i've been told...
Kurt Halsey
Дождь.
Холодными быстрыми каплям по подтаявшему снегу. По нежной тонкой коже. По ее лицу.
Ключ в замке. Скрип двери.
- Привет.
- Привет.
Она на пороге, вся мокрая, измученная долгими рабочими днями и долгими бессонными ночами. И оттого еще более красивая, серебряные браслеты на запястьях, большие зеленые глаза… Он взял ее пальто, повесил на крючок.
- Тебе кофе сварить?
- А? Ах, кофе… - она мыслями где-то далеко, - кофе… нет-нет, работай, я сама все сделаю.
Пожал плечами, ушел в комнату, вернулся к компьютеру, где его ждали бесконечные переводы.
Они жили вместе всего третью неделю. Снимали небольшую, но очень уютную квартиру. Такую же уютную, как она сама. Ведь с ней всегда было удобно. Она никогда не перечила, никогда не спорила, не выходила из себя, даже не раздражалась, казалось, могла угадывать желания и мысли, даже те, которые еще не сформировались в его голове. Он порой сам удивлялся: еще не успел подумать - она уже исполняет. Она очень милая, иногда смешная, добрая…
Вместе они очень любили мечтать. Лежали в кровати, курили, пили кофе и говорили, все время говорили о странах, куда бы съездили. «Лето, тепло, а мы с тобой где-нибудь на Балтийском побережье, представляешь? - говорила она, - снимаем маленький коттедж на берегу моря, малюсенький, даже скорее бунгало… ты не знаешь, в Латвии бывают бунгало? Ветер дует с моря, а мы с тобой ходим по побережью, кругом сосны… сосны на морском берегу… как у Цоя, помнишь? Запах смолы, а под ногами хвойные иголки… будем ходить босиком, да?» «Будем! Будем вставать рано-рано утром, чтобы встретить рассвет, будем пить твой фирменный кофе, да, тебе придется взять с собой турку, - они смеялись, - а потом гулять, фотографировать, петь песни, наши с тобой, и Цоя, конечно». Так проходили целые вечера, в мечтах, в несбыточных планах. Они пока никуда не съездили, хотя были вместе уже четыре года, еще с тех пор как оба учились в университете. И вряд ли когда-нибудь это им предстояло. Денег хватало едва ли на то, чтобы оплачивать счета и квартиру. Но мечтать они очень любили.
Он вспоминал об их собственной Латвии, которая существовала только для него и для нее когда сидел за компьютером, а она что-то делала на кухне.
- Знаешь… - она стояла в дверном проеме, - я ухожу.
- Что такое? Купить что-то надо? Давай я схожу, ты замученная, а я целый день дома, строчил эти чертовы переводы.
Он не понимал. Это было больнее всего. Ведь она его искренне любила. Его слова, еще больше, чем ее собственные разрезали ее сердце на маленькие кусочки.
- Нет. Я ухожу.
Он взглянул на нее.
- Сядь, пожалуйста. Ты устала.
Она отрицательно помотала головой.
- Зачем ты так говоришь? Ведь это… это же неправда, да?
Нет, за ней не водилось глупых розыгрышей.
- Ты уходишь? - он пару секунд помолчал, - у тебя кто-то есть?
Она опять помотала головой. Без слов. Ни звука. Она просто знала, что если сейчас, когда он так ошеломлен, она скажет хоть слово, то не выдержит и разрыдается.
Это трудно было объяснить. Друзья называли их идеальной парой и все спрашивали, когда же свадьба. Его родители в ней души не чаяли. Время, которое они проводили вместе, оба могли назвать лучшим в своей жизни. Но это был конец.
Ему в голову пришла мысль, что ей даже вещи собирать не надо. Одежду она еще почти не перевезла, а всякого мелкого скарба, которым так славятся девушки, у нее никогда не было. Ему стало страшно. Впрочем, равно как и ей. Жизнь друг без друга - не жизнь. Но он понял. Он все понял. Просто это был конец. Дальше ничего быть не могло. Они как две капли падающего дождя встретились, слились в одно целое, летели долгое прекрасное мгновение, но близко уже крыши домов, и, упав, они разбились и стали уже совершенно другими, нежели чем были до.
Она все стояла и молчала, а он знал, что даже мысли в ее голове такие же.
- Кофе… на столе.
- Да, хорошо, - он ответил рассеянно.
- Это навсегда.
- Это навсегда, - эхом.
Она накинула пальто и ушла в холодный мартовский дождь.