Я правда не знаю, что хочу сказать
В университете Саратова не было журфака, только группа для журналистов. Уровень преподавания запредельно низкий. Мы брали в библиотеке учебники 60-х годов и разбирали смысловые ошибки, сделанные в "Правде" или "Советской России".
Не знаю, да и не очень интересно, что происходит на моем филфаке сейчас. Знаю, что моей бывшей жене, преподававшей там, запретили появляться в универе после того, как она организовала встречу студентов с местным оппозиционным журналистом. Оппозиционным - очень условно, это вопрос нескольких тысяч долларов. Но один из преподавателей узнал об этой встрече и пошел стучать в деканат. Я объяснил ему, почему он гондон, а он обиделся и все не понимал, почему это я его отфрендил.
Зачем-то открыл список друзей "В контакте", где обычно не появляюсь. Увидел еще одного преподавателя. Его первую жену - нашу ровесницу - мы с однокурсниками как-то застали спящей перед дверью в квартиру одного из нас. "Я этому деятелю костный сегмент на голову наращиваю, - хвастался однокурсник. - Он называется рога".
Вторая жена этого преподавателя была 1980 года рождения, третья - 1984-го. Нынешняя - 1989-го. Пятилетка пошла, чего тут.
- Андрей, ты же будешь преподавать? - спрашивает меня нынешняя моя практикантка Алиса.
- Не уверен. Что-то от предложений я не отбиваюсь, - говорю.
- Будешь-будешь, - говорит Алиса. - Только знай, что если ты будешь спать со студентками, тебя никто не будет уважать. Ты хорошо умеешь объяснять, вот и делай это.
Я смущаюсь так, словно уже переспал с половиной своей воображаемой группы. "Ну, я, конечно, постараюсь", - говорю. Думая о том, что количество странных диалогов в моей жизни зашкаливает.
Думая о том, что к своим 35 годам я живу в странном мире. Там Саратов перемешался с Сиднеем. Любимая толпа либеральных журналистов и ректор СГУ, запрещающий студентам читать оппозиционные газеты. Странная страна. Любимый город, где нельзя жить. Нелюбимый город, где можно хотя бы работать. Мне плохо, но я счастливый. И я по-прежнему не знаю, что хочу сказать всем этим.
Не знаю, да и не очень интересно, что происходит на моем филфаке сейчас. Знаю, что моей бывшей жене, преподававшей там, запретили появляться в универе после того, как она организовала встречу студентов с местным оппозиционным журналистом. Оппозиционным - очень условно, это вопрос нескольких тысяч долларов. Но один из преподавателей узнал об этой встрече и пошел стучать в деканат. Я объяснил ему, почему он гондон, а он обиделся и все не понимал, почему это я его отфрендил.
Зачем-то открыл список друзей "В контакте", где обычно не появляюсь. Увидел еще одного преподавателя. Его первую жену - нашу ровесницу - мы с однокурсниками как-то застали спящей перед дверью в квартиру одного из нас. "Я этому деятелю костный сегмент на голову наращиваю, - хвастался однокурсник. - Он называется рога".
Вторая жена этого преподавателя была 1980 года рождения, третья - 1984-го. Нынешняя - 1989-го. Пятилетка пошла, чего тут.
- Андрей, ты же будешь преподавать? - спрашивает меня нынешняя моя практикантка Алиса.
- Не уверен. Что-то от предложений я не отбиваюсь, - говорю.
- Будешь-будешь, - говорит Алиса. - Только знай, что если ты будешь спать со студентками, тебя никто не будет уважать. Ты хорошо умеешь объяснять, вот и делай это.
Я смущаюсь так, словно уже переспал с половиной своей воображаемой группы. "Ну, я, конечно, постараюсь", - говорю. Думая о том, что количество странных диалогов в моей жизни зашкаливает.
Думая о том, что к своим 35 годам я живу в странном мире. Там Саратов перемешался с Сиднеем. Любимая толпа либеральных журналистов и ректор СГУ, запрещающий студентам читать оппозиционные газеты. Странная страна. Любимый город, где нельзя жить. Нелюбимый город, где можно хотя бы работать. Мне плохо, но я счастливый. И я по-прежнему не знаю, что хочу сказать всем этим.