Ф.Ницше - Так говорил Заратустра
Человек есть нечто, что до́лжно превзойти. Что сделали вы, чтобы превзойти его?
Поистине, человек - это грязный поток. Надо быть морем, чтобы принять в себя грязный поток и не сделаться нечистым.
Великое в человеке то, что он мост, а не цель: в человеке можно любить только то, что он переход и гибель.
«Я живу, чтобы познавать: я хочу познавать, чтобы жил сверхчеловек».
«238. Я слишком полон, так что забываю себя самого, и все вещи содержатся во мне, и нет ничего, кроме полноты вещей. Куда пропал я?»
Земля стала маленькой, и по ней прыгает последний человек, делающий всё маленьким. Его род неистребим, как земляная блоха; последний человек живёт дольше всех.
Они покинули места, где было трудно жить: ибо им необходимо тепло. Они ещё любят соседа и жмутся к нему: ибо им необходимо тепло.
Свет взошёл для меня: не к народу должен говорить Заратустра, но к спутникам! Заратустра не должен быть пастухом и собакой стада!
«Я не желаю почестей и богатств: маленькое общество мне приятнее злого».
каковы же были твои десять преодолений?И каковы были те десять примирений, и десять истин, и десять поводов к смеху, которыми моё сердце радовало себя?
Отвратить взор свой от себя захотел творец, - и тогда создал он мир.
Поистине, трудно доказать всякое бытие и трудно заставить его говорить. Скажите мне, братья мои, разве самая дивная из всех вещей не доказана ещё наилучшим образом?
Своей нищеты хотели они избежать, а звёзды были для них слишком далёки. Тогда вздыхали они: «О, если бы существовали небесные пути, чтобы прокрасться в другое бытие и счастье!» - тогда изобрели они свои уловки
«В человеке живёт множество духов, как гадов в море; они бьются друг с другом за дух “Я”: они любят его, хотят, чтобы он садился к ним на спину, они ненавидят друг друга за эту любовь».
Посмотри, как каждая из твоих добродетелей жаждет высшего: она хочет всего твоего духа, чтобы был он её глашатаем, она хочет всей твоей силы в гневе, ненависти и любви.
Своими намерениями рационализируют свои неясные порывы, как это делает, к примеру, убийца, оправдывающий свою склонность к убийству решением ограбить или отомстить».
Есть многое в злых, что вызывает во мне отвращение, но и многое в добрых; и поистине, вовсе не их “зло”!»ъ...
Из всего написанного люблю я только то, что пишут своей кровью. Пиши кровью - и ты узнаешь, что кровь есть дух.Нелегко понять чужую кровь; я ненавижу читающих из праздности.
Кто знает читателя, тот больше ничего не делает для него. Ещё одно столетие читателей - и дух сам провоняет..
То, что каждый имеет право учиться читать, портит надолго не только письмо, но и мысль.
В горах кратчайший путь - с вершины на вершину; но для этого надо иметь длинные ноги. Притчи должны быть вершинами, а те, к кому говорят, большими и высокими..
Вы смотрите вверх, когда вы стремитесь возвыситься. А я смотрю вниз, потому что я возвышен.
Ведь с человеком происходит то же, что с деревом.Чем больше стремится он в высоту, к свету, тем глубже устремляются корни его в землю, вниз, во мрак, в глубину, - к злу».
Я часто перепрыгиваю ступени, когда поднимаюсь, - этого не прощает мне ни одна ступень.
В свободную высь стремишься ты, звёзд жаждет душа. Но твои дурные инстинкты также жаждут свободы.Твои дикие псы хотят на свободу; они лают от радости в своём подземелье, когда твой дух стремится отворить все темницы.
Ах, я знал благородных, потерявших свою высшую надежду. И теперь возводили клевету они на все высшие надежды.
Все вы, кому дорог суровый труд и то, что быстро, ново, неизвестно, - вы плохо переносите себя; ваше усердие есть бегство и желание забыть самих себя.Если бы вы больше верили в жизнь, вы меньше отдавались бы мгновению. Но чтобы ждать, в вас не хватает содержания, - и даже чтобы лениться!
Я призываю вас не к работе, но к борьбе. Я призываю вас не к миру, но к победе. Пусть будет труд ваш борьбой и ваш мир победою!
«Что хорошо?» - спрашиваете вы. Хорошо быть храбрым. Оставьте маленьким девочкам говорить: «Хорошо - это то, что мило и трогательно».
«Что хорошо?» - спрашиваете вы. Хорошо быть храбрым. Оставьте маленьким девочкам говорить: «Хорошо - это то, что мило и трогательно».
Государством называется самое холодное из всех холодных чудовищ. И холодно лжёт оно; эта ложь ползёт из его уст: «Я, государство, есмь народ».
Ср. Мф. 4, 9: «всё это дам тебе, если, пав, поклонишься мне» (дьявол Иисусу).
Все они хотят достичь трона, их безумие в этом, - как будто счастье восседает на троне! Часто грязь восседает на троне - а часто и трон стоит на грязи.
Где оканчивается уединение, там начинается базар; а где начинается базар, начинается шум великих актёров и жужжанье ядовитых мух.
Вокруг изобретающих новые ценности вращается мир; незримо вращается он. Но вокруг актёров вращается народ и слава: таков порядок мира.
От этих торопливых удались туда, где ты в безопасности: лишь на базаре нападают с вопросом: Да или Нет?
Не поднимай руки против них! Они бесчисленны, и не твоё назначение быть махалкой для мух.
Кому тягостно целомудрие, тому надо его отсоветовать: чтобы не сделалось оно путём в преисподнюю - то есть грязью и похотью души.
Слишком долго в женщине были скрыты раб и тиран. Поэтому женщина не способна ещё к дружбе: она знает только любовь.
Из оценки впервые возникает ценность,
Ср. т. 10, 4 [234]: «Вы бежите от самих себя - и всегда попадаете из дождя презрения в водосточный жёлоб любви к ближнему».
Вы приглашаете свидетеля, когда хотите хвалить себя; и когда вы склонили его хорошо думать о вас, вы сами хорошо думаете о себе.
Лжёт не только тот, кто говорит вопреки своему знанию, но прежде всего тот, кто говорит вопреки своему незнанию. - Второй род лжи столь обычен, что о него даже не спотыкаются: человеческое общение построено на нём».
Один путешествует, потому что ищет себя, а другой - потому что хотел бы себя потерять».
«434. На патриотических праздниках зрители тоже актёры».
«Кто ищет, легко теряется сам. Всякое уединение есть грех», - так говорит стадо. И ты долго принадлежал стаду.
Свободный от чего? Какое дело до этого Заратустре! Но твой взор должен ясно поведать мне: свободный для чего?
Есть чувства, которые хотят убить одинокого; если это не удаётся, они сами должны умереть! Но способен ли ты быть убийцею?
«Для женщины честь лишь в одном: она должна думать, что любит больше, чем любима. По ту сторону сразу начинается проституция».
«116. Ты хочешь быть справедливым? Несчастный, как хочешь ты воздать каждому своё? - Нет, этого я не хочу. Я отдаю каждому моё: достаточно для того, кто не слишком богат».
Ты молод и желаешь ребёнка и брака. Но я спрашиваю тебя: тот ли ты человек, кто имеет право желать ребёнка?Победитель ли ты, укротивший себя, повелитель чувств, господин своих добродетелей? Так спрашиваю я тебя.
Или в твоём желании говорят зверь и естественная потребность? Или одиночество? Или разлад с самим собою?
«Смысл брака: ребёнок, который представляет более высокий тип, чем родители».
Конечно, кто никогда не жил вовремя, как мог бы он умереть вовремя? Ему бы лучше никогда не родиться! - Так советую я лишним.
Каждый желающий славы должен вовремя проститься с почестью и владеть трудным искусством - вовремя уйти.{186}Надо перестать позволять себя есть, когда находят вас особенно вкусными; это знают те, кто хотят, чтобы их долго любили.
Конечно, есть кислые яблоки, участь которых - ждать до последнего дня осени: к этому времени становятся они спелыми, жёлтыми и сморщенными.У одних сперва стареет сердце, у других ум. Иные бывают стариками в юности, - но кто поздно юн, остаётся юным надолго.{188}
Иному не удаётся жизнь: ядовитый червь въелся ему в сердце. Пусть же постарается он, чтобы тем лучше удалась ему смерть.
Иной не бывает никогда сладким: он гниёт уже летом. Трусость, вот что удерживает его на суку.
Живут слишком многие, и слишком долго висят они на своих сучьях. Пусть же придёт буря и стряхнёт с дерева всё гнилое и червивое!
Поистине, слишком рано умер тот иудей, которого чтут проповедники медленной смерти, - и для многих стало с тех пор роковым, что умер он слишком рано.
Но в мужчине больше от ребёнка, чем в юноше, и меньше уныния: лучше понимает он смерть и жизнь.
Есть другое себялюбие, чересчур бедное, голодающее, которое всегда хочет красть, - себялюбие больных, больное себялюбие.Глазом вора смотрит оно на всё блестящее; алчностью голода примеряется оно к тому, кто обильно ест; и всегда шныряет оно вокруг стола дарящих.
Когда вы презираете удобство и мягкое ложе и можете лечь не слишком далеко от мягкотелых, - вот исток вашей добродетели.
Ах, в нашем теле и теперь живут все эти грёзы и ошибки: плотью и волею сделались они.
Не только разум тысячелетий - также и безумие их прорывается в нас. Опасно это, быть наследником.
Врач, помоги себе сам: так поможешь ты и своему больному.{195} Было бы лучшей помощью для него, чтобы увидел он своими глазами того, кто сам себя исцеляет.
Вы, сегодня одинокие, вы, изгнанники, однажды вы должны стать народом; от вас, избравших самих себя, должен произойти избранный народ - и от него сверхчеловек.
Теперь я призываю вас потерять меня и найти себя; и только когда вы все отречётесь от меня, я вернусь к вам.
моё учение в опасности, сорная трава хочет называться пшеницей!
Новыми путями иду я, новая речь приходит ко мне; устал я, подобно всем созидающим, от старых языков.
Бог есть предположение, но я хочу, чтобы оно простиралось не дальше, чем ваша созидающая воля.
Даже в познании чувствую я только радость рождения и радость становления моей воли; и если есть невинность в моём познании, то потому, что есть в нём воля к рождению.
Поистине, человек - это грязный поток. Надо быть морем, чтобы принять в себя грязный поток и не сделаться нечистым.
Великое в человеке то, что он мост, а не цель: в человеке можно любить только то, что он переход и гибель.
«Я живу, чтобы познавать: я хочу познавать, чтобы жил сверхчеловек».
«238. Я слишком полон, так что забываю себя самого, и все вещи содержатся во мне, и нет ничего, кроме полноты вещей. Куда пропал я?»
Земля стала маленькой, и по ней прыгает последний человек, делающий всё маленьким. Его род неистребим, как земляная блоха; последний человек живёт дольше всех.
Они покинули места, где было трудно жить: ибо им необходимо тепло. Они ещё любят соседа и жмутся к нему: ибо им необходимо тепло.
Свет взошёл для меня: не к народу должен говорить Заратустра, но к спутникам! Заратустра не должен быть пастухом и собакой стада!
«Я не желаю почестей и богатств: маленькое общество мне приятнее злого».
каковы же были твои десять преодолений?И каковы были те десять примирений, и десять истин, и десять поводов к смеху, которыми моё сердце радовало себя?
Отвратить взор свой от себя захотел творец, - и тогда создал он мир.
Поистине, трудно доказать всякое бытие и трудно заставить его говорить. Скажите мне, братья мои, разве самая дивная из всех вещей не доказана ещё наилучшим образом?
Своей нищеты хотели они избежать, а звёзды были для них слишком далёки. Тогда вздыхали они: «О, если бы существовали небесные пути, чтобы прокрасться в другое бытие и счастье!» - тогда изобрели они свои уловки
«В человеке живёт множество духов, как гадов в море; они бьются друг с другом за дух “Я”: они любят его, хотят, чтобы он садился к ним на спину, они ненавидят друг друга за эту любовь».
Посмотри, как каждая из твоих добродетелей жаждет высшего: она хочет всего твоего духа, чтобы был он её глашатаем, она хочет всей твоей силы в гневе, ненависти и любви.
Своими намерениями рационализируют свои неясные порывы, как это делает, к примеру, убийца, оправдывающий свою склонность к убийству решением ограбить или отомстить».
Есть многое в злых, что вызывает во мне отвращение, но и многое в добрых; и поистине, вовсе не их “зло”!»ъ...
Из всего написанного люблю я только то, что пишут своей кровью. Пиши кровью - и ты узнаешь, что кровь есть дух.Нелегко понять чужую кровь; я ненавижу читающих из праздности.
Кто знает читателя, тот больше ничего не делает для него. Ещё одно столетие читателей - и дух сам провоняет..
То, что каждый имеет право учиться читать, портит надолго не только письмо, но и мысль.
В горах кратчайший путь - с вершины на вершину; но для этого надо иметь длинные ноги. Притчи должны быть вершинами, а те, к кому говорят, большими и высокими..
Вы смотрите вверх, когда вы стремитесь возвыситься. А я смотрю вниз, потому что я возвышен.
Ведь с человеком происходит то же, что с деревом.Чем больше стремится он в высоту, к свету, тем глубже устремляются корни его в землю, вниз, во мрак, в глубину, - к злу».
Я часто перепрыгиваю ступени, когда поднимаюсь, - этого не прощает мне ни одна ступень.
В свободную высь стремишься ты, звёзд жаждет душа. Но твои дурные инстинкты также жаждут свободы.Твои дикие псы хотят на свободу; они лают от радости в своём подземелье, когда твой дух стремится отворить все темницы.
Ах, я знал благородных, потерявших свою высшую надежду. И теперь возводили клевету они на все высшие надежды.
Все вы, кому дорог суровый труд и то, что быстро, ново, неизвестно, - вы плохо переносите себя; ваше усердие есть бегство и желание забыть самих себя.Если бы вы больше верили в жизнь, вы меньше отдавались бы мгновению. Но чтобы ждать, в вас не хватает содержания, - и даже чтобы лениться!
Я призываю вас не к работе, но к борьбе. Я призываю вас не к миру, но к победе. Пусть будет труд ваш борьбой и ваш мир победою!
«Что хорошо?» - спрашиваете вы. Хорошо быть храбрым. Оставьте маленьким девочкам говорить: «Хорошо - это то, что мило и трогательно».
«Что хорошо?» - спрашиваете вы. Хорошо быть храбрым. Оставьте маленьким девочкам говорить: «Хорошо - это то, что мило и трогательно».
Государством называется самое холодное из всех холодных чудовищ. И холодно лжёт оно; эта ложь ползёт из его уст: «Я, государство, есмь народ».
Ср. Мф. 4, 9: «всё это дам тебе, если, пав, поклонишься мне» (дьявол Иисусу).
Все они хотят достичь трона, их безумие в этом, - как будто счастье восседает на троне! Часто грязь восседает на троне - а часто и трон стоит на грязи.
Где оканчивается уединение, там начинается базар; а где начинается базар, начинается шум великих актёров и жужжанье ядовитых мух.
Вокруг изобретающих новые ценности вращается мир; незримо вращается он. Но вокруг актёров вращается народ и слава: таков порядок мира.
От этих торопливых удались туда, где ты в безопасности: лишь на базаре нападают с вопросом: Да или Нет?
Не поднимай руки против них! Они бесчисленны, и не твоё назначение быть махалкой для мух.
Кому тягостно целомудрие, тому надо его отсоветовать: чтобы не сделалось оно путём в преисподнюю - то есть грязью и похотью души.
Слишком долго в женщине были скрыты раб и тиран. Поэтому женщина не способна ещё к дружбе: она знает только любовь.
Из оценки впервые возникает ценность,
Ср. т. 10, 4 [234]: «Вы бежите от самих себя - и всегда попадаете из дождя презрения в водосточный жёлоб любви к ближнему».
Вы приглашаете свидетеля, когда хотите хвалить себя; и когда вы склонили его хорошо думать о вас, вы сами хорошо думаете о себе.
Лжёт не только тот, кто говорит вопреки своему знанию, но прежде всего тот, кто говорит вопреки своему незнанию. - Второй род лжи столь обычен, что о него даже не спотыкаются: человеческое общение построено на нём».
Один путешествует, потому что ищет себя, а другой - потому что хотел бы себя потерять».
«434. На патриотических праздниках зрители тоже актёры».
«Кто ищет, легко теряется сам. Всякое уединение есть грех», - так говорит стадо. И ты долго принадлежал стаду.
Свободный от чего? Какое дело до этого Заратустре! Но твой взор должен ясно поведать мне: свободный для чего?
Есть чувства, которые хотят убить одинокого; если это не удаётся, они сами должны умереть! Но способен ли ты быть убийцею?
«Для женщины честь лишь в одном: она должна думать, что любит больше, чем любима. По ту сторону сразу начинается проституция».
«116. Ты хочешь быть справедливым? Несчастный, как хочешь ты воздать каждому своё? - Нет, этого я не хочу. Я отдаю каждому моё: достаточно для того, кто не слишком богат».
Ты молод и желаешь ребёнка и брака. Но я спрашиваю тебя: тот ли ты человек, кто имеет право желать ребёнка?Победитель ли ты, укротивший себя, повелитель чувств, господин своих добродетелей? Так спрашиваю я тебя.
Или в твоём желании говорят зверь и естественная потребность? Или одиночество? Или разлад с самим собою?
«Смысл брака: ребёнок, который представляет более высокий тип, чем родители».
Конечно, кто никогда не жил вовремя, как мог бы он умереть вовремя? Ему бы лучше никогда не родиться! - Так советую я лишним.
Каждый желающий славы должен вовремя проститься с почестью и владеть трудным искусством - вовремя уйти.{186}Надо перестать позволять себя есть, когда находят вас особенно вкусными; это знают те, кто хотят, чтобы их долго любили.
Конечно, есть кислые яблоки, участь которых - ждать до последнего дня осени: к этому времени становятся они спелыми, жёлтыми и сморщенными.У одних сперва стареет сердце, у других ум. Иные бывают стариками в юности, - но кто поздно юн, остаётся юным надолго.{188}
Иному не удаётся жизнь: ядовитый червь въелся ему в сердце. Пусть же постарается он, чтобы тем лучше удалась ему смерть.
Иной не бывает никогда сладким: он гниёт уже летом. Трусость, вот что удерживает его на суку.
Живут слишком многие, и слишком долго висят они на своих сучьях. Пусть же придёт буря и стряхнёт с дерева всё гнилое и червивое!
Поистине, слишком рано умер тот иудей, которого чтут проповедники медленной смерти, - и для многих стало с тех пор роковым, что умер он слишком рано.
Но в мужчине больше от ребёнка, чем в юноше, и меньше уныния: лучше понимает он смерть и жизнь.
Есть другое себялюбие, чересчур бедное, голодающее, которое всегда хочет красть, - себялюбие больных, больное себялюбие.Глазом вора смотрит оно на всё блестящее; алчностью голода примеряется оно к тому, кто обильно ест; и всегда шныряет оно вокруг стола дарящих.
Когда вы презираете удобство и мягкое ложе и можете лечь не слишком далеко от мягкотелых, - вот исток вашей добродетели.
Ах, в нашем теле и теперь живут все эти грёзы и ошибки: плотью и волею сделались они.
Не только разум тысячелетий - также и безумие их прорывается в нас. Опасно это, быть наследником.
Врач, помоги себе сам: так поможешь ты и своему больному.{195} Было бы лучшей помощью для него, чтобы увидел он своими глазами того, кто сам себя исцеляет.
Вы, сегодня одинокие, вы, изгнанники, однажды вы должны стать народом; от вас, избравших самих себя, должен произойти избранный народ - и от него сверхчеловек.
Теперь я призываю вас потерять меня и найти себя; и только когда вы все отречётесь от меня, я вернусь к вам.
моё учение в опасности, сорная трава хочет называться пшеницей!
Новыми путями иду я, новая речь приходит ко мне; устал я, подобно всем созидающим, от старых языков.
Бог есть предположение, но я хочу, чтобы оно простиралось не дальше, чем ваша созидающая воля.
Даже в познании чувствую я только радость рождения и радость становления моей воли; и если есть невинность в моём познании, то потому, что есть в нём воля к рождению.