(no subject)
В утренних сумерках шоколадная такса, выскочив на улицу, упругой грудью взрывала высокие сугробы. Хвост её вибрировал в воздухе от возбуждения и передавал сигналы азбукой Морзе: Дети Африки! Завидуйте мне! Я купаюсь в белом пышном снегу!
На балконе дома напротив на 9-м этаже 8 дней трепыхалась на ветру ярко-желтая рубашка поло и еще какое-то большое белое полотнище. Это начинало меня беспокоить. 10 января желтую рубашку сменила другая и появилось зеленое махровое полотенце. Вздохнула с облегчением. Жильцы же двухкомнатной квартиры на 7-м этаже дома напротив встают в два приема: сначала в 6 утра на кухне толчется дядька в трениках, потом свет на кухне гаснет и снова зажигается в 7 утра.
Психоневрологический диспансер издалека сиял красными буквами на входе. Неужели написали «Добро пожаловать!»? - подумалось мне. Но нет. Надпись была «С Новым годом!»
На балконе дома напротив на 9-м этаже 8 дней трепыхалась на ветру ярко-желтая рубашка поло и еще какое-то большое белое полотнище. Это начинало меня беспокоить. 10 января желтую рубашку сменила другая и появилось зеленое махровое полотенце. Вздохнула с облегчением. Жильцы же двухкомнатной квартиры на 7-м этаже дома напротив встают в два приема: сначала в 6 утра на кухне толчется дядька в трениках, потом свет на кухне гаснет и снова зажигается в 7 утра.
Психоневрологический диспансер издалека сиял красными буквами на входе. Неужели написали «Добро пожаловать!»? - подумалось мне. Но нет. Надпись была «С Новым годом!»