Бэби-боксы: Всё это было бы смешно...
На неделе я посетил два мероприятия, посвящённые бэби-боксам, выступил на обоих.
Первое - 21 марта в Москве, в стенах Общественной палаты - Общественные слушания под председательством Уполномоченного по правам ребёнка П. А. Астахова и Председателя РВС М. Р. Мамиконян.
Второе - 23 марта в Новосибирске, в студии ГТРК.
Поводом для весеннего обострения этой темы стало внесение в Думу законопроекта № 3 об анонимном оставлении детей. То есть о бэби-боксах.
Законопроект № 1 был внесён 21.09.2011 и отклонён Госдумой в первом чтении 12.02.2013.
Законопроект № 2 внесли осенью прошлого года сенаторы Тюльпанов и Добрынин. Он вызвал возмущение, а официально был возвращён этим субъектам права законодательной инициативы «для выполнения требований Конституции и Регламента», то есть чтобы объяснили, где брать на это деньги. Перед этим, в июле Добрынин проводил в Совете Федерации Круглый стол, который кончился скандалом - размещённый на сайте Совета Федерации репортаж о нём выдавал за одобрение затеи явно преобладавшее среди участников мероприятия осуждение. Добрынин теперь уже не сенатор.
И вот под Новый год Тюльпанов уже без него (с сенаторами Гумеровой и Афанасьевой) внёс новую версию, видимо, как он полагал, улучшенную и исправленную. О деньгах вопрос снят тем, что передан регионам. Про право кому не лень (в форме НКО) устанавливать ящики уже не говорится. В нём уже даже нет слова «бокс», он словно не про них, а вообще про «места анонимного оставления детей». Без пояснительной записки не разобраться, что авторы имеют в виду именно боксы - написано «детские боксы». Такое впечатление, будто про то, что новорождённых у нас и так можно оставить анонимно, инициаторы законопроекта № 3 даже не слышали.
Правовое управление Госдумы сразу заметило, что они внесли изменения не в действующую, а в устаревшую версию закона «Об основных гарантиях прав ребёнка»! Называется, бухнули в колокола, не посмотрев в святцы!
Но это ещё не самые смешные анекдоты с этим законопроектом. Если прочитать его, можно обнаружить забавную двусмысленность: регионы
«могут создавать безопасные для жизни и здоровья ребенка специализированные
места для анонимного оставления ребенка после его рождения,
но не более чем до достижения им возраста шести месяцев».
К чему относится подчёркнутое: к «оставления ребёнка» или к «после его рождения»? Имеется ли виду, что анонимно оставить можно не насовсем? Конечно нет, зачем же не насовсем! Но это подчёркивает, что сенаторы и депутат не умеют прочитать текст чужими глазами, заметить другой смысл. Им ещё рано писать законы. Это же касается не только текста законопроекта, но и самой затеи - они совсем не понимают, что её могут использовать не по объявленному назначению?
В подчёркнутой части фразы - половина смысла законопроекта. Ведь если её убрать, законопроект не предлагает ничего нового: таким безопасным местом по существующим нормам, является любая больница. Нужно «специализированное» место - повесьте табличку: «Кабинет анонимного оставления детей», для этого новый закон не нужен. Выходит, смысл несёт именно эта добавка про «шестимесячного». В существующем порядке оставления говорится «после родов». Женщина принесла - персонал видит: она недавно родила. Предложение, следовательно, в том, что можно принести не новорождённого. А поскольку приносящая имени не называет, то невозможно проверить и то, что она принесла своего ребёнка!
Об этом сенаторы с депутатом просто не подумали? Не говоря уже, что не подумали о других естественных вопросах: а почему до полугода? а как это проверить? возникает и ещё много вопросов... В пояснительной записке на эту тему комментариев нет.
Вторая половина смысла - во второй статье законопроекта (их всего две). Сейчас для регистрации подкинутого ребёнка нужен документ из полиции или опеки. Теперь не обязательно - на регистрацию может подать сама больница. И «оставленный» теперь не то что «подкинутый» - значит, в полицию и опеку можно даже вообще не сообщать.
Итог: смысл законопроекта - не в предупреждении убийств
новорождённых после родов. А в упрощении передачи детей.
...Слушания 21 марта были очень представительными - были (и выступали) несколько региональных Уполномоченных по правам ребёнка, представители ведомств, правоведы, психологи и психиатры, криминологи, специалисты по профилактике отказов. Разумеется, представители общественных организаций и Церкви.
П. А. Астахов рассказал о поступивших отзывах из общественных палат регионов - практически единодушное «против».
Представитель Минздрава: «нас просили, но мы не намерены подписывать рекомендацию на установку таких устройств», «техника всегда может подвести, это опасно».
Представитель Института законодательства(...) при Правительстве: «законопроект смешной», «мы дали отрицательное заключение».
Даже одна из разработчиков законопроекта № 2 выступила со словами покаяния и готовности написать какой-нибудь «альтернативный законопроект».
Но главное - была детально проанализирована сама проблема-повод, стало абсолютно ясно, что эта мера не только нравственно неприемлема, но и не решает проблему, ради которой якобы предложена, а даже мешает её решению.
Итоговый документ Слушаний
После таких авторитетных и подробных Слушаний инициаторы идеи, если они всерьёз озабочены благом для общества, просто обязаны остановиться и вникнуть в прозвучавшие доводы. Даже если они по-прежнему считают своё предложение полезным - они не могут не признать, что не смогли его убедительно защитить, значит, надо отзывать предложение и формулировать с учётом критики более убедительное.
Ведь их вранье так неискусно,
Что им тревожить нас грешно...
Если они этого не сделают, то неизбежно навлекут на себя все возможные подозрения в ангажированности теми возможными побочными интересами, на которые указали Слушания 21 марта.
А они этого не делают: на 29 марта назначили свои слушания в Совете Федерации.
Всё это было бы смешно,
Когда бы не было так гнусно... *
...