(no subject)
О войне писать, как я и сказал, не буду. Буду о другом.
Мне сегодня приснился совершенно потрясающий сон.
Мы с Лерой находимся в каком-то огромном аэропорту (мне вообще часто снятся аэропорты и самолёты). Начала я не помню, не могу сказать, как мы туда попали и куда нам нужно было лететь.
В общем, завязка такая: на огромном поле поставлен длинный стол, человек на пятьдесят, и за ним мы сидим и обедаем совместно с президентом Путиным. Программа следующая: Путин отвечает на любые вопросы, которые могут задавать находящиеся за столом. Я молчу, потому что мне его спрашивать не о чем.
Неприятное впечатление вызывает то, что Путин говорит во время еды, и, поэтому, ест он очень неаккуратно: куски пищи падают изо рта на стол и на пол. Говорит же он хорошо поставленным голосом, как в телевизоре. Что именно он говорит - я не помню.
Мы все сидим посреди огромного открытого пространства. Может быть, это лётное поле, а может быть и нет. Поле это окружено странными зданиями футуристического вида. Я знаю, что это аэропорт, и также знаю, что он в Петербурге. Слева от нас - аэровокзал. Справа от нас, вдалеке, подёрнутое дымкой, находжится строение в виде моста, и я знаю, что именно оттуда должны прилетать и садиться самолёты.
Ещё известно, что на севере неспокойно, террористы постреливают, и из-за этого рейсы задерживаются. Никого это не удивляет, всё как бы в порядке вещей.
Неожиданно издалека раздаются приглушённые звуки взрывов. Я начинаю беспокоиться, но никто моего беспокойства не разделяет.
Из-за моста появляются странные летательные аппараты. Похожи они не на самолёты, а, скорее, на корабли. Четыре или пять штук, они проносятся над нами, и скрываются за зданием аэровокзала.
"Что это было?" - спрашиваю я.
"Грузовые" - равнодушно отвечает Путин, продолжая жевать.
"Грузовые - такого вида? С одним-то крылом?" - недоверчиво спрашиваю я, - "И куда же они полетели? Где они сядут?"
"На Фонтанке" - отвечает президент, как бы говоря о чём-то само собой разумеющемся.
К этому моменту разрывы и выстрелы становятся всё слышнее. И вскоре над нами разворачивается воздушный бой, но выглядит он как на детских рисунках. Самолёты кружатся, выписывают замысловатые узоры, словно какие-то насекомые, и от одних к другим протягиваются пунктирные ниточки - это так они стреляют. За этим очень забавно наблюдать, но чувство тревоги не покидает меня. Выходит, что террористы добрались и досюда.
Неожиданно в поле зрения оказывается пассажирский лайнер. Пунктирная ниточка, сопровождаемая разрывами, протягивается и к нему, и он, замерев в воздухе, начинает падать. Причём, падает он не так, как должен падать самолёт, а медленно вращаясь в горизонтальной плоскости. Он исчезает за рядом строений, и в следующую секунду раздаётся страшный грохот. Земля дрожит.
"Пассажирский сбили!" - кричу я.
А воздушный бой над нами не утихает. Я обращаю внимание, что один самолёт, по виду как "кукурузник", вертится проворнее всех и сбивает остальные. Причём, сбитые им самолёты не падают, а разрываются в воздухе.
"Это хамасник" - с уверенностью говорю я.
Он сбивает ещё несколько самолётов, а потом садится. Но не так, как положено самолёту, а просто вертикально опускается на землю. Он довольно далеко от нас, но отчётливо видно, как из него выходят вооружённые люди.
"Так", - говорю я. - "Нас же сейчас убьют!"
Хватаю Лерку за руку и бегом тащу её к зданию аэропорта. Похоже, что никого из сидящих за столом создавшаяся ситуация не волнует. "Сейчас их охрана..." - говорит кто-то.
"Знаю я вашу охрану" - отвечаю я уже на бегу, так что слышать меня может только Лера. "Как им сесть-то дали?".
Я не оглядываюсь. Моя цель - схорониться где-нибудь в здании, хоть в туалете, и пусть эта пресловутая охрана разбирается с хамасниками без меня.
В этот момент я проснулся. Было шесть утра. Сердце не билось учащённо, как это обычно бывает после кошмаров, настроение было нормальное. Но заснуть я больше не смог.
Что же всё это может означать?
Мне сегодня приснился совершенно потрясающий сон.
Мы с Лерой находимся в каком-то огромном аэропорту (мне вообще часто снятся аэропорты и самолёты). Начала я не помню, не могу сказать, как мы туда попали и куда нам нужно было лететь.
В общем, завязка такая: на огромном поле поставлен длинный стол, человек на пятьдесят, и за ним мы сидим и обедаем совместно с президентом Путиным. Программа следующая: Путин отвечает на любые вопросы, которые могут задавать находящиеся за столом. Я молчу, потому что мне его спрашивать не о чем.
Неприятное впечатление вызывает то, что Путин говорит во время еды, и, поэтому, ест он очень неаккуратно: куски пищи падают изо рта на стол и на пол. Говорит же он хорошо поставленным голосом, как в телевизоре. Что именно он говорит - я не помню.
Мы все сидим посреди огромного открытого пространства. Может быть, это лётное поле, а может быть и нет. Поле это окружено странными зданиями футуристического вида. Я знаю, что это аэропорт, и также знаю, что он в Петербурге. Слева от нас - аэровокзал. Справа от нас, вдалеке, подёрнутое дымкой, находжится строение в виде моста, и я знаю, что именно оттуда должны прилетать и садиться самолёты.
Ещё известно, что на севере неспокойно, террористы постреливают, и из-за этого рейсы задерживаются. Никого это не удивляет, всё как бы в порядке вещей.
Неожиданно издалека раздаются приглушённые звуки взрывов. Я начинаю беспокоиться, но никто моего беспокойства не разделяет.
Из-за моста появляются странные летательные аппараты. Похожи они не на самолёты, а, скорее, на корабли. Четыре или пять штук, они проносятся над нами, и скрываются за зданием аэровокзала.
"Что это было?" - спрашиваю я.
"Грузовые" - равнодушно отвечает Путин, продолжая жевать.
"Грузовые - такого вида? С одним-то крылом?" - недоверчиво спрашиваю я, - "И куда же они полетели? Где они сядут?"
"На Фонтанке" - отвечает президент, как бы говоря о чём-то само собой разумеющемся.
К этому моменту разрывы и выстрелы становятся всё слышнее. И вскоре над нами разворачивается воздушный бой, но выглядит он как на детских рисунках. Самолёты кружатся, выписывают замысловатые узоры, словно какие-то насекомые, и от одних к другим протягиваются пунктирные ниточки - это так они стреляют. За этим очень забавно наблюдать, но чувство тревоги не покидает меня. Выходит, что террористы добрались и досюда.
Неожиданно в поле зрения оказывается пассажирский лайнер. Пунктирная ниточка, сопровождаемая разрывами, протягивается и к нему, и он, замерев в воздухе, начинает падать. Причём, падает он не так, как должен падать самолёт, а медленно вращаясь в горизонтальной плоскости. Он исчезает за рядом строений, и в следующую секунду раздаётся страшный грохот. Земля дрожит.
"Пассажирский сбили!" - кричу я.
А воздушный бой над нами не утихает. Я обращаю внимание, что один самолёт, по виду как "кукурузник", вертится проворнее всех и сбивает остальные. Причём, сбитые им самолёты не падают, а разрываются в воздухе.
"Это хамасник" - с уверенностью говорю я.
Он сбивает ещё несколько самолётов, а потом садится. Но не так, как положено самолёту, а просто вертикально опускается на землю. Он довольно далеко от нас, но отчётливо видно, как из него выходят вооружённые люди.
"Так", - говорю я. - "Нас же сейчас убьют!"
Хватаю Лерку за руку и бегом тащу её к зданию аэропорта. Похоже, что никого из сидящих за столом создавшаяся ситуация не волнует. "Сейчас их охрана..." - говорит кто-то.
"Знаю я вашу охрану" - отвечаю я уже на бегу, так что слышать меня может только Лера. "Как им сесть-то дали?".
Я не оглядываюсь. Моя цель - схорониться где-нибудь в здании, хоть в туалете, и пусть эта пресловутая охрана разбирается с хамасниками без меня.
В этот момент я проснулся. Было шесть утра. Сердце не билось учащённо, как это обычно бывает после кошмаров, настроение было нормальное. Но заснуть я больше не смог.
Что же всё это может означать?