"Господа президенты". Журнал Итоги, №34 / 793 (22.08.11)
Мало какой политик может похвастаться таким внушительным бэкграундом, как Ролан Дюма. Он и журналист, и адвокат, и герой антигитлеровского Сопротивления, и многолетний глава Конституционного совета Франции, и министр по европейским делам, и министр внешних сношений, и, наконец, министр иностранных дел - эту последнюю должность Дюма занимал при трех премьер-министрах, в общей сложности пять лет.
«Итоги» встретились с Роланом Дюма в его парижском доме на острове Сен-Луи. Дюма, кстати, неплохо владеющий русским, говорил так, словно писал одну из глав биографического романа. Ту, которая посвящена России.
- «Одна сплошная ошибка» - скажут потом о французской дипломатии той поры на германском направлении. Не обидно ли вам, что далеко не самой мудрой была и первая реакция президента Миттерана на августовский путч в Москве в 1991-м?
- Миттеран руководствовался всегда глобальными интересами Франции, ее перспективами. Эта «дальнозоркость» приводила порой к «близорукости» по отношению к каждодневным событиям… Путч 91-го года был очень сложным моментом для нашего понимания. Прекрасно помню день 19 августа. Я находился в своем кабинете на Ке д`Орсе, когда позвонил Юрий Дубинин, посол СССР во Франции. Голос его звучал взволнованно: «У меня персональное послание президенту Французской Республики». Я среагировал: «Приезжайте. Жду вас». И тут он почему-то попросил, чтобы мои сотрудники провели его ко мне через черный ход. Так и сделали. Дубинин сказал, что у него послание от вице-президента СССР Геннадия Янаева - лично Франсуа Миттерану. Я позвонил президенту… Вечером того же дня Миттеран должен был участвовать в телепередаче «7/7», посвященной анализу последних международных событий. Это было запланировано заранее. И в ходе этой передачи, ведущей которой была Анн Синклер, жена ныне печально известного Доминика Стросс-Кана, бывшего директора-распорядителя МВФ, президент, не предупредив меня, вдруг заявляет: «Я получил сегодня телеграмму от руководителей ГКЧП. Они подтверждают, что будут проводить на международной арене прежнюю политику СССР». И добавил, что обратился к новым советским лидерам с просьбой не подвергать опасности жизнь Горбачева и его семьи…
Ужас! Как только передача завершились и мы отошли подальше от журналистов, я кинулся к Миттерану: «Зачем вы обнародовали эту бумагу?» Президент ответил: «В этой непонятной ситуации я должен был гарантировать и защитить интересы Франции». Ну что тут скажешь?.. К счастью, мне удалось сделать эту ситуацию менее щекотливой по отношению к Горбачеву. Тем более что я сразу почувствовал, как только увидел Янаева и компанию на пресс-конференции, что дела идут в Москве вовсе не так, как хотелось бы заговорщикам. Нам удалось внедрить в команду Руцкого, полетевшую освобождать Горбачева, второго после посла дипломата в Москве. Француз одним из первых подошел в Форосе к Горбачеву и сказал: «Меня прислал Ролан Дюма!» Это прозвучало как пароль. Позднее Горбачев признался мне: «Когда самолет прилетел за мной в Крым, я сразу успокоился, увидав среди людей с автоматами твоего человека».
читать полностью
«Итоги» встретились с Роланом Дюма в его парижском доме на острове Сен-Луи. Дюма, кстати, неплохо владеющий русским, говорил так, словно писал одну из глав биографического романа. Ту, которая посвящена России.
- «Одна сплошная ошибка» - скажут потом о французской дипломатии той поры на германском направлении. Не обидно ли вам, что далеко не самой мудрой была и первая реакция президента Миттерана на августовский путч в Москве в 1991-м?
- Миттеран руководствовался всегда глобальными интересами Франции, ее перспективами. Эта «дальнозоркость» приводила порой к «близорукости» по отношению к каждодневным событиям… Путч 91-го года был очень сложным моментом для нашего понимания. Прекрасно помню день 19 августа. Я находился в своем кабинете на Ке д`Орсе, когда позвонил Юрий Дубинин, посол СССР во Франции. Голос его звучал взволнованно: «У меня персональное послание президенту Французской Республики». Я среагировал: «Приезжайте. Жду вас». И тут он почему-то попросил, чтобы мои сотрудники провели его ко мне через черный ход. Так и сделали. Дубинин сказал, что у него послание от вице-президента СССР Геннадия Янаева - лично Франсуа Миттерану. Я позвонил президенту… Вечером того же дня Миттеран должен был участвовать в телепередаче «7/7», посвященной анализу последних международных событий. Это было запланировано заранее. И в ходе этой передачи, ведущей которой была Анн Синклер, жена ныне печально известного Доминика Стросс-Кана, бывшего директора-распорядителя МВФ, президент, не предупредив меня, вдруг заявляет: «Я получил сегодня телеграмму от руководителей ГКЧП. Они подтверждают, что будут проводить на международной арене прежнюю политику СССР». И добавил, что обратился к новым советским лидерам с просьбой не подвергать опасности жизнь Горбачева и его семьи…
Ужас! Как только передача завершились и мы отошли подальше от журналистов, я кинулся к Миттерану: «Зачем вы обнародовали эту бумагу?» Президент ответил: «В этой непонятной ситуации я должен был гарантировать и защитить интересы Франции». Ну что тут скажешь?.. К счастью, мне удалось сделать эту ситуацию менее щекотливой по отношению к Горбачеву. Тем более что я сразу почувствовал, как только увидел Янаева и компанию на пресс-конференции, что дела идут в Москве вовсе не так, как хотелось бы заговорщикам. Нам удалось внедрить в команду Руцкого, полетевшую освобождать Горбачева, второго после посла дипломата в Москве. Француз одним из первых подошел в Форосе к Горбачеву и сказал: «Меня прислал Ролан Дюма!» Это прозвучало как пароль. Позднее Горбачев признался мне: «Когда самолет прилетел за мной в Крым, я сразу успокоился, увидав среди людей с автоматами твоего человека».
читать полностью