечала: «Город веселится... Благотворительные вечера следуют непрерывно друг за другом и, надо отдать справедливость обществу, всегда находят отзыв у самарской публики. Залы переполнены, а кассы киосков, продающих шампанское, цветы, фрукты, конфетти, успешно наполняются серебром и золотом. Вечер, о котором хотим рассказать, был устроен 2 - 3 января 1912 года господином Самойловым и госпожой Батюшковой в Коммерческом собрании в пользу самарцев - нуждающихся студентов столичных институтов. Учащаяся молодежь со вкусом убрала зеленью хвои и электрическими гирляндами стены и хоры залов. Среди зелени были видны монограммы горного, технологического, лесного и других институтов. Всех поразило выступление господина Вульфа, игравшего на скрипке «Баркаролу» Рубинштейна, «Ноктюрн» Шопена в переложении Сарасате и несколько других вещей «на бис». Произвел впечатление голос госпожи Ершовой в прологе романса «Фиеско» из мелодрамы «Симон Бокканегра» Верди. Романсы господина Апа, солисток Воробьевой и Белоноговой были вознаграждены громом аплодисментов. Как и следовало ожидать, ближайшее участие молодежи в танцах сразу же дало себя почувствовать. Пары завертелись, вокруг образовались кружки, откуда поминутно раздавался веселый молодой дружный смех, продажа цветов и конфетти закипела, «почта» разносила «тайные письма», интригуя адресатов. Танцевали танго и даже тустеп. Около бассейна с подарками образовалась толпа «рыболовов», пытающихся заудить что-нибудь заманчивое, заботливой рукой закупоренное в яркие коробки. Две очаровательные молодые «колдуньи» предлагали всем желающим узнать свою судьбу посредством билетиков с изречениями. Вместе с тысячами электрических лампочек можно было видеть блеск бриллиантов всевозможных ювелирных шедевров приглашенных высоких гостей. Останавливали внимание старинные броши и серьги у Ш. и Л., красиво гармонировавшие с элегантными туалетами, был замечен нежный колорит материй туалетов Ж., И., С. и «начальницы летучей почты» Т., роскошное платье госпожи В. довершали собой картину общества, принесшего свои посильные денежные средства на поддержку столь симпатичной цели вечера».
Сразу же после выше приведенного репортажа с шикарного студенческого бала в Коммерческом собрании в газете на той же полосе мы можем найти обычную, к сожалению, для новогодней Самары заметку под названием «Дикие нравы»: «На Предтеченской улице произошла дикая сцена, довольно ярко характеризующая нравы местных хулиганов. Двое мастеровых, распивая у казенки водку поссорились, но так как у самарцев ссоры всегда заканчиваются побоищем, то и в этом случае произошло кровопролитие. Один из фигурантов так избил другого, что лицо последнего превратилось в сущий кровоподтек, а в довершение хулиган в припадке дикой злобы откусил ухо своему избитому товарищу. Вся дикая сцена происходила на глазах стражника и городового, но они не приняли никаких мер и сочли за благо куда-то исчезнуть». Ограбления, кражи, драки и нападения в зимние праздники считались рядовыми явлениями. «Самарская газета» еще в 1902 году писала: «Дни праздников были днями поголовных побоищ в центре и на окраинах. С вечера и до глубокой ночи стоял стон от диких завывающих песен, от криков «караул» и «режут». Побоища непрерывно шли вечерами большей частью у винных лавок и пивных. К вящему удовольствию драчунов всюду отсутствовали городовые, особенно в первые дни после Рождества и Нового года».
Департамент неокладных сборов и городская дума в 1900 году пытались запретить продажу алкоголя после 18.00 на праздничную неделю, но мелкобуржуазное лобби смогло преодолеть этот запрет.
Как и сейчас, сто лет назад появлялись и негативные отзывы о наших долгих шумных и даже иногда тяжелых зимних праздниках. Уже упоминавшийся выше журналист Пикард писал: «В театре встречаю знакомого. Он возмущен:
- Как мы проводим праздники! Ведь это безумие.
- А что?
Он начал распространяться об англичанах:
Вот это нация! В праздничный день сидит себе англичанин дома, окруженный семьей. Сидит, кушает пудинг, пьет кофе, курит сигару, читает библию. Хорошо! И оттого на улице у них тишина! А у нас? Вы подумайте, от неприличной брани нигде нельзя спрятаться! На местах стоянок дерутся извозчики. На углах улиц валяются и замерзают пьяные... Все участки полны забранными скандалистами, больницы ломятся от увечных и раненых во время расправ. Вместо отдыха люди еще больше мучаются. Затем они выходят на работу не освеженными, а окончательно разбитыми, издерганными».
И все же такие пессимистические настроения тонули в массе рождественского и новогоднего веселья. После ночной службы в Кафедральном соборе начинались массовые народные гулянья. На Соборной (Куйбышева) и Алексеевской (Революции) площадях елки устанавливали за счет города с помощью самарской «конторы по устройству елок М. Ф. Степанова», заливали гигантские ледяные горки, жгли фейерверки, звездки, играли в снежки в соборных садиках. На площади работали выездные лавки с продажей выпечки, горячего чая и шампанского. Вся Соборная площадь была загромождена санями и экипажами, а также новомодными автомобилями. Через несколько часов забав, собирался «праздничный поезд» - кортеж из экипажей, и медленно, чинно начинал свое движение по улице Алексеевской (Красноармейской) и улице Дворянской (Куйбышева). Эта традиция «праздничного поезда» брала своё начало с давних времен. Актер и издатель «Самарской газеты» И. П. Новиков еще в 1890 году писал о современной ему улице Дворянской во время праздничного проезда: «Дворянская улица служит местом городского гулянья... В зимние праздники здесь тянутся вереницы экипажей, нередко в таком количестве, что трудно перебраться с одной стороны улицы на другую; по тротуарам масса самой разнообразной публики, начиная с привычного фланера и кончая вышедшим освежиться и посмотреть на людей трудовым человеком». Во время проезда слышны звуки гармони, веселые разговоры, смех детворы. Зимний праздничный проезд 1911 года отличался лишь тем, что теперь среди саней можно было увидеть некоторое количество личных и взятых на прокат автомобилей, а также морозные (25 - 30 градусов ниже нуля) дни и ночи от Рождества до Нового года сопровождались невиданным туманом, «за которым не было видно ни зги, видимость 8 - 10 саженей, что придавало кортежу особенную загадочность и волшебный антураж». Будто в сказке из тумана с зажженными фонарями на Алексеевской площади появлялись экипажи с нарядными дамами и кавалерами. Как в итоге выяснили самарские журналисты 1911 года, город был окутан не туманом, а смогом, принесенным ветром с пожаров в Сызранском уезде Симбирской губернии, который нисколько не повлиял на хорошее настроение публики.
По распоряжению городской управы в морозные предновогодние дни на полицейские посты отпускали дрова «для разведения костров, дабы согреться городовым, извозчикам и вообще плохо одетым гражданам».
На Алексеевской площади царила та же праздничная атмосфера - огромная елка, балаганы и зверинцы, киоски с чаем и пирожками. С 3 часов утра 25 декабря заработал «богатый ресторан с низкими ценами» «Европейской гостиницы» П. Е. Аннаева на веранде у собственных номеров и в самом центре Алексеевской площади у памятника Александру Освободителю с музыкальным сопровождением скрипача-виртуоза Я. Зарима, виолончелиста Московской частной оперы С. И. Лопатовского и флейтиста Ф. А. Горохова.
Некоторые экипажи продолжали движение дальше - к Александровскому городскому саду у Хлебной площади на каток. Здесь, по мнению горожан, заливали самый лучший лед, на котором даже проводили соревнования конькобежцев. Хороший каток устраивали и в Пушкинском сквере за городским театром с граммофонной музыкой от «депо П. Л. Чулкова», заливали льдом дорожки Струковского сада.
Рядом со Струкачами и домом Журавлева работал «скетинк-ринк» - крытый зал для катания на роликовых коньках, всегда привлекавший массу горожан с детьми. К праздникам в «скетинк-ринк» приглашали учителей-наставников, известных мастеров езды на роликах, то какого-то лондонского профи по катанию А. Диксона, то теперь в 1911 году частых гостей - мастеров братьев Брукс.
Катание на роликовых коньках, 1910-е годы. Фото со скетинг-ринга -
ljwanderer Новый 1912 год станет трудным, перед городом возникнет множество проблем: очередной неурожай и, как следствие, голод в губернии, приток в город массы голодающих из деревень и сел, огромный дефицит бюджета Самары, увеличение налогов и введение новых сборов, уход городского головы М. Д. Челышева со своего поста, начало грандиозного строительства самарского трамвая, непрекращающиеся споры вокруг места постройки элеватора, но пока самарцы веселились, забыв о всех своих делах или невзгодах. Самара праздновала и надеялась только на лучшее...