(no subject)
ИНФЕРНО
Погреб находился в левой стене смотровой ямы. Машины у хозяина гаража не было, но он служил водителем грузовика во время войны и какое-то время после.
Поскольку гараж стоит на прежнем месте - справа от такого же, стало быть сохранился и погреб внутри него. Только последние тридцать лет Пименов не видел, чтобы амбарные ворота гаража были распахнуты. Сделанные из широкой доски, с пудовым замком на стальном засове, они напоминали Пименову крышку сундука со спрятанным трупом. Ему почему-то казалось, что сзади в гараже проделаны такие же ворота на случай незапланированного бегства. Гараж стоял в глухом тупике.
Всякий раз, посещая родимый двор, Пименов специально наведывался «за сараи», в надежде застать двери гаража на распашку, как в старые добрые времена, когда в нем пряталась от жары местные любители рыбной ловли. На верстаке нередко можно было увидеть поллитру, но стареющие фронтовики вели себя пристойно.
По левую сторону тупика тянулась одноэтажная постройка больничного корпуса. Пименов знал, что там находится рентгеноскопия. В коридоре всегда горел свет, и пациенты могли видеть Пименова в окна. Представляю, что они думают - в одно и то же время один и тот же смурной гражданин приходит в одно и то же место и задумчиво глазеет на знакомые ему с детства запертые ворота.
Ему почему-то казалось, что очереди на рентген круглый год дожидаются одни и те же люди.
С некоторых пор Пименову снилась одна и та же история. И смотря на растущее чувство страха, её нельзя было назвать кошмаром. Это скорее была греза наяву, похожая на заставку, предваряющую эпизоды мистического сериала.
А вообще это было похоже на спуск в метро после полуночи, когда там совсем пусто. Сначала по ступеням широкой лестницы к эскалатору, ступив на который, пассажир начинал испытывать безотчетный страх.
Всё это нисхождение сопровождала торжественная, но не громкая музыка. Каденции органа и арпеджио арф. Никто не дышал в затылок и не караулил впереди.
Проблема в том, что вместо путей метрополитена, эскалатор спускал Пименова в такой же лестничный зал, чьи ступени обрывались перед эскалатором, уводящим вниз.
С каждым этапом погружения стены залов расступались, а потолок становился выше. Примерно на третьем ярусе Пименов начинал ощущать себя пауком или тараканом в сырой чугунной ванне. Это всё из-за Кафки, убеждал он себя, продолжая выстраивать маршрут своего близнеца во сне.
В конце концов едва заметно идущая под уклон галерея приводила его в комнату, где он провел три четверти прожитой жизни.
Единственное, что смущало Пименова, та ли это комната на самом деле, или тщательно подобранная и укомплектованная копия.
Расположение и форма вещей были прежние, но все они выглядели немного крупнее, продолжая расти в размерах при более пристальном разглядывании.
Черная кошка на белом снегу с картины неизвестного художника становилась величиной с пантеру. Клубни картофеля в погребе прорастали белесыми щупальцами паразитов, способных задушить запертого внутри пленника, как борода под железной маской. В отдалении, со стороны булочной слышался колокольчик прокаженного…
Это всё Лавкрафт, сначала Стивенсон, за ним Лавкрафт - каждой бочке затычка. А потом еще и этот итальянский фильм, где преисподняя находится прямо в подвале больницы. Только туда опускает лифт, а меня катают на эскалаторе. Впрочем, своим ходом из такой бездны мне без лифта не выбраться.