ГРОМАДНЕЙШИЙ ГОРОД ПУЛЬСИРУЕТ
После долгого перерыва были в бассейне. Так как вчера с вечера зарядил снег, поутру, когда все нормальные люди еще спят, я надела шубу из старого, но гордого каракуля (снег же идет!) и отправилась плавать с подругой Т. Потом к нам приплыли сестра моя Лера и муж её, он же мой зять. И я всем рассказала, что купила календарь в виде совы с сиськами, по которой обмирала три дня и три ночи, била себя по рукам в связи с её, совы, сомнительными эстетическими качествами. Жадность, однако, пересилила, и она идеально вписалась на предназначенное место. Потом поступило предложение отправиться в магазин стройматериалов, по дороге заехав на большую стройку, которую курирует зять, что проверить, как там идут работы. А я - в связи происходившим ремонтом - стала страшно интересоваться всякими хозяйственными штуками и стройками, обои рассматривать, плитку, плинтуса щупать, освоила слово молдинг; шторы, шкафы, ящички, ручки дверные - всё мне надо. Поехали, - говорю, - это безопасно, потому что денег у меня всего 80 рублей. На стройке я пошла внутрь здания. Собаки, - спрашиваю, - у вас здесь есть? - Нету, - ответил зять. В огромном зале везде стояли ящики с плиткой, сидел одинокий узбек и сверху доносилась музыка, в том числе пела Наташа Королева. Зять помчался вглубь, и было слышно, как он требовал от затаившихся там еще узбеков, чтобы, цитирую, всё было в нулях. Те вяло отвечали, что, мол, дядя В., хорошо ведь получилось. А я стояла такая вся в в седом каракуле и любовалась заснеженным пейзажем окраины города, разворачивающимся за стеклянной стеной: сугробы, из них торчат черные худые былки, над ними пасмурное небо. На фоне пейзажа пробежала белая собака с рыжими ушами, следом прошел толстый сторож и закрыл ворота. Опаньки, - подумалось мне. Из строительного магазина я вышла с двумя коробками под фигню, один цвета сельской грунтовой дороги, другой зеленый.
